Вальтер старался шагать размеренно и непринуждённо, словом, так, чтобы у человека, смотрящего ему вслед, не было ощущения, что Третьяк уходит поспешно. На самом деле Вальтер торопился. Появление полицейского на пляже было совершенно некстати. Не хватало ещё, чтобы Вальтер заподозрили в причастности к ещё одному убийству. Тюрьмой он был сыт по горло, пусть современное заточение больше походило на затворничество, чем на наказание, существенно дело это не меняло. Третьяк не желал попадать в заключение, каким бы оно ни было. Плут бежал рядом, то и дело съезжая мокрыми лапами с гальки. После плаванья он был доволен, потому совсем не ворчал и не капризничал.

Гнездо так и не окликнул Третьяка, а, может, его окрик заглушил шум прибоя и возня чаек. Оборачиваться Вальтер не собирался. Сейчас он планировал доиграть роль человека, выгуливающего пса на побережье, а заодно осмотреть мыс на предмет места, откуда можно незаметно скинуть тело в воду. Как и ожидал Вальтер, такое место нашлось, но вот чего он не ожидал, так это ещё одну встречу.

Подъём на вершину мыса занял около двадцати минут. Плут лениво бежал впереди, примерно исполняя роль пса на прогулке, Вальтер следовал за ним, то и дело оглядываясь по сторонам. Несмотря на то что в Голубой бухте Третьяк и Плут бывали часто, к развалинам они обычно не поднимались. Последний раз случился лет пять назад, когда Вальтеру пришлось вскрывать тайник с золотом в скале, чтобы закрыть дело о пропаже броши старой герцогини Чернышевской. Мыс был для Третьяка и его четвероногого партнёра неприятным местом. И дело было даже не в том, что замок, с которым было связано много неприятных воспоминаний, превратился в груду развалин при непосредственном участии Плута и Вальтера. Мыс словно бы был пропитан энергетикой Первого, заточенного в подводной пещере в основании скалы. А она была потенциально опасной.

Внимание Третьяка привлекла небольшая тропа, вытоптанная среди редкой, уже успевшей выгореть добела, травы. Свистнув Плуту, который уже успел убежать вперёд, Вальтер пошёл по проторённому кем-то пути. За небольшим кустом обнаружился скол скалы. Вероятно, под воздействием времени, ветра, воды, а, может, и человека, с правой стороны мыса появилось площадка, которой раньше не было. Она находилась метрах в трёх от вершины и была довольно широкой, чтобы там уместилась кованая скамья. Перед тем как углубиться в изучение найденного места, Третьяк обернулся. Зрение у дракона было гораздо лучше человеческого, но, несмотря на это, он не смог найти в Голубой бухте фигуру Маршала Гнездо. Но размышлять о том, куда делся полицейский, Вальтер не стал, его внимание привлёк блеснувший на солнце предмет. Плут тоже что-то заметил, потому что мгновенно подбежал к нужному месту. У ножки кованой скамьи, пёс принялся обнюхивать жидкий кустик травы.

— Нашёл что-то интересное? — спросил Вальтер у бассет-хаунда, хотя знал ответ заранее, Плут любил, когда с ним разговаривают.

— Барк! Барк! — охотно отозвался пёс.

— Дай и мне посмотреть, — попросил Вальтер, оттесняя собаку.

— Барк, — покровительственно выдал Плут и посторонился.

Мужчина присел, раздвинул пальцами траву, и его мгновенно попытался уколоть небольшой осколок стекла. Благо кожа у Третьяка даже в человеческом виде была, что называется, бронированной. Вальтер хмыкнул и разобрал травинки уже осторожнее, чтобы не повредить находку. Чайка, пролетевшая над головой, прокричала своё насмешливое ииии-ха-ха-кха-ха, и мужчина инстинктивно поднял голову. Не найдя никаких для себя угроз, Вальтер вернулся к рассматриванию травы, в которой нашлось несколько выпуклых осколков стекла и маленький полый металлический цилиндр с резьбой по внутреннему краю. Что-то тут разбилось и, судя по всему, совсем недавно. Металл выглядел как новый, а вот ножки кованой скамьи уже покрылись ржавчиной. Стало быть, солёные брызги время от времени долетали до места, где Третьяк нашёл странный мусор. В таких условиях металл за несколько дней или темнеет, или покрывается солёным налётом.

Выложив на ладонь находки, Вальтер принялся их рассматривать внимательнее. Осколки были небольшие и по форме напоминали колбу, большей части которой не хватало. Третьяк покопался в траве ещё, а Плут обследовал пространство поблизости. Результатом стал вывод, что кто-то явно забрал большую часть осколков. И это было подозрительным. А ещё Вальтер никак не мог понять, на что похож металлический цилиндрик с небольшим полым навершием, в которое можно было вставить разве что, кусок проволоки или иголку. Мужчина поднялся, достал из кармана платок и тщательно завернул свои находки. Исследовать их можно было и позже. Плут тихо гавкнул, привлекая внимание. Третьяк подойдя к бассет-хаунду заметил на остром выступе скалы небольшой свежий скол и едва заметные тонкие коричневые полосы.

— Думаешь, всё настолько просто и это кровь? — спросил у пса Вальтер.

— Барк! — Плут замотал головой и фыркнул в сторону скола.

— Да, было бы проще, если бы мы знали, есть ли на руках у трупа повреждения, — вздохнул Третьяк.

— Барк!

— Легко сказать “найди подход”, ты видел этого стража, он же ненавидит меня всем своим масштабом.

— Барк!

— Может, и есть другие, но нужное нам дело у этого, так что придётся рассчитывать на свои силы. Но ты молодец, скол действительно мог появиться в результате того, что кто-то цеплялся за край скалы в этом месте. Вполне возможно, что убийство произошло именно здесь.

Третьяк поднял голову, чтобы изучить бухту Песочную, расположившуюся по правую сторону мыса. По мнению мужчины именно оттуда могли прийти убитый и его враг в ту роковую ночь. Взгляду Вальтера открывалась длинная полоса песчаного берега, организованные навесы из дерева и парусины, множество чаек, играющих в догонялки с прибоем, и люди. Если в Голубой бухте можно было встретить разве что рыбаков, то в Песчаной то и дело на песке темнели фигуры отдыхающих. Некоторые из них даже купались несмотря на то, что вода пока была довольно прохладной. Взгляд Третьяка задержался на группе из трёх человек.

Двое мужчин и одна женщина шли вдоль берега. Если судить по направлению, в котором они двигались, то конечной их целью были как раз развалины замка на вершине мыса. Жестикуляция одного из мужчин не оставляла сомнений, что он как раз рассказывал что-то очень увлекательное, так обычно со стороны выглядят туристические гиды. На первый взгляд ничего странного, если не брать во внимание, что Венгр проводил экскурсию для Петраца Право и его спутницы. Что могло свести вместе таких разных людей? Что за девушка была с мужчинами? Третьяк присмотрелся повнимательнее, но расстояние было слишком большим, чтобы определить внешность, в глаза бросались только волосы едкого красно-рыжего оттенка. Узнав этот цвет, Вальтер могновено задумался, отдавшись на волю нахлынувшим воспоминаниям.

Милли придирчиво осматривала свою внешность в зеркале. Красно-рыжие волосы, казалось, горели на её голове. Это было непривычно, странно, но в то же время завораживающе. После бегства из больницы с помощью бюрократического таланта Петраца, девушка была рада оказаться в месте, напоминавшем безопасное убежище, а не место заключения. Сестра Шмаркова, с которой Милли успела подружиться за прошедшие дни, любезно предоставила одну из комнат в своём доме. Судя по обстановке, когда она принадлежала молодой девушке. Доктор Трешня как-то проговорился, что раньше у Антонины была сестра, которая трагически погибла. Милли не лезла с расспросами, и была благодарна судьбе, которая свела её с человеком, также отчаянно нуждающемся в друге, как и она сама.

Девушки успели обсудить возможные сценарии будущего при условии длительной амнезии. Все они были оптимистичными, однако до старта активных действий у Милли было ещё несколько дней. Девушка планировала отдохнуть морально от больницы, развеяться, освоиться в новом доме, а, возможно, и в городе. Но случилось кое-что непредвиденное. В первую же ночь после побега из больницы к Милли вернулись голоса. Во сне девушки с разными лицами, но все сплошь светловолосые красавицы с длинными косами о чём-то просили, пытались привлечь к себе внимание. Их голоса сливались в гомон, из которого можно было понять только, что их владелицы отчаянно жаждут внимания. Милли просыпалась несколько раз, с трудом засыпала снова, и всё повторялось снова. Лишь под утро, когда девушка забылась невесомой дремотой, словно бы, даже оставшись наяву, она почувствовала, как кто-то вложил ей в одну руку серп, а в другую — пучок травы с плотно закрытыми оранжевыми бутонами. Проснувшись со словами “берегись дракона” на устах, она долго не могла отойти.