Вальтер крепко сжимал руль, размышляя о недавних событиях в бухте. Плут сидел рядом на пассажирском сидении, и его морда едва доставала до окна. Машина быстро поднималась к трассе, оставляя внизу волны, скалистый берег и развалины старого замка Властимира Кровавого. Зоркий взгляд Плута заметил пару, направляющуюся в сторону чёрного кадиллака. Не укрылось от внимания пса и авто старшего уполномоченного, которое стояло припаркованным у второго съезда в Голубую бухту. Вероятно, полицейский всё ещё был там, возможно, допрашивал рыбаков. Золотой зуб Венгра тоже находился где-то у моря. Плут не видел Барри, но чувствовал, что аферист остался на побережье. Когда бассет уже собирался отвернуться, пара у кадиллака замешкалась, после чего адвокат подхватил девушку на руки и понёс к машине. Рыжеволосая не сопротивлялась, и всё же…

— Барк! — неуверенно позвал пёс, — и добавил уже увереннее, — Барк! Барк!

— Сами разберутся, — ответил Третьяк, понимая, к чему клонит пёс, — нам сейчас нужно убраться от берега и держаться от людей подальше, так для всех будет лучше.

Пёс согласно фыркнул и улёгся на сидение. Он прекрасно понимал мотивы Третьяка. Шрам, появившийся на шее у Вальтера, был не просто декоративным дефектом. Плут ещё помнил, что именно чувствовал, когда ему отрубили голову. Третьяку меча в своё время не досталось, иначе вряд ли он решил бы добровольно заточить себя в теле человека. Однако сейчас отголоски знакомой боли в районе шеи приходили бассету по энергетическому каналу с Вальтером. Но хуже всего было то, что пересохшая уже за многие столетия связь с Первым внезапно активировалась. Даже в прошлые разы такого не было, хотя тогда кровь рекой лилась во имя древнего дракона. Что изменилось теперь? Похоже, что Третьяк думал о чём-то подобном.

Вальтер действительно размышлял о Первом, и о его попытках наладить связь. Но не понимал, зачем это дракону? Древняя магия по-прежнему сильна, это означало, что потомки того, кто обрёк древнее существо на вечную летаргию, всё ещё ходят по земле. Да и найти амулет, который послужил орудием порабощения, даже Вальтеру не удалось, а у него были возможности, ресурсы, время, много времени. В коллекциях антикваров не раз попадались похожие вещицы, но все они на поверку оказывались лишь старинными украшениями без капли силы. Если бы не Плут, время от времени отращивающий крылья, чешую и мечевидный хвост, Вальтер бы решил, что в мире вообще уже не существует магии. Себя он давно считал скорее человеком, чем драконом, несмотря на то, что не старел и был почти неуязвим.

Магия, впрочем, действительно исчезла. Из повседневной жизни уж точно. Сначала люди принялись выкапывать из земли камни силы, которые, лишившись подпитки недрами земли, быстро теряли свои заряды. Потом человеческий род почти полностью истребил магических существ. Кого-то ради красивых шкур и перьев, кого-то ради драгоценных ингредиентов в зелья, кого-то из страха и злобы. Год за годом, век за веком, люди лишали мир магии, уничтожая её источники. Так и вышло, что даже некогда сильные артефакты сегодня могли служить лишь старомодными украшениями. Впрочем, те, что хранились глубоко в земле, ещё сохранили остатки силы. Несколько раз Вальтер уже сталкивался с подобным. Вот и сейчас задание, которое привёз Петрац от частного коллекционера, похоже, было связано с одним из таких артефактов.

Машина наконец-то выехала на шоссе, и Вальтер нетерпеливо вдавил педаль газа в пол. Плут недовольно заворчал на сидении рядом. Режущая боль в шее наконец-то начала отпускать, и Третьяк почувствовал, что начавшие уже вздуваться пузыри ожога на плечах отступают. Неожиданная догадка, промелькнувшая в мозгу, сделала дракона нетерпеливым. Он остервенело давил на газ, чтобы как можно быстрее добраться до дома, забраться в ванну со льдом и подумать. В перегревшемся от борьбы с трансформацией мозгу несвязанные на первый взгляд вещи слиплись друг с другом и выглядели как единое полотно. Могли ли в действительности все последние события быть связаны между собой, или Вальтер хотел видеть то, чего нет?

Два кофе за столик у окна, — симпатичная официантка обаятельно улыбнулась бариста, колдующему над жестяными банками.

— Будет готов через минуту, Мэл, — с акцентом ответил смуглый молодой человек, не забыв заглянуть в декольте собеседнице.

Милица снова улыбнулась, на этот раз совсем уж неискренне, но Бернарду не заметил. Этот бразилец вообще мало что замечал. И то, что Милице не нравилось прозвище Мэл, и что девушка не отвечала на симпатию иностранца, и что так откровенно пялиться на неё было неприлично. Она улыбалась ему только потому, что рассчитывала на хорошие чаевые, а задержка с кофе могла всё испортить. Так уже случалось прежде.

Те два типа, что сидели за столиком у окна, производили впечатление людей состоятельных, но с такими обычно сложнее всего. Тощего, что сидел справа, Милица уже обслуживала. Он жил здесь же в отеле. А вот крепкого брюнета официантка видела впервые. Внешне он даже приглянулся девушке, но чутьё подсказывало, что от него проблем не оберёшься. А Милица своему внутреннему компасу доверяла.

Бернарду поставил два блюдца на натёртый до блеска поднос, улыбнулся и ожидаемо водрузил чашки на положенные им места. Взгляд его снова утонул в декольте Милицы, так что сахарницу и молочник она поспешила поставить сама. Хотелось побыстрее убраться от бразильца, пока он чего хорошего снова не начал её лапать.

При появлении официантки беседовавшие мужчины притихли. Тощий дружелюбно, но довольно сдержанно улыбнулся, когда перед ним поставили кофе, а брюнет уставился в окно.

— Спасибо, — поблагодарил мужчина, — принесите счёт.

— Да, конечно, — девушка наклонилась чуть ниже, чем следовало, забирая тарелки, и декольте оказалось на уровне чужих глаз, — обычно за это на чай оставляли больше.

В ресторане сегодня вечером было малолюдно. Несколько постояльцев отеля, регулярно приходивших ужинать, съехали из-за недавнего убийства, кое-кто из гостей уехал на фестиваль сыра в деревню за перевалом. Из дюжины столиков занято пока было всего четыре. Поэтому Милица и старалась изо всех сил обеспечить себе достойные чаевые, другого случая за вечер могло не представиться. Но мужчины словно и не замечали её усилий. Они только и ждали, пока официантка отойдёт от стола, чтобы продолжить разговор.

— Что вы думаете об этом? — спросил Вальтер, разворачивая чашку с кофе ручкой к себе.

— Не знаю, — Петрац не выглядел воодушевлённым, — у нас ничего нет, кроме ваших теорий.

— Согласен, но это хоть какая-то версия, — Третьяк поднял чашку, поднёс её к лицу и опустил, кофе был слишком горячим.

— Слабый аргумент, — заметив колебания собеседника, Право демонстративно сделал глоток поданного официанткой напитка.

— Мне кажется, или вы знаете больше, чем доверили мне? — заподозрил недосказанность Третьяк, и в районе его глаз появились складки.

— Вы знаете всё, что нужно для работы, — Петрац посмотрел на часы.

— Позвольте мне это решать, в таких делах даже песчинка может сдвинуть расследование с мёртвой точки. Вы куда-то торопитесь? — Третьяк был недоволен рассеянным видом Право, который весь вечер думал о чём-то своём.

— У меня сегодня ещё есть дела, — уклончиво ответил адвокат.

— Петрац, а это не вашу машину сейчас угоняют со стоянки? — флегматично поинтересовался Третьяк, глядя в окно и отпивая из чашки.

Адвокат, решивший, что собеседник шутит, лениво бросил взгляд через стекло на свой кадиллак. У чёрного авто действительно тёрся какой-то мужчина, судя по всему, пытавшийся вскрыть водительскую дверь. Сорвавшись с места с нечленораздельным ругательством, Петрац рванул из ресторана на стоянку. Вальтер меланхолично поставил недопитый кофе на стол, промокнул губы салфеткой и поднялся. К нему тут же подскочила официантка.

— Ужин запишите на счёт Право, номер 307.

— Да, конечно, — кисло ответила Милица, всё-таки оставшаяся без чаевых.