— Нет, — усмехнулся Петрац и, быстро миновав узкий перешеек, снова взял девушку на абордаж, и та покорно приняла руку, — это точно не ваш случай.

— Почему вы так думаете? Даже я толком ничего не знаю о себе, а уж посторонние — тем более.

Впереди показался силуэт чёрного кадиллака, а на дороге выше — удаляющееся пятно чужого авто. При упоминании посторонних Петрац недовольно поморщился, но девушка этого не заметила.

— Я неплохо разбираюсь в людях, дорогая, и уж поверьте, вы скорее тот человек, который будет руководствоваться долгом и правилами, чем бросаться сломя голову в авантюры. Хотя, — Петрац глянул на огненно-рыжие волосы спутницы, — в чём-то я могу и ошибаться.

— Errare humanum est, — проговорила Милли машинально.

— Человеку свойственно ошибаться, — также машинально перевёл Петрац, — вы знаете латынь?

— О, ну, оно само как-то вылетело, — растерянно ответила Милли и остановилась.

Право ничего не сказал, лишь обаятельно улыбнулся, давая девушке время перевести дух и собраться с мыслями. Милли растерянно смотрела на его лицо. От попыток что-то вспомнить в голове снова послышался шёпот чужих голосов.

— С вами всё в порядке? — от цепкого взгляда Петраца не укрылось, что самочувствие спутницы изменилось.

— Голова болит и кружится, сейчас мы немного постоим, я отдышусь, и всё пройдёт.

До кадиллака оставалось метров десять. Право внимательно посмотрел на девушку, и неожиданно дал ей в руки свой портфель. Подхватив Милли, адвокат быстро понёс спутницу к авто. Всё это мужчина проделал молча. От неожиданности Милли даже не сразу начала возмущаться, лишь крепко вцепилась в кожаную ручку портфеля. Петрац на вид слишком сухой, чтобы с лёгкостью тягать хотя бы мало мальский вес, с невозмутимым лицом донёс девушку до машины и аккуратно поставил.

— Не стоило, — наконец-то отмерла Милли и попыталась запоздало возмутиться.

— Садись, — коротко приказал Право, распахивая дверь заднего сидения.

— Но…

Не церемонясь, Петрац силой усадил девушку на сидение и присел перед ней на корточки. Быстрым движением достав платок из внутреннего кармана, мужчина прижал его к носу спутницы.

— Это было глупо, — подытожил Право.

— Что? — девушка положила руку на платок, и мужчина сразу убрал от него свои пальцы.

— Выписываться так рано.

Милли вздрогнула от того, что мужчина взял её ноги за щиколотки и, приподняв с пыльной земли, поставил в салон машины. Право выпрямился, резко захлопнул дверцу заднего сидения. В его движениях сквозила нервозность. Петрац сел за руль, дёрнул в сторону ключ зажигания и на секунду глянул в зеркало заднего вида. От его взгляда девушка словно пришла в себя. Она убрала платок от носа, взглянула на него и нахмурилась, заметив бурые пятнышки.

— Петрац, пожалуйста, не надо в больницу, мне лучше, — мгновенно догадалась Милли, куда именно повезёт её адвокат.

— Это будет решать врач, — коротко ответила адвокат, ещё раз взглянув в зеркало.

Пыль и конфетти мелких камней брызнули из-под колёс чёрного кадиллака, когда машина нервно тронулась с места.

Тонкие пальцы скользили по строчкам старинной книги, страницы которой пожелтели от времени и неправильного хранения. Сакральные знания были представлены стройными рядами чопорной латыни. И кто бы мог подумать, что мёртвый язык действительно может пригодиться в жизни? Хотя бы для того, чтобы найти место обитания дракона, способного, если не врёт фолиант, исполнять даже самые невероятные желания. Нужная строчка наконец-то нашлась. Палец нервно постучал под рядком букв в середине порыжевшего от времени листа. По всему выходило, что место для ритуала было определено верно. Получалось, что маятник из хрусталя правильно определил восемь вспомогательных точек, указывавших на пещеру дракона. Был, правда, у этой геометрии существенный изъян. Пещера могла находиться и под землёй, судя по всему. Иначе как объяснить тот факт, что заговорённый хрусталь указал на жилой квартал. Там никаких пещер не было, сплошь дома, да гаражи для дорогих авто.

На столе рядом с книгой лежала карта Подгорицы, на которой были отмечены точки, соединённые прямыми линиями. Отрезки равной длины, расположенные друг к другу под разными углами, имели общее пересечение, образуя нечто напоминавшее снежинку с дырой в центре. В мусорной корзине под столом имелись скомканные обрывки бумаг с таким же узором. На клочке, оторванном от карты и валявшимся под столом, можно было заметить прожжённую дырку на месте дома номер восемь по улице Золотых вершин. По всему выходило, что место определено согласно инструкциям книги правильно. Что же тогда было сделано не так?

Книгу с пренебрежением захлопнули. Кожаный переплёт, истёртый и кое-где поражённый плесенью, недовольно скрипнул. Тонкие пальцы быстро пробежались по корешку с потерявшим свой вид тиснением. Было ли на обложке этой рукописной книги когда-то название? Кто составил её и когда? Триста, пятьсот, сто лет назад? С учётом того, что книга какое-то время находилась под землёй, она могла быть вовсе и не такой старой, как казалось на первый взгляд. Рабочие, разбиравшие развалины старого замка, нашли её в основании фундамента. Вероятно, когда-то там был тайник.

Обнаружив повреждённый железный короб, подсобники решили, что нашли клад с золотом, но их ожидало разочарование. В закладе оказалась перепачканная глиной старая уродливая книга, написанная на какой-то тарабарщине. Раздосадованные мужчины выкинули её вместе с покорёженным коробом, обиженные на судьбу, лишившую честных работяг заслуженного клада из золотых монет и драгоценностей. Один, впрочем, передумал и подобрал находку. Денег, однако, книга ему не принесла, а смерть — да.

“Fallaces sunt rerum species ”, — было сказано в фолианте, что означало: “не всё то, чем кажется” или “внешность обманчива”. Что же это могло означать? Относилось ли это к понятию логова дракона или к чему-то ещё? Тонкие пальцы снова забарабанили по столу. Латынь стоило учить лучше, не только в рамках нужных терминов профессии, да кто же знал, что она когда-то может понадобиться, да и для чего? Кто в здравом уме будет всерьёз думать, что когда-нибудь в его жизни появится нужда приносить жертву дракону, следуя инструкции на латыни? Пальцы снова легли на кожаный переплёт. Удивительно, но он был словно бы тёплым и даже каким-то живым. Каким-то невообразимым образом эта книга убеждала, утешала, давала веру. Строчка за строчкой оставляли в душе чувство, как если бы кто-то мудрый шептал на ушко читателю тайные истины и сокровенную правду. И даже неизвестные слова казались знакомыми и понятными, а чтение было вовсе и не чтением, а разговором с близким человеком.

После пары таких "разговоров" и возникла та самая вера, что если принести жертву дракону, то время можно будет повернуть вспять, утраченное явится из небытия, а потерянное вернётся. Цена за это, показавшаяся вначале ужасной, со временем стала выглядеть смешной, а любые методы — оправданными. Эмоции тускнели, воспоминания о сложных выборах стирались. Даже недавнее убийство, расчётливое и хладнокровное, словно бы совершил кто-то другой. Да и было ли оно? Человек просто уснул, упал в воду и утонул. Несчастный случай, коих в городах у моря случается за год не один и ни два. Кожаная обложка книги под ладонью, словно бы услышав эти мысли одобрительно ответила приятным теплом. Первый в пещере под горой во сне загудел от удовольствия, словно бы был не огромным монстром, а домашним котом.

Находившиеся в это время поблизости от подводной пещеры Вальтер Третьяк, Плут, и несостоявшаяся жертва дракона почувствовали секундное пробуждение древней твари каждый по-своему. Первый не мог выбраться из заточения сам, не мог даже выбраться из плена сна, но и не мог умереть. Сотни лет его тело лежало на дне любимой бухты, заваленное кусками скалы и огромными валунами. Со временем это место превратилось в естественное продолжение берега, а местные жители стали называть его драконьим мысом. Люди, впрочем, избегали бывать там. Причиной запустения мыса считались предания, которые передавались из поколения в поколение. Но однажды, после долгих территориальных раздоров, когда Подгорица отошла в руки очередного воинствующего короля, на мысу появился небольшой замок. Его возвели по велению Властимира Кровавого, нового владетеля близлежащих земель. Так мыс из “Драконьего” превратился в “Кровавый”, и люди стали бывать там чаще, но отнюдь не по своей воле…