— Веди себя хорошо, малыш, — на прощание напутствовала его Амацу-сенсей. — А то этот старый садист возьмет свой бокен и выбьет из тебя всю дурость.

Юноша вёл себя очень хорошо. Образцово-показательно. Не огрызался с новым наставником, не трогал его кошелек, не отлынивал от порученных работ по уборке… и потому был бит тяжелым деревянным мечом за неделю всего трижды. За то, что воровал у прихожан храма. За воровство у городских стражников, нет-нет, да и проходивших мимо. И за то, что пытался отлучиться ночью к симпатичной купеческой дочке, живущей неподалеку. Как Карасу-сама это всё узнает? Парень был полностью уверен, что никто не видел, как он срезал кошелек с пояса у стражника или запустил руку в котомку паломника, зашедшего поклониться богине Каннон.

Да и из храма он выбрался, чуть ли не растворившись в тенях, как настоящий шиноби. Почти ушел уже, мечтая поближе познакомиться с соблазнительной Кацуми-тян, каковая ему так намекающе подмигивала при встрече. Увы. Первый же шаг за дверь и откуда-то вне поля зрения ударил бокен под колено. И ведь даже по запаху проклятого тэнгу почуять не удалось, как ни старался. Это все благовония виноваты, ими в храме многорукой всё пропахло. А прихожане все несут и несут ароматические палочки.

Неделя, за ней вторая. Не то, чтобы жизнь в качестве храмового заложника показалась Макото такой уж мучительной. Скорее, скучной. Уроки подражания воинам быстро надоели. Юный лис научился двигаться, как борец, изображать тихую и осторожную поступь лазутчиков, ходить, как самурай, носить доспехи и соблюдать этикет мечника. Всё очень полезно. Но надоело. Амацу-сама свои уроки делала разнообразными, а тут отрабатывай одно и тоже целыми днями. Свободного времени вообще нет. И это при том, что город манит своими тайнами. И девушек еще вокруг столько, а пообщаться поближе ни с одной строгий Карасу не отпускает. Обидно.

Ночью пятнадцатого дня пребывания в Киото, предварительно смирившись с перспективой очередного знакомства с бокеном наставника, Макото совершил еще одну попытку бегства для прогулки. Он, кажется, наконец понял, как его всегда замечали. Многочисленные вороны и другие птицы, постоянно сидящие на крыше храма, шпионили для Карасу. Доказательств тому парень не заполучил, но учтя птиц в своих планах, выбрался наружу в окошко задней комнаты, а затем и перемахнул через забор, убедившись, что ни одна крылатая шпионка за ним сейчас не смотрит.

Все красавицы Киото теперь только его и ждут. Времени, чтобы их охмурять, правда, почти нет. Но есть же квартал красных фонарей! Дорогу туда Макото разузнал заблаговременно. А деньги — их он добудет по пути или уже на месте. Остро отточенная с одного края монетка позволяет замечательно срезать кошельки.

Отойти от обиталища проклятого тэнгу он успел не так и далеко, шагов на пятьсот, когда понял — началось. В той стороне, где располагался главный храм Инари, мальчишка увидел зарево мощного пожара. Зазвенели на весь город колокола на смотровых башнях, призывая огнеборцев.

Вдруг повеяло чем-то очень знакомым, но не очень близким. Повернувшись по наитию к источнику ощущений, Макото увидел. Узрел! Сияющая серебристым светом огромная белая лиса, размером с тигра и с девятью, сейчас он точно подсчитал, развевающимися позади хвостами перепрыгивала с крыши на крышу, ломая мощными лапами черепицу и направляясь к городской окраине. На ее боках удалось разглядеть несколько отсутствующих ранее подпалин.

«Наставница, подожди меня!» — мысленно возопил парнишка и побежал вслед за лисой, переставляя ноги так быстро, как только мог, выкинув все мысли из головы. Раз-два, раз-два… раз-два-три-четыре… это уже когда улицы Киото остались позади. Странно. Счетов в два раза больше, но намного скорее получается. Вот сейчас он поднажмет и догонит. Нет… не догонит… очень уж быстра девятихвостая Амацу, быстрее галопирующей лошади, а он устает. Многочисленные прогулки с Акирой не подразумевали долгих забегов.

Бежал как мог, несмотря ни на что. Лисий нюх ничуть не хуже собачьего, а еще и следы. Отпечатки огромных лап убегающей кицунэ. Мальчик-лис уверенно держался на следе, игнорируя усталость, пока его ушей не достиг собачий лай и топот множества копыт.

Если уж Амацу-но-Маэ предпочла бежать, то куда деваться подростку? Макото забился под мост через небольшую речушку, обернулся человеком и выжидал, мысленно обращаясь к богине Инари, что лишь бы не собаки! Только бы не они! Вот уж перед кем он до сих пор испытывал панический страх, так перед этими зубастыми бестиями.

Над головой по доскам и бревнам прогрохотали копыта. Лошадиный и собачий смрад смешались. Пронеслись мимо! Ни одна шавка под мост не дернулась, когда прямо под носом имелся куда более сильный запах, что оставила после себя девятихвостая.

Макото оставалось выждать полчасика, вылезти наверх и пойти по следу, держась как можно дальше от преследователей шаманки. Глупо. Очень глупо он поступает. Не про то ему говорила Амацу-но-Маэ, его задача — схватить Акиру и увести на другой край гор Минами. С южного на северный, где живет еще меньше народа, в дикие места. Нет… девчонка совсем маленькая. Они с ней поселятся в какой-нибудь деревушке. Объяснят, что их родители умерли от чумы или в таком духе. С деньгами проблем не будет, не зря же он воровал. А там и сенсей их отыщет. Уж в способности белой лисы отыскать своих учеников сомневаться не приходится. Проблема может быть разве что от того, насколько внучка сенсея хорошенькая, к ней так всякие уроды и потянутся. Придумают что-нибудь. Это же все временно…

Где-то полгода спустя ученик девятихвостой стоял возле огромного серого камня, в котором ничто не выдавало наставницу, кроме запаха. Того самого неповторимого и пугающего аромата древней кицунэ.

— Просыпайся, старая ведьма! — потребовал Макото и четырехкратно стукнул кулаком по твердому боку камня, как научила шаманка, в том самом ритме. Сил не пожалел. Всю руку отбил. Но ничего. И это была не первая попытка. Вторая конечность болела не слабее. Надо будет далее молоток взять.

— А ну превращайся, лентяйка! — уже прокричал юноша, надрывая голосовые связки. Без толку. Он орал. Требовал. Лупил по валуну ногами и даже бодал головой. Снова в ритме по четыре. Никакого результата.

Прислонившись к камню спиной, парень поменял тактику, начал говорить нормальным голосом, выпрашивать, рассказывать.

— Акира в деревне Фудзикава живет, — говорил Макото. — В тридцати с лишним ри от прошлого места, как ты и хотела. Слышь, старая, еще лет пять и я на ней женюсь, а ты и помешать не сумеешь. Может, превратишься и надерешь мне уши, а? Или посохом меня изобьешь? Я даже уворачиваться не стану. Женюсь и буду ей изменять, тебе назло! Давай, обернись и не позволь мне! А еще я на тебя сейчас плюну! Или… нет, такого я не сделаю. Оно хоть стоило того? Та штука, что ты пробовала утащить? Ты попросту спалить там всё хотела, да? Я прав? Не знаю, понимаешь ты меня сейчас или нет, но я до тебя достучусь. Хоть сто лет уйдет, хоть двести, хоть все пятьсот. Я сестру твою найду и спрошу, как надо! Ох она тебе хвосты и надерёт за то, что за ней повторяешь!

За состоянием будущего Хидео-сана мне было больно наблюдать. Зато теперь я окончательно знал, какой вопрос задам Ямаде-сан. «Как разбудить Амацу-но-Маэ?».

Интерлюдия. Цукимото Кай, штатный снайпер корпорации Тэнтёвадо

Цукимото Кай, бывший лейтенант сил самообороны, ныне числящийся в штате крупной корпорации из Йокогамы, лежал на крыше, затаив дыхание и не шевелясь.

Обычно он говорил себе, что главное в его работе — видеть перед собой не личность, а мишень. Убившему человека снятся кошмары. Поразивший цель забывает о ней в тот же миг. Как в биатлоне. Сразу после выстрела нужно хватать лыжные палки и бежать, концентрируясь на дыхании и трассе.

Но не сегодня. Сейчас Кай видел личного врага. Одного из той группы подонков, что извратили доброе и светлое учение Великого Пророка, превратили в простое зарабатывание денег.