Цуцуи Ринне: Реально катастрофа. Сестренка пока не знает. Ниида-сан, ты же крутой и минамигона побил…

Ниида Макото: Ринне-тян, ты же была с нами возле пещеры…

Цуцуи Ринне: И подтвержу любому, что так и было, как говорят по телевизору. Ты только дай пинка посильнее этому козлу, как у вас в сумо принято, чтобы и близко ни к нам с сестрой, ни к маме не подходил.

Ниида Макото: А Мияби меня за это не возненавидит, как считаешь?

Цуцуи Ринне: Сестренка его за что-то любит. Но тебя простит, тебя она тоже любит.

Ниида Макото: Я поговорю с твоей мамой. Хана-сан очень умная женщина.

Цуцуи Ринне: Перестает быть умной, когда этот гад к ней клеится, буквально разум теряет. Может, у него в одеколоне афродизиак? Я про такое в аниме видела.

Цуцуи Ринне: Если ты откажешься, я Тику-тян о помощи попрошу. А она красную сестренку-тренера.

Ниида Макото: Не нужно меня шантажировать. Я уже пообещал поговорить с Цуцуи-сан. А Красная Женщина сейчас на Окинаве должна быть, сопровождать генерального директора.

Цуцуи Ринне: Спасибо, Ниида-сан. Без обмана спасибо. Ты еще не знаешь, какой Цуцуи Субару плохой человек. Тика-тян говорит, что ты всех насквозь видишь. Вот посмотри на него сам и убедись.

Ниида Макото: А в то, что он исправился и изменился — не веришь?

Цуцуи Ринне: Никогда не поверю!

Печально это. То, что маленькая девочка так сильно недолюбливает собственного отца, на совсем уже нехорошие мысли наводит. Но Цуцуи Хана показалась мне очень здравомыслящей. Не станет же она впускать в свою жизнь настолько плохого человека? Особенно повторно. В любом случае, бегать от знакомства с будущим тестем мне не стоит. Вполне возможно, что в Ринне говорят подростковые обиды и преступление Субару-сана в том, что с днем рождения дочку забыл поздравить. Ничего хорошего, конечно, но не та катастрофа, ради которой стоит вычеркивать человека из жизни.

По окончанию рабочего дня, так и не принесшего ничего нового по служебным вопросам, я уже привычно спустился в подземный гараж, чтобы подождать в машине Мияби. По дороге домой решил расспросить ее об отце, дабы знать, к чему именно мне стоит готовиться. Деликатный выйдет разговор. Заранее на сторону Ринне-тян вставать как-то нечестно. Нужно быть, во-первых, объективным, а во-вторых, чуточку подкаблучником, делая счастливой в первую очередь свою девушку, а уже по остаточному принципу ее немного вредную сестренку.

Увы, планы мои оказались самым бесцеремонным образом разрушены, так как Цуцуи пришла не одна. За парковкой я присматривал посредством зеркала бокового обзора и второй силуэт различил издалека. Как и ослепительно сияющую в свете ламп дневного света медно-рыжую шевелюру. Эти волосы могут принадлежать только одной женщине. Или двум. Ну ладно, может быть, трём. Юбка-карандаш, подчеркивающая безупречную фигуру. На светло-зеленой блузке расстегнуто на одну пуговку больше, чем того требует корпоративный дресс-код, позволяя увидеть небольшой круглый медальон на цепочке. Не просто бижутерия, а золото, серебро и изумруды. Гравировка в виде летящего журавля, очень тонкая работа. Совсем неподходящая по статусу и стоимости вещь для поварихи из детского спортивного лагеря.

Ох Инари, я знаю это украшение — подарок Хидео-сана Акире в его последний визит. Тот, который я считаю последним, во всяком случае. Мне открылось многое из прошлого «возможного кицунэ», но едва ли хотя бы половина. Треть? Четверть? Медальон был украден авантюристом из дома торговца антиквариатом, где-то в начале тридцатых и преподнесен его женщине с фразой «Это могла бы быть лучшая драгоценность в Японии, но есть еще и ты, так что просто украшение. Оно выгодно подчеркнет твои глаза». Зеленые камни действительно удивительно хорошо сочетаются с цветом радужки красавицы. Если бы я смотрел на нее прямо, а не через зеркало, можно было бы смело предъявлять заслуженное обвинение, что неприкрыто пялюсь.

Поспешил выйти наружу, поклониться и поздороваться.

— Минами-сан, здравствуйте. Признаться, очень удивлен вашим присутствием здесь, в Кофу.

— А вот и не угадали, Ниида-сан! — рассмеялась рыжая. Ничего мелодичнее ее голоса эта парковка никогда не слышала. — Перед вами Акирахиме Ёрико. Не расстраивайтесь, ваша ошибка меня в неловкое положение не ставит. Нас с кузиной абсолютно все путают, так мы похожи. Иногда я смотрюсь в зеркало и не могу понять, я ли там отражаюсь или волшебным образом в зазеркалье проникла Акеми-сан, — лжи я не разглядел. Способен ли я вообще хоть что-то замечать, пока на меня смотрят эти ее огромные зеленые глаза, похожие на омуты?

— Акирахиме-сан — новый стажер в Окане Групп. Правда, здорово? — просияла энтузиазмом Цуцуи. Понятия не имею, чему она так радуется. К Акеми ревновала, стараясь этого не показывать, я же помню. Вот уж где настоящее древнее зло, вполне возможно. Вероятность того, что женщина Хидео-сана окажется самой обычной продавщицей из сувенирного магазина, не имеющей несколько скрытых хвостов, до крайности мала.

Теперь совершенно точно ясно, кто вытеснил Мияби с не такой уж завидной должности «самого красивого экскурсовода». Вынужден признать — замена, близкая к равноценной. Не хочу даже мысленно обижать хотя бы одну из них, говоря, что вторая в чем-то лучше. Они попросту разные.

— Простите мою ошибку, Акирахиме-сан. Здесь неважное освещение, а у меня не самое лучшее зрение, поэтому, наверное, и перепутал, — поклонился пониже, лишь бы на нее не смотреть… и перед глазами оказались стройные ножки, обутые в модные туфельки. Ну что за напасть-то такая!

— Ёрико-сан хочет арендовать комнату в том же районе, где и мы живем, — объяснила Цуцуи присутствие второй женщины. — Мне показалось, что мы сможем её подвезти, нам же по пути.

Это было странно. У нас в Японии не принято подвозить коллег. Считается, что наш общественный транспорт достаточно хорош, чтобы каждый мог добраться до своего дома, не доставляя беспокойства окружающим и не вызывая чувства неловкости. Исключение — близкие друзья. Но о какой дружбе может идти речь, если Цуцуи видит эту женщину второй раз в жизни?

Так и напрашиваются мистические версии о том, как коварная лисица уболтала доверчивую Мияби, используя свои способности нравиться людям… те же, что у меня. Не хочу в такое верить!

И в чем же цель коварного плана Ёрико? Или всё же Акеми? То есть, конечно, Акиры. Здоровый эгоцентризм рисует в качестве мишени, безусловно, меня. То есть Хидео-сана, на самом деле. Который где-то внутри. Своим мистическим лисьим чутьем рыжеволосая узнала в невзрачном толстяке своего давнего возлюбленного и вот явилась, чтобы быть рядом. Почему бы ей в этом случае не вселиться в Мияби было? Возможно, есть какие-то подводные камни механизма одержимости, ограничения, не позволяющие привести в состояние кицунэ-цуки абсолютно любого по своему выбору. Как-то концепция кицунэ-цуки кажется мне всё более и более дырявой. Почему Хидео-сан мне ничего об одержимости не показывал, например? Не хотел, чтобы жертва, то есть я, догадалась, с чем имеет дело, раньше времени?

— Макото, ты в порядке? — окликнула меня моя девушка. — Ты как-то подзавис.

— Задумался. Пытаюсь вспомнить, где в нашем районе сдают комнаты, не так и давно варианты аренды же просматривал, чуть больше месяца прошло, — между прочим, не соврал. Были ли подобные объявления? Я взаправду попробовал прикинуть, чтобы подловить Акиру… то есть Ёрико на лжи. Кицунэ — злые и коварные. Такими их изображает народная молва и таким я как раз увидел во снах Хидео-сана. Отнюдь не положительный персонаж, не пример для подражания. Ну а женщина-лисица куда опаснее.

— Апато прямо напротив средней школы, — мило улыбнулась медноволосая. — Вы наверняка знаете, где в вашем районе школа. Кузина говорила, что у вас есть младшая сестра, Ниида-сан, — при этом так «кузину» голосом выделила, что сомнения в существовании одной из них, как самостоятельной личности, а не удобной маски, только укрепились.