Несомый слабым ветром дым плыл косыми облаками, и фигуры в желтом на секунду куда-то подевались.

«Уходите. Просто поверните, и все. Затеряйтесь, растворитесь в дыму. Пусть это будет концом всему, что здесь происходит».

Но дождевики возникли снова, уже ближе. Послышались выстрелы, и в дыму дрогнули сполохи огня. Уилли дважды выстрелил в того, что слева. Человек упал и больше не шевелился. Тут грянула целая канонада со стороны фульчиевского грузовика, и к первому упавшему присоединился второй. Было видно, как к ним движутся Джеки с Тони Фульчи; Тони прикрывает Джеки, а тот собирает стволы и наспех проверяет, живы ли их владельцы. Детектив сейчас осматривал водителя «Тойоты». К Паркеру примкнул Поли Фульчи, и слышно было, как Детектив сказал ему, что шофер не дышит и его напарнику осталось недолго. Затем они вчетвером зашагали к порушенному амбару, но Уилли к ним не присоединился. Он подошел туда, где на земле, раскинув руки, лежал убитый им человек. Одна пуля прошла мимо, а другая угодила в грудь. Человек был на пятом десятке – с пролысью, тучноватый, в дешевых джинсах и поношенных рабочих башмаках.

Уилли согнулся и упер руки в колени, стараясь не проблеваться. В глазах мельтешили искры. Его душу бередили гнев, горе, стыд. Механик вышел из пелены дыма и вразвалку подошел к одинокому дереву. Дождь шел на убыль, да и дерево толком от него не укрывало, просто Уилли сейчас не вполне полагался на свою способность стоять; ноги сделались ватными. Он прислонился спиной к коре, бросил на землю «браунинг» и прикрыл глаза.

Так Брю стоял, пока не послышалось шуршание шагов. Приближался Детектив. Лицо его было перепачкано сажей и дымом (видимо, как и у самого Уилли).

– Надо уходить, – сказал Паркер. – Их могут хватиться другие.

– Оно стоит того? – горестно спросил Уилли. – Это все, оно того стоит?

– Не знаю, – ответил Детектив. – Знаю только, что здесь у меня друзья и они в опасности.

Он протянул руку, и Брю за нее взялся.

– Твое оружие еще понадобится, – сказал Паркер.

Уилли поглядел на лежащий возле ног «браунинг».

– Подбери его, Уилли, – сказал Детектив, и в эту минуту Уилли его ненавидел.

Но он повиновался – поднял оружие и присоединился к остальным.

Позади себя Бентон слышал стрельбу, но не обернулся. Иначе идти вперед будет уже нельзя. Он боялся, что если повернется, даже на секунду, то потеряет всякое чувство направления, а если остановится, то сдастся и дальше уже не пойдет: не окажется сил. Так что оставалось лишь ставить одну ногу перед другой, сжимая правой рукой винтовку. Только так можно в конце концов дойти вон до тех, за кем он охотится. Взаимосвязи в мозгу Бентона постепенно отмирали, вылетая одна за одной, как перегоревшие пробки. Он уже едва помнил свое имя, а имена тех, кто сгинул в том аду, забыл напрочь. Единственное, что он помнил: те, кто за это (за что, черт его знает) в ответе, идут, вон они, впереди, и их надо убить. А как их не станет, так можно будет перестать двигаться, и вместе с этим пройдет боль – вообще все пройдет, схлынет. Не останется ни боли, ни удовольствия, ни воспоминаний. А будет только чернота, как будто тонешь ночью в теплом море.

Первым Бентона заметил Ангел. Тот все еще находился в отдалении, когда его голова стала видна над бровкой холма. Ангел бдительно похлопал Луиса по руке, и они вместе обернулись навстречу угрозе.

Было ясно, что этот человек серьезно ранен. Он не шел, а скорее ковылял. При этом его то и дело заносило слегка влево, и он не сразу это замечал, а заметив, не сразу реагировал. Голова полуопущена, в правой руке зажата винтовка. При приближении стали видны повреждения, нанесенные телу и лицу пожаром, и стало ясно, откуда именно человек сейчас держит путь.

– Кто-то уцелел при взрыве, – определил Ангел. – Но раны тяжелые.

– У него оружие, – заметил Луис.

– Похоже, ему от этого не легче.

Луис, прицельно поднимая ствол пистолета, тронулся навстречу раненому.

– Да, – сказал он. – Похоже, не легче.

До Бентона мало-помалу начало доходить, что те двое, которых он преследовал, остановились. Время пришло. Бентон в свою очередь тоже остановился, понимая, что дальше уже не сдвинется ни на шаг, во всяком случае здесь и в этой жизни. Рельеф колыхался, и те двое в отдалении тоже – расплывчатые, нечеткие. Бентон хотел поднять винтовку, но руки не повиновались. Попытался заговорить, но слова не вышли из спекшегося рта. Надо всем довлела боль; боль и желание отомстить тем, кто ее вызвал. Мучения низвели его до уровня животного. В мозгу проплавлялись разрозненные воспоминания о бессвязных вещах и исчезали прежде, чем Бентон мог как-то их увязать и осмыслить. Женщина, что могла быть его матерью… Еще кто-то, кто, возможно, был ее любовником. Умирающий под дождем человек, и кровь стекает, как краски на акварели…

Винтовка все еще в руке – это Бентон пока понимал. Он изо всех сил попытался сосредоточиться, сфокусироваться на ней. Палец правой руки удалось уложить на спусковой крючок; левая по-прежнему сжимала цевье. Бентон что было сил нажал на крючок, бессмысленно бабахнув в землю. Из глаза вытекла слеза. Приближалась одна из тех фигур. Их следовало убить, но зачем, не припоминалось. Не помнилось ничего вообще. Все ушло.

Осознавая неминуемость окончательного забвения, мозг Бентона воспламенился для последней попытки. Прощальный просверк озарил сознание, очищая голову от боли, гнева и утраты, давая сфокусироваться лишь на человеке, что сейчас приближался. Бентон поднял левую руку, и она оказалась тверда. Прояснилось зрение, и он прицелился в высокий черный силуэт. Палец снова прочно лег на крючок. Готовясь к выдоху, Бентон заранее знал, что все получится как надо.

Что такое 16‑граммовая пуля «мэтчкинг», Бентону было невдомек, даже если б это не она сейчас прорвала ему сбоку голову и, войдя непосредственно под уцелевшим глазом, чуточку сзади, вышла через правое ухо, снеся бо́льшую часть черепа.

Лежа на своей позиции, Блисс пронаблюдал, как цель во весь рост рухнула на сырую траву. Он слегка сменил положение, отводя глаз от окуляра прицела, поглядеть, что происходит с остальными. Они уже сбегали по небольшому подъему, направляясь к рощице на востоке. Даже из «XL» достать их скоро будет сложно. Луиса Блисс рассчитывал прикончить лицом к лицу, чтобы тот знал, кто именно лишает его жизни, а вот со вторым, его партнеришкой, можно не цацкаться. Блисс нацелился чуть впереди бегущего, прикидывая, где угол его движения сойдется с траекторией пули, и с плавным выдохом нажал на спусковой крючок.

– Блин! – рявкнул Ангел, попав ступней в ложбинку, отчего его на бегу шатнуло вперед и влево.

Луис бежал рядом и на долю секунды приостановился, но Ангел не упал. Чуть позади и правее того места, где Ангел находился сейчас, земля взорвалась фонтаном земли и грязи. Между тем Ангел восстановил равновесие, и партнеры понеслись дальше, неотрывно глядя на прибежище, которое сулил им лес. Ангел расслышал еще один выстрел, но уклон все круче шел книзу. И вот уже вокруг замелькали спасительные деревья, а он бросился на грунт и укрылся за ближайшим древесным стволом. Припал к нему, подтянув колени к груди, и с минуту шумно дышал.

Затем Ангел оглянулся налево, но Луиса там не оказалось.

– Луис! – выкрикнул он. – Ты в порядке?

Ответа не последовало.

– Эй! – окликнул Ангел снова, теперь уже тихо и испуганно. – Луис?

В ответ тишина. Ангел лежал, не шевелясь. Ему необходимо выяснить, где находится Луис, но это означает, что нужно выглянуть из-за дерева. А стрелок, если только знает, где находится цель, и держит ее под прицелом, запросто вышибет ему мозги. Но все равно необходимо знать, что же случилось с его партнером. И Ангел, максимально припав к земле и одновременно не выставляя на вид ноги, мысленно начал отсчет до трех, но уже на двух решил: «К черту», и быстро выглянул из-за основания дерева.