— Ну надеюсь это было не зря, — пробормотал я, когда повозка с охраной скрылась за поворотом, — а то Рим каким-то непостижимым образом влияет на людей, что они быстро забывают хорошее.

— Всё хорошо синьор Иньиго? — поинтересовался у меня зевающий швейцарец.

— Да, твои люди готовы к отъезду? — поинтересовался я у него.

— Это уже не мои люди синьор Иньиго, — поправил он меня, — но да, новый капитан моего бывшего отряда подтвердил, что двести копейщиков и мечников, а также пятьдесят арбалетчиков будут ждать нас за городом в день отъезда. Контракт заключён на год, и я даже выплатил ему за первые три месяца аванс.

— Хорошо, — кивнул я, поскольку всеми вопросами охраны занимался Бернард, — в Аликанте живёт тысяча пятьсот жителей, надеюсь нам хватит этого количества наёмников, чтобы подчинить его себе.

— Хватило бы и ста человек синьор Иньиго, — спокойно ответил Бернард, — вы сами захотели перестраховаться.

— Скорее всего нас ждёт там жёсткое сопротивление, так что лучше быть ко всему готовым, — ответил я, и тоже смотря на него широко зевнул, — ладно, неси меня в дом, посплю немного хотя бы.

— Конечно синьор Иньиго, — кивнул он и бережно прижав к себе, пошёл в сторону дома.

15 октября 1455 A . D ., придорожная таверна, королевство Арагон

— Синьор Иньиго, как вы можете общаться вот с этим! — Томас Торквемада потыкал пальцем в сидящего за отдельным столом Иосифа Колона, который ехал не с нами в повозке с Томасом, а на повозках наёмников. Мне самому было безразлично, кто со мной рядом сидит, но видя лицо доминиканца, решил, что не стоит их садить вместе и не прогадал.

— Фра Томас, — миролюбиво отвечал я, поскольку буквально каждую нашу ночёвку Торквемада пытался мне доказать, что иудеи — зло и лучшее, что я могу сделать с ними, гнать их как можно дальше от себя, — я вам говорю уже сотый раз, ну найдите мне учителя арамейского и трёх диалектов древне иудейского языка, чтобы он при этом ещё три европейских языка знал, как Иосиф. И я в тот же день откажусь от его услуг. Я его-то с трудом нашёл, так что не хочу тратить годы на поиск католика с таким же багажом знаний, как у него.

— Но учителя арабского вы всё же нашли себе! — обличительно показал он на меня пальцем.

— С большим трудом фра Томас, — он хоть и надоел мне своей злостью к иудеям, но я никогда бы не позволил себе даже намёка показать своим поведением это, поэтому разговаривая с ним копировал манеру общения отца Иакова, который так вовремя оказался для меня хорошим примером разговоров с фанатиками или просто упрямыми людьми.

— Эти люди предали Христа, — он со злостью покосился на скромно сидящего в одиночестве иудея, поскольку к нему больше никто не подсаживался, — и за это достойны Гиены огненной.

— Полностью с вами согласен фра Томас, — ответил я, — но только после того, как он меня обучит языкам.

Видя, что я не спорю с ним и во всём соглашаюсь, монах немного утих.

— Какие у вас планы синьор Иньиго? — поинтересовался он, — мы ведь скоро вернёмся в ваш отчий дом.

— Первым делом приступить к выполнению поручения, которое дал мне ваш дядя фра Томас, — заверил его я, — потом уже займусь личными делами.

— Я просто переживаю синьор Иньиго, — смущённо признался он, — а что если синьор Педро мне откажет?

— Тогда я просто куплю для вас бенефицию фра Томас, — признался я, — в любом случае я не подведу ни вас, ни вашего дядю, ведь он доверил мне ваше будущее.

— Дядя Хуан очень высоко отзывается о вашей порядочности синьор Иньиго, — его щёки покраснели, — только прошу не выдавайте ему, что я вам об этом сказал.

— Конечно фра Томас, — улыбнулся я, — вы и правда мне симпатичны сами. Настолько верующих и решительных людей я ещё не встречал в своей жизни.

— «То есть упрямых, как бараны, фанатиков веры, — подумал я про себя, — отец Иаков и тот был гибче, чем этот будущий Великий инквизитор».

— Синьор Иньиго, просто Томас! Прошу вас, мы ведь друзья! — радостно вскрикнул он.

— Тогда никаких синьоров, Томас, — я протянул руку и мы пожали запястья по примеру, как это делали римляне, — для тебя, когда кругом нет посторонних, просто Иньиго.

Он счастливо кивнул и вернулся к еде.

25 октября 1455 A . D ., придорожная таверна, королевство Кастилии и Леона

— Синьор Иньиго у вас точно не будет проблем из-за меня? — поинтересовался у меня Иосиф Колона, которому я показал присоединиться ко мне на ужине, поскольку фра Томас почувствовал себя неважно и сказал, что будет молиться, а не есть.

— Я их решу Иосиф, — спокойно сказал я, поскольку мы были уже близко к Гвадалахаре, а тут к иудеям и маврам было в целом более терпимое отношение, чем в остальном мире. Всё же идущая какой век Реконкиста оставляла в захваченных христианами городах слишком много людей другой веры, чтобы от них всех можно было просто избавиться. Так что никого не удивило из местных посетителей и не было косых взглядов, что человек явной иудейской наружности сидит рядом с хорошо одетым карликом. Моя внешность вызывала больше удивлённых взглядов, чем его.

— Мне просто не хотелось бы быть причиной ваших неудобств синьор Иньиго, — смутился он, — сам-то я привык к подобному.

— Если честно Иосиф, то мне глубоко плевать, кто там и что думает про тебя, — я посмотрел на него спокойным, холодным взглядом, — ты в моей свите, поэтому могут заткнуть рты и засунуть своё мнение себе в задницу.

— Даже монах, что путешествует с вами? — он легонько улыбнулся, поскольку знал, какую ненависть к нему испытывает Торквемада, тот никогда не стеснялся выражать это вслух.

— Не задавайте вопросы Иосиф, ответы на которых тебе не нужны, — не стал я попадаться на провокации.

— Хорошо, извините синьор Иньиго, — склонил он голову.

— Что на счёт тех старых текстов, что я купил? — поинтересовался я у него, — есть что-то ценное для меня?

— Я ещё не все разобрал синьор Иньиго, вы купили их целый мешок в различной сохранности, — возмутился он.

— Я просто спросил, — хмыкнул я.

— В основном всё это уже есть в вашей библиотеке, — продолжил он уже спокойней, — у вас самые ценные тексты из тех, что мне доводилось читать.

— Жаль, большинство копии, не оригиналы, — поморщился я, — я бы хотел обладать лучшим.

— Это практически невозможно синьор Иньиго, самое ценное обычно находится в частных коллекциях, владельцы которых вряд ли расстанутся со своими сокровищами, — покачал он головой.

— Синьор Веспазиано так мне и сказал, когда поехал во Флоренцию договориться насчёт кодекса Ефрема, — кивнул я, — но хотя бы если мне разрешат снять копию и то ладно. Лучше, чем ничего.

— Это будет потрясающе синьор Иньиго, — удивился Иосиф, — я никогда его раньше не видел.

— Будешь одним из первых, после меня, — улыбнулся я, — ладно, давай доедать и расходиться по комнатам, надеюсь швейцарцы тебе дают спать своим храпом.

— Я уже привык синьор Иньиго, — пожал он плечами, — всего две ночи без сна, и уже на третью ты не обращаешь ни на какие посторонние шумы внимания.

— Да, хорошо, что я граф, — улыбнулся я ему, — мне свои комнаты уступил хозяин.

— Так не бесплатно же синьор Иньиго, — уточнил Иосиф.

— Всё стоит денег, — философски заметил я, — в том числе и покой.

1 ноября 1455 A . D ., Гвадалахара, королевство Кастилии и Леона

Появление целого войска, явного вида швейцарцев взбудоражило весь город, тревожный колокол зазвенел на колокольне, но стража не успела даже отреагировать, как мы уже входили в не успевшие закрыться ворота. Побледневшие стражники лишь провожали нас взглядами.

Я специально переоделся в лучший костюм и сидя на подушечке, которая увеличивала визуально мой рост, посматривал по сторонам родного города, который я не знал. Ведь в детстве я не покидал дворца, так что всё для меня было впервые, не считать же краткие моменты нашего отъезда отсюда с кардиналом Торквемадой, за полноценный обзор.