— Сеньор Иньиго, к вам гость, сеньорита Анна Колонна.

Бартоло схватился за голову и бросился бежать из комнаты, я же закатился в смехе так, что на меня напала икота. Иногда боже провидение начинало пугать даже меня, хотя я в него и не верил.

Когда Бартоло выбежал из комнаты, Алонсо извиняющее на меня посмотрел, затем подмигнул и на его лице расплылась шкодливая улыбка.

— Простите сеньор Иньиго, я не смог удержаться.

— А, ты специально так сказал? На самом деле никто не приехал? — закатился я в смехе повторно, смеясь и икая одновременно.

— Я услышал вашу последнюю фразу когда вошёл и видя лицо Бартоло, решил пошутить, — кивнул кастилец.

— Надеюсь Бартоло об этом никогда не узнает, иначе перестанет разговаривать и с тобой тоже, — продолжал смеяться я, вместе с просмеивающим Алонсо, а иудей тяжело вдохнул, явно начиная подозревать, что попал в не совсем обычный дом римского дворянина.

19 мая 1455 A. D., Рим, Италия

— Синьор Бартоло, что случилось, почему все бегают? — тихо поинтересовался Иосиф у человека, который с ним нормально разговаривал в этом доме из тех, кто прислуживал их совместному господину.

— Синьор Иньиго едет на ужин Иосиф, — ответил молодой человек, — к очень знатному римлянину, так что подготовка идёт большая.

— А, поэтому на улице ждёт сотня швейцарцев? — понял Иосиф.

— Да, синьор очень серьёзно относится к охране, не жалея на неё деньги.

— Синьор Иньиго самый необычный человек, которого я встречал в своей жизни, хотя ему всего сколько? Четыре года?

Бартоло кивнул.

— В два он уже самостоятельно изучил латынь, так что не удивительно что он привлёк своими знаниями внимание кардинала Торквемады.

— У него такие обширные знакомства? — удивился Иосиф.

— Почти все, с кем он встречается либо епископы, либо кардиналы, — с гордостью сказал парень, который хоть иногда и сердился на юного Иньиго, но всё равно был ему безумно благодарен за помощь.

— Интересно, а он сможет получить доступ в библиотеку папы? — поинтересовался Иосиф, — я слышал там есть весьма редкие свитки, которые бы нам пригодились в обучении.

Бартоло изумлённо посмотрел на иудея и хмыкнул.

— Мы уже почти неделю как туда ездим и синьор читает всё, что там есть.

Глаза Иосифа расширилась.

— Вы видели Ватиканский кодекс синьор Бартоло?

— Более того, я его помог уносить, — кивнул парень, — ну а синьор Иньиго, прочитал его за два дня.

— Как многое бы я отдал, чтобы его увидеть, — вздохнул Иосиф.

— Боюсь вас даже на полёт стрелы не подпустят к папскому дворцу, — хмыкнул Бартоло.

— Это правда, — согласился иудей, — благодарю вас синьор Бартоло за ответы.

— Конечно Иосиф, — кивнул парень, — простите, но и мне пора переодеваться самому, скоро время выезда, а я сопровождаю синьора Иньиго.

— Не смею вас больше задерживать, — Иосиф отступил в сторону и ещё раз поклонился доброму парню.

О том, что «скромный» ужин на который меня пригласили является нечто большим, я заподозрил ещё тогда, когда за три квартала от дворца рода Колонна, стали встречаться повозки и вооружённые отряды, которые их охраняли и чем ближе мы подъезжали к дворцу, тем отчётливее становилось понятно, что на этот ужин приглашён не я один, а как минимум половина Рима. Почему половина? Потому что вторая сочувствовала роду Орсини и не приехала бы на ужин к их врагам.

Бартоло, сидящий напротив меня, заволновался ещё сильнее.

— Синьор Иньиго, сколько народу, — качал он головой, смотря на сотни людей, которые стекались в огромный дворец.

— Начинаю подумывать, что может сказаться больным? — задумчиво согласился я с ним, — пока не поздно.

— Поздно синьор Иньиго, — обречённо сказал он, — нас заметили.

Я не успел спросить у него кто нас заметил, как в окружении свиты из как минимум сорока молодых людей к нам подошла Анна Колонна.

— А, это вы синьор Мендоса, — повела она красивым носиком, — я было подумала, что прибыл кто-то более значительный. Простите обозналась.

— Синьорина имела в виду более рослый, — хихикнул рядом кто-то из молодых людей, хотя оскорбление и так было понятно, без дополнительной расшифровки.

К нему присоединились остальные и стали изгаляться в этом, обсасывая все мои изъяны как внешности, так и бессилия, когда красный от злости Бартоло, вынес меня на руках и я молча показал ему идти к входу.

Видя, что я никак не реагирую на них, кто-то обозвал меня в спину трусом, но они отстали, когда мы подошли ближе к хозяину дома и красивой тридцатилетней женщине, которая стояла с ним рядом. Они принимали гостей, поскольку те шли от ворот сначала к ним, а только затем внутрь дома.

— Ваше преосвященство, синьора, — склонил я голову, когда подошёл ближе, — добрый вечер и благодарю вас за приглашение.

— Мы рады, что вы смогли приехать синьор Иньиго, — обратилась она ко мне, не замечая Бартоло, — я даже боялась, что возникшие у вас разногласия с нашей дочерью, помешают вам прибыть.

— У нас с синьориной Анной есть разногласия? — деланно удивился я, — боюсь это невозможно синьора.

— В любом случае синьор Иньиго мы рады, что вы нашли время, — обратился ко мне кардинал и я ещё раз поклонившись им поспешил в дом, поскольку за мной успела скопиться небольшая очередь.

Внутри самой большой группой, стояли вместе гуманисты, большая часть из которых была мне известна, так что туда я и направил стопы Бартоло, а сам при этом здоровался и приветствовал тех, кого знал. Меня тоже радостно поприветствовали, и перезнакомили со всеми остальными.

— Синьор Иньиго, — обратился ко мне один из них, — синьор Веспазиано вот уже как вторую неделю трясёт всех, у кого есть старинные тирские монеты. Вы правда скупаете их один к пяти? Он набрал уже довольно много, люди с охотой расстаются с иудейскими монетами.

— Много это сколько синьор? — улыбнулся я ему.

— Думаю не меньше двадцати тысяч монет, — покачал он головой, — обменный курс очень хороший, вряд ли, когда кто-то даст лучший, чем вы. Да и они, поскольку не имеют хождения, просто хранятся в старых семейных сокровищницах ещё с тех самых пор, когда Рим был велик.

У меня еда не упала челюсть на пол от озвученной цифры, и я склонил голову, чтобы никто не увидел мою растерянность. Я как-то даже не ожидал, что синьор Веспазиано будет копать так глубоко, что начнёт трясти у дворян их старые сокровищницы.

— Какой-то странствующий священник пообещал моему отцу. что все его грехи будут прощены, если он на семейной церкви поместит крест, отлитый из серебра, но только именно этих монет, — тяжело вздохнул я, начиная вдохновенно врать.

— Вначале все относились к этой прихоти родителя спокойно, пока он не начал активно скупать монеты, даже дедушка пообещал найти и выпороть того монаха, который посоветовал отцу заняться такой дуростью, — я ойкнул и прикрыл рот, вызывая всеобщий смех, — прости синьоры, я хотел сказать таким богоугодным делом.

— Можете не извиняться синьор Иньиго, — улыбнулся тот, кто меня спросил об этом, — мы были удивлены не меньше вас такой глупостью. Курс обмена явно завышен, кому сейчас нужны эти монеты.

— И тем не менее, мне приходится этим заниматься, — тяжело вздохнул я, — к сожалению пока моё финансовое благополучие полностью зависит от милости родителей.

— Если хотите синьор Иньиго, я мог бы поискать эти монеты для вас по всей Италии, — предложил мне он, — но только мне нужны будут средства для их покупки, у меня нет стольких оборотных денег, как у синьора Веспазиано, чтобы выкупить всё самостоятельно.

— Если мы оформим сделку нотариально синьор, то почему бы и нет, — покивал я, — мне так даже будет проще.

— Тогда на следующей неделе я загляну к вам? — поинтересовался он и я это подтвердил.

Большой ажиотаж на входе отвлёк нас всех от разговора и повернувшись туда я увидел его причину — прибыл папа Каликст III. Он выглядел ещё более уставшим, чем прошлый раз, и едва передвигал ноги. Так что опирался как на посох, так и на руки кардиналов, которые его сопровождали. Среди них я не заметил кстати кардинала Торквемаду, что не стало для меня большим удивлением. С момента воцарения Альфонсо де Борджиа на папский трон, он поссорился не только с ним. Как мне рассказывали, многие из тех, с кем он был дружен будучи кардиналом, сейчас не могут его даже увидеть.