— То есть ты теперь без дома и денег, — не спросил, а подтвердил я факт случившегося.

— Всё так синьор Иньиго, — грустно кивнул молодой парень.

— Что же, мне всё ещё нужен секретарь, — я прямо посмотрел на него, — и если хочешь, то можешь вернуться к своим обязанностям на тех же условиях, что и раньше.

— Конечно хочу синьор Иньиго! — горячо заверил меня парень, — но я готов работать просто за кров и еду!

— Давай обойдёмся без лишних жертв, — отмахнулся я от его слов, — к тому же тебе нужна будет одежда и прочие предметы быта, так что скажем двадцать флоринов в год думаю будет для тебя отличным окладом.

— Синьор Иньиго! — парень без сил упал со стула на колени и низко мне поклонился, — вы просто спасаете меня.

— Бартоло, — скривился я, давая ему знак подняться, — мои требования тебе известны — это преданность и старательность. Так что продолжай придерживаться этих правил и всё для тебя будет как прежде.

— Слушаюсь синьор Иньиго! — радостно вскрикнул он, поднимаясь на ноги.

— Раз ужин и интересные истории закончились, — я посмотрел на то, что все уже поели, — то пойдём поработаем, есть неотвеченные письма, которые нужно разобрать.

Бартоло быстро закивал головой и подбежав ко мне, протянул руки. Я охотно протянул свои и он, аккуратно подняв меня, понёс наверх, в мою комнату, совмещённую с рабочим кабинетом. Пока площадь дома не позволяла разделить эти две комнаты, поскольку жильцов было больше, чем свободной площади для всех моих хотелок.

Следующим утром несмотря на то, что встреча с папой была в одиннадцать я встал очень рано, и вместе с Бартоло разобрал и подготовил на отправку все письма, которые скопились за время моего отсутствия. Сеньор Альваро обещал их отправить сразу же, как найдёт гонцов.

К тому же он ничуть не преувеличивал, говоря о письмах отца, всё было ровно так, как он и сказал и если раньше это вывело бы меня из себя, то теперь я лишь усмехнулся и отписал домой письмо, полное сыновей любви к отцу и матери, без единого упоминания про деньги. Испытывал ли я эти чувства на самом деле? Разумеется нет, но что-то же нужно было ответить домой, чтобы меня не посчитали неблагодарным.

— Ты готов брат? — ко мне зашёл отец Иаков, отрывая от раздумий.

— Да, пора, — кивнул я и он поднял меня и отнёс вниз, где передал Бартоло который отнёс меня в повозку и усадил на скамью. Сам монах взобрался и сел напротив.

— Бартоло, передай отцу Иакову вексель, — показал я секретарю на монаха.

— Ты ведь сам хотел его отдать, это больше твоё достижение, — удивился отец Иаков моему решению.

— Кардинал Торквемада оставил мне короткую записку, — я поднял на него взгляд, — где дал намёк на то, что мне не стоит ждать милости от сильных мира сего.

— Что это значит? — удивился францисканец.

— Папа меня ничем не наградит за расследование и привоз денег, — уверенно ответил я, поскольку знал, что наставник не стал бы писать об этом просто так. Он хоть завуалированно, но пытался меня подготовить, чтобы я не ждал многого от этой встречи. Я был не тупой и намёки ловил на лету.

— Он ведь твой наставник, — всё ещё не верил мне монах, — как это возможно?

— Это мы скоро сами узнаем отец, — не стал я с ним спорить, а показал жестом взять вексель, что монах и сделал, но всё ещё был недоволен моим решением.

Хоть мы и приехали за час до встречи, нас встретили и провели к залу приёмов, где она и должна была состояться. Вскоре стали подходить кардиналы, которые участвовали на курии, посвящённой нашему прибытию.

— Мой мальчик! — услышал я радостный возглас и когда повернулся в направлении его, то с изумлением увидел кардинала Орсини и его быструю поступь, чтобы быстрее дойти до нас и обнять меня.

— В бесконечной благодати господа нашего, рад вас видеть в полном здравии ваше преосвященство, — смиренно заметил я, недоумевая, откуда у начальства появилось ко мне внезапно столько любви.

Он кивнул и протянул руку с перстнем, который поочерёдно поцеловал я, Бартоло и отец Иаков, который также поприветствовал кардинала.

— Ваше преосвященство, можно вас на минутку? — попросил я Орсини и тот кивнул, позволяя Бартоло вместе со мной на руках отойти чуть дальше от всех.

Я достал из внутреннего кармана рясы перстень. Сам карман я приказал пришить своей служанке к моей рясе доминиканца, поскольку, не имея даже кошеля на верёвке её опоясывавшей, не мог ничего при себе хранить. Карман хотя бы это позволял делать.

— Ваше преосвященство я не мог вернуться из Неаполя без подарка для своего начальства, — улыбнулся я, протягивая его кардиналу, — примите пожалуйста его, это лучшее что я нашёл в этом городе.

Глаза Орсини блеснули жадностью, он явно сразу оценил сам массивный перстень и главное большой рубин, который был в него вставлен.

— Боюсь ошибиться, я не большой специалист в камнях, но похоже он дорогой Иньиго, — кардинал взял перстень и надел его на один из своих пальцев, отклоняясь чтобы полюбоваться на рубин.

— Ювелир запросил за него триста флоринов ваше преосвященство, — улыбнулся я, — но я не смог устоять, он так хорошо подходит под цвет вашей кардинальской одежды.

— Согласен, — Орсини окинул меня оценивающим взглядом, — должен поблагодарить тебя Иньиго за отчёты, которые ты присылал о ходе расследования. Они были просто идеальны.

— Благодарю вас за похвалу ваше преосвященство, — я спрятал улыбку в наклоне головы, — я не мог подвести вас.

— Идём, я вижу, что подошли и другие твои наставники, — он показал мне на знакомых мне кардиналов и епископов.

Я вместе с ним вернулся и радостно поприветствовал учителей, которые были мне так же рады, как и я им, так что пока не началась встреча, я с каждым быстро договорился, когда смогу посетить их. Пока я делился новостями, пока договаривался, подошло время приёма и нас запустили в зал, где папы пока не было, но стоило всем занять свои места, как он пришёл, тяжело опираясь на посох. Не только мне было видно, что Альфонсо де Борджиа недолго пробудет на этом свете, поскольку груз папской тиары пригибал его к земле сильнее, чем кардинальская шапочка ранее.

Сев на трон и дождавшись, когда епископы расправят его одежды, он посмотрел на меня уставшим взглядом, в котором я не заметил даже толики теплоты, которая там была во время наших встреч, когда он был кардиналом. Взглянув ему в глаза, я сразу понял, что кардинал Торквемада ещё сильно преуменьшил то, что возможно мне не стоит ждать какой-либо награды за свою службу.

— Слушаю вас, — тихо произнёс он.

Отец Иаков посмотрел на меня, но я отрицательно покачал головой, показывая, что говорить должен он. Монах вздохнул и просто достал вексель на пятьдесят тысяч флоринов и передал его послушнику, который принёс его папе.

— Расследование, порученное нам в Неаполе прошлым папой завершено Святейший отец, — ровно сказал он, — отчётность по нему будет вскоре прислана нашими братьями из Неаполя. Мой отчёт, а также отчёт брата Иньиго, были отправлены в канцелярию сразу по завершении расследования, чтобы у вас была полная информация о том, что там происходило.

— Мы ознакомились со всеми документами, и благодарны за тщательное, а главное справедливое расследование, — кивнул Каликст III ему, переведя взгляд на меня, — тебе есть что добавить к словам брата Иакова, брат Иньиго?

— Нет Ваша святость, — я скромно склонил голову и перекрестился.

— Что же, тогда я отменяю приказ о расследовании ереси в Милане, — тяжело произнёс он, — отношения с герцогом Сфорца у нас сейчас не самые лучшие, чтобы портить их ещё сильнее проводимым расследованиям. Так что на этом ваше задание завершено, мы вам благодарны за проделанную работу.

— Благодарим вас Святой отец, — мы с отцом Иаковым поклонились.

— Как и всякая хорошая выполненная работа, она заслуживает награды, — Каликст III первым посмотрел на отца Иакова, — ваш хороший друг Иоанн Капистранский попросил меня помощи в том, чтобы помочь ему в сборе средств против турок, которые по весьма достоверным сведениям вскоре двинуться на Белград. Я поручаю вам эту задачу, вы будете моими глазами и ушами в Венгрии. Выезжать можете, когда отдохнёте, документы для вас готовы.