— Завтра точно будет готов весь список, который вы просили подготовить, — добавил он, — осталось найти лишь пару свитков.

— Благодарю вас за помощь синьор Франческо, — улыбнулся я ему, а когда его помощник вынес книгу, уже без того пафоса, как вчера, я удалился в выделенную мне комнатку и провёл там с книгой пару часов, полностью закончив её чтение. Поскольку ещё время оставалось, то попросил носить помощников синьора Франческо мне все книги и свитки начиная с первого стеллажа первой полки, и в зависимости от длины или толщины произведения с бешеной скоростью всё впитывал в себя, до вечера освоив сразу две полки.

Голова, когда Бартоло выносил меня из Латеранского дворца приятно гудела, а нейроинтерфейс всё раскладывал по внутренним полочкам, сортируя и анализируя прочитанное. А когда мы доехали до дома, то от морщившегося сеньора Альваро узнали, что на улице меня ждёт иудей, которого привёл слуга сеньора Леона. В дом его он, разумеется, не пустил.

Приказав позвать его, я со вздохом облегчения расположился в глубоком кресле. Какого же было моё удивление, когда я представлял себе увидеть измождённого старика-иудея, который преодолел длинный путь из Иерусалима, а передо мной предстал тридцатилетний весьма солидного вида мужчина в обычных европейских одеждах, но пусть и похудевший, но всё же явно было видно, что это с ним произошло недавно. Я заподозрил, что меня пытаются обмануть.

— Вы не из Иерусалима, — не спросил, а утвердительно заметил я на иврите.

Его изумлённо взметнувшиеся густые брови, когда он услышал мою речь лучше всего, показывали, что я оказался прав.

— Нет синьор, — вздохнул он.

— Вы не раввин?

— Нет синьор, — ещё тяжелее вздохнул он.

— Но вы хотя бы еврей? — совсем загрустил я, поняв, что мне подсунули пустышку.

— С такой постановкой вопроса я ещё никогда не сталкивался в жизни синьор, — тяжело вздохнул он, — но да, я еврей.

— Каким же дьяволом вы сказались раввином из Иерусалима? — удивился я.

— Жизненные несчастья и лишения занесли меня в Венецию синьор, — признался он, — где я имел несчастье поспорить с одним арабом…

— И как следствием этого оказались на невольничьем рынке, — понял я, — а красивая история о раввине из Иерусалиме должна была привлечь хоть чьё внимание.

— Идея казалась так себе, но как видите синьор она сработала, — он пожал плечами.

— Ладно, но на арамейском вы говорите? Пишите? — поинтересовался я, уже не особо надеясь на успех.

— Да синьор, на нём и нескольких версиях древнего еврейского языка, — склонил он голову, — мой отец был рабби, и дал мне прекрасное образование.

— Откуда вы на самом деле?

— Местность Треву, земли Эн во Франции синьор.

— Говорите на французском?

— Oui синьор, — кивнул он.

— Какие-то ещё языки знаете? — всё больше воодушевлялся я, по мере того как выяснялось, что дело не так уж и плохо, как я подумал в начале.

— Немецкий, английский, — стал перечислять он, — итальянский, флорентийский, венецианский.

Улыбка расплылась по моему лицу, а он вздрогнул от испуга, явно ещё не зная, что я так улыбаюсь, а не злюсь.

— Синьор Леон преподнёс мне даже больший подарок, чем думал, — покачал я головой.

— Ваше имя?

— Иосиф Колон синьор, — склонил тот голову.

— В общем у меня к вам предложение Иосиф, вам дают вольную, вы будете жить у меня и получать десять флоринов годового жалования, пока добровольно и прилагая все свои силы не обучите меня всему, что знаете сами. Как вам моё предложение?

Его изумление на лице было ещё более сильным, чем когда я заговорил с ним на иврите.

— Синьор, кто в здравом уме откажется от такого? — удивился он, — конечно я согласен. Но не будет ли у вас проблем с церковью из-за меня? Синьора Леона, который был добр ко мне, бросили друзьям из-за того, что в его доме живёт иудей.

— На ваше счастье, у меня нет друзей, — хмыкнул я и позвал управляющего.

— Сеньор Альваро, — я перешёл на кастильский, когда он вошёл, — где мы можем поселить моего нового учителя, чтобы соседи не плевали вам в спину?

— Возможно за городом сеньор Иньиго, — покосившись на молчавшего иудея ответил он совершенно серьёзно.

Я рассмеялся, его хоть и злая шутка, но она довольно точно отражала отношение к иудеям в Европе, а особенно в Кастилии, где из-за проходящей столетиями Реконкисты их проживало ну очень уж очень много с точки зрения самих кастильцев.

— Идея крайне привлекательная сеньор Альваро, — покачал головой я, — но я не готов ездить так далеко для уроков с ним.

— Есть чулан, загромождённый всяким старьём, — задумчиво ответил сеньор Альваро, — можно освободить его и пригласить священника, чтобы освятил помещение и крест, который мы там поставим. И запретите синьор Иньиго ему проводить любые ритуалы, иначе соседи перестанут с нами общаться, а это будет проблематично для ведения хозяйства.

— Хорошо сеньор Альваро, тогда так и поступим, — согласился я с ним.

Когда он ушёл я обратился к иудею.

— Иосиф, меньше выходите на улицу, а еду и прочее вам может купить синьор Альваро, и никаких иудейских ритуалов вне вашей комнаты. Даже молитвы.

— Я понимаю синьор, — кивнул он, — я давно странствую, так что понимаю как ко мне относятся люди.

— Ну вот и отлично, — обрадовался я, — столоваться будете также у себя, если синьора Альваро не будет дома, можете обратиться за помощью к его племяннику синьору Алонсо, я его предупрежу насчёт вас.

— Благодарю вас синьор, — Иосиф низко мне поклонился, — не хочу говорить высокопарных слов, но вы спасаете меня, давая кров и работу.

— Оправдайте моё доверие своим преподаванием, — отмахнулся я от его слов, — если нужны какие-то книги, свитки или ещё что-то обратитесь к Бартоло, вы возможно видели его, на его руках я был доставлен домой.

— Да видел синьор, приятный с виду молодой человек, — склонил он голову.

Который как раз и вошёл к нам в комнату и хотел было обратиться ко мне, но заметив незнакомого человека, с которым я разговариваю, лишь молча встал у стены.

— Бартоло, познакомься, мой новый учитель — Иосиф Колон, — позвал я его и представил ему иудея, — жить будет у нас, если что, он будет обращаться к тебе, за приобретением для моих занятий свитков и книг.

— Иосиф? — парень поморщился.

— Бартоло, не начинай, — тяжело вздохнул я, — если найдёшь мне учителя арамейского с именем скажем Луис Альберто, то я с радостью соглашусь на него, а пока пусть им будет Иосиф.

— Слушаюсь синьор, — ещё более грустно чем я, вздохнул он.

— С какой новостью ты примчался? — поинтересовался я у него, — я видел, что ты принёс с улицы что-то интересное.

— Папа Каликст III выпустил буллу о начале Крестового похода против турков! — кивнул он, — назначив начало Святой войны на первое марта следующего года. В ней он также подтверждает все милости и индульгенции, провозглашенные при папе Николае V, а по всему христианскому миру теперь будут собирать десятину для подготовки к войне против турок и уже в сентябре посланники папы отправятся с проповедями о Крестовом походе по всей Европе, синьор Иньиго.

— Ну что же, пожелаем ему тогда удачи, — скептически ответил я и перекрестился.

Иосиф странно на меня посмотрел, но промолчал.

— Ладно, отнеси меня в мою комнату, а как будет готово жилище Иосифа, уточни у него что нужно будет для наших занятий и купи завтра, — зевнул я.

— Конечно синьор Иньиго, — закивал Бартоло.

— И не сердись на меня, — добавил я, — мы с твоим отцом отлично поладили только по причине того, что ты так сильно реагировал на наши шутки.

— Вы хотите, чтобы я опять с вами не разговаривал? — нахмурился он.

— Упаси господь, — отрицательно ответил я, — ты мне нравишься говорящим.

— Тогда прошу вас, больше не касаться темы — Анны Колонны, — твёрдо предупредил он меня.

— Как бы сейчас было смешно, если бы она приехала к нам в гости, — рассмеялся я ровно в тот момент, когда на пороге появился серьёзный Алонсо, который сказал.