— Да вы что⁈ — намотал я себе на ус эту информацию, теперь при случае я знал, что можно было просить у Альфонсо V.

— Благодаря стараниям Веспазиано да Бистиччи есть ещё обширные библиотеки у короля Венгрии и Козимо Медичи, — покивал он головой, — если будете во Флоренции, обязательно посетите лавку синьора Веспазиано, там вы найдёте образцы такой редкости, которых нет ни у кого.

— И стоимости, — с улыбкой уточнил я.

— Конечно синьор Иньиго, — согласился он, — всё стоит денег.

Мы вошли в не сильно большой зал, где на двенадцати стеллажах располагались свитки и манускрипты.

— Вот, — показал он с гордостью, на них, — здесь собранно всё.

Не знаю, что чувствовал он, я же кроме разочарования ничего не испытал. Рассчитывая на долгие месяцы чтения и погружения в старину, для поиска информации о монетах, я отчётливо понял, что содержимое этих двенадцати стеллажей перейдёт в мою голову максимум за пару недель и то, если я буду сюда ходить, как на свою работу, то есть в расслабленном режиме.

— Прекрасно синьор Франческо, просто превосходно! — видя, что он ждёт моей реакции, с трудом выдавил я из себя нужные слова, — я впечатлён так, что у меня нет слов. Дайте мне пару минут прийти в себя.

Он довольно покивал.

— У многих такая же реакция синьор Иньиго, мало в каком месте можно увидеть такое собрание, как у нас в Риме.

— Вы уже смотрели тот список, что подготовил мой учитель синьор Франческо? — поинтересовался я у него.

— Начали синьор Иньиго, — кивнул он, — но на это потребуется пара дней точно.

— Бартоло, — сказал я и парень молча достал из-за пазухи кошель с золотом и протянул его секретарю папы.

— Здесь, как мы договаривались синьор Франческо, — кивнул я ему.

Кошель перешёл сначала в его руки, а затем исчез в его одежде.

— Не волнуетесь синьор Иньиго, — на его лице появилась довольная улыбка, — всё будет выполнено в лучшем виде. Я выделю для вас комнату, где вы сможете спокойно работать.

— Благодарю вас синьор Франческо, — склонил я голову, — а что самое ценное вы считаете здесь есть? Интересно ваше мнение, как специалиста.

Он не раздумывая показал на дальний стеллаж.

— Мы называем его Ватиканский кодекс синьор Иньиго, — показал он на отдельно стоящий там том книги, — прислан в дар папе Мартину V на Базельском соборе от византийского императора Иоанна VIII Палеолога.

— Чем он ценен? — заинтересованно спросил я.

— Самая ценная из ныне сохранившихся рукописей греческой Библии, правда с неполным текстом Ветхого и Нового Заветов, которая датированная серединой IV века синьор Иньиго, — с гордостью сказал синьор Франческо, — как нам известно, римский император Константин поручил изготовить его и ещё пятьдесят подобных книг Евсевию Кесарийскому, но как видите синьор Иньиго, до нас дошла только эта книга.

Я удивлённо покачал головой.

— Тогда сегодня если можно, я хотел бы поработать с ней. — решил я, что не зря же сюда пришёл.

Синьор Франческо позвал двух помощников, которые с величайшей осторожностью принесли мне книгу в маленькую комнату, куда меня он посадил и один из них остался рядом, наблюдать, чтобы я чего не испортил.

Брать в руки страницы из тонкого белого пергамента было страшно, так что я обратился к послушнику.

— Может нужно надеть что-то на руки? Шёлковые перчатки например? Мне страшно повредить эту реликвию.

— Это прочный пергамент синьор, — отмахнулся он от проблемы, — некоторые учёные вообще читают кодекс с кубком вина в руке.

Волосы от подобного кощунства у меня зашевелились не только на голове, но я лишь кивнул и осторожно открыл книгу, которая явно была сшита значительно позже, чем составлена, так как внутри кроме листов был вложен перечень наличествующих в ней книг и текстов, а также те стихи, которые отсутствовали. Красным были помечены номера страниц, где содержались неканонические апокрифы.

История современной христианской религии, словно сошла на меня со страниц древнего текста. Я погрузился в чтение, глотая всё целыми параграфами.

Моего плеча коснулась, чья-то рука, заставив меня испуганно вздрогнуть.

— Синьор Иньиго, конец рабочего дня, — тихо сказал мне Бартоло, показывая на нервно смотрящего на нас послушника.

Я отодвинулся от книги, а в голове всё ещё быстро шуршали шестерёнки, совмещающие все тексты в одну стройную картину. Оказалось правда, некоторых страниц явно не хватало, многое в Ветхом и Новом Заветах было расположено не в каноническом порядке, но главное, у меня появилась мысль, как я могу разбогатеть в будущем. К сожалению, про тридцать сребреников пока встречалась только общеизвестная информация, но я не отчаивался, так как и не рассчитывал в первый же день найти что-то полезное по своему заданию.

— Да, идём Бартоло, — я повернулся к послушнику, — благодарю вас, на сегодня всё, завтра в это же время я вернусь.

— Конечно синьор Иньиго, — склонил он голову, радостно подпрыгивая с места и просто захлопывая книгу, беря её под мышку. Похоже ритуал её выноса был показан только для меня, а настоящее обращение с раритетами было именно таким, как я сейчас увидел, когда начальство ушло с работы.

— В таверну или к кардиналу? — поинтересовался я у Бартоло, — у него мы вряд ли с тобой поедим, судя по тексту его послания.

— Лучше поедим после разговора синьор Иньиго, — тут же запереживал он, — а то я не смогу съесть ни кусочка, думая об отце.

Поскольку я ещё находился под впечатлением от текста и есть не сильно хотел, то согласился и мы выдвинулись в обратную дорогу, где нас должна уже была ждать повозка и охрана.

Во время пути к новому дому кардинала Торквемада, который недавно съехал из дворца Борджиа, мы с Бартоло молчали, каждый думал о своём, только когда подъехали к небольшой вилле, парень, взволнованно показав на уже стоявшие там экипаж и охрану, сказал мне.

— Повозка отца.

— Ты сомневался в моих словах? — я скептически на него посмотрел, на что Бартоло вздохнул и ответил.

— Была малюсенькая надежда на то синьор Иньиго, что вы ошибаетесь.

— Ну-ну, — хмыкнул я, и дождавшись пока он спустится вниз, протянул ему руки, чтобы он поднял и прижал к себе.

Слуги нас встретили и провели в гостевую комнату, где я ещё ни разу не был. В основном мы с кардиналом Торквемадой разговаривали в его рабочем кабинете.

В двух креслах, укрытые пледами, сидели два кардинала и разговаривали, попивая вино из серебряных кубков, которые держали в руках. Увидев меня Торквемада улыбнулся, а второй кардинал поморщился.

— Ты для этого меня заманил к себе Хуан? — с неудовольствием спросил его кардинал Мессины.

— Я хотел бы познакомить тебя со своим учеником, — Торквемада поднял руку, останавливая поток возмущённого красноречия от отца Бартоло, — подожди Антонио, дай я скажу.

Недовольный кардинал запыхтел, но замолчал, так что Торквемада продолжил.

— Я не могу смотреть, как два человека, близких мне, ссорятся и причём делают это по сущему пустяку.

Он повернулся ко мне.

— Иньиго, прошу тебя извиниться перед кардиналом и сказать в чём была причина твоего некорректного поведения?

Я вздохнул, противится воли наставника было глупо, так что я находясь на руках Бартоло, как можно низко склонил голову.

— Ваше преосвященство, я искренне прошу простить меня за неподобающее поведение, но Бартоло стал мне как родной человек, так что его судьба мне не безразлична. Вернувшись же из поездки в Рим, я с ужасом обнаружил его под одним из мостов, в компании нищих, которые хотели его избить и ограбить. Такого моё сердце не выдержало, и я приютил его у себя. Так что только из любви к Бартоло я нагрубил вам, поскольку считаю, что кроме господа нашего, любить детей должны первыми их родители.

Торквемада довольно кивнул и перевёл взгляд на кардинала, который притих и задумался.

— Антонио? Как я тебе и говорил Иньиго весьма разумный человек, так что его мотивы весьма просты. Он любит твоего сына так же, как и ты, переживает так же, как и ты.