Я задумчиво постучал пальцем себе по лбу.

— Пожалуй на этом всё, — покивал я головой, довольный собой, — придерживайся этих правил даже при следующих уроках с кардиналом и у тебя обучение пойдёт точно быстрее, мне это помогло, думаю поможет и тебе.

Анна, перепачкав руки чернилами и задумчиво смотря на написанное, подняла на меня сияющий взгляд.

— Синьор Иньиго, давайте и вы тоже будете моим учителем⁈ — предложила она, — отец заплатит вам половину оттого, что он пообещал кардиналу Виссариону.

— Это сколько? — поинтересовался я, поскольку учитель как-то забыл упомянуть о том, что за просьбу папы ему ещё и платят.

— Две тысячи флоринов, — не моргнув глазом огласила она огромную сумму.

Я задумался. Деньги, разумеется, были большие, но я же позиционировал себя в первую очередь дворянином, а не учёным, так что начать обучать за деньги, было бы явным понижением собственного статуса в глазах других аристократов. К тому же, я не знал, сколько ещё буду жить в Риме, чтобы сковывать себя столь обременительными обязательствами, в отличие от кардинала, с которым я мог общаться письмами. А возвращать деньги, если я буду вынужден уехать, всё равно тогда придётся.

Я поднял на неё взгляд, и увидел, что девушка явно ждала моего ответа.

— В первую очередь я дворянин синьорина Анна, — решил я придерживаться главной отмазки, — так что честь не позволит мне брать деньги с вас за свои услуги. Поэтому одно дело помочь своему учителю в благодарность за его терпение ко мне, другое, брать за это деньги.

Колонна явно была разочарована моим выбором, но настаивать не стала.

— Вы хотя бы проводите меня до дома? — поинтересовалась она, — в городе неспокойно, а рядом с дворянином, одинокая молодая девушка чувствовала бы себя спокойнее.

Я скептически посмотрел на неё, поскольку сильно сомневался, что в городе найдётся хоть один идиот кроме членов дома Орсини, который решится поднять руку на дочь рода Колонна. Но тут выбора у меня точно не было, поскольку как дворянин я не мог отказать женщине в такой просьбе.

— Конечно синьорина, это в моих силах, — кивнул я и крикнул слугам, чтобы мне позвали Бартоло.

Когда он появился и аккуратно посадил меня в кенгурятник за своей спиной, я смотрел в это время на неё, но во взгляде не увидел ни капли брезгливости или отвращения. Она с теплотой и жалостью смотрела на моё тело и меня, что точно делало ей честь.

Мы вслед за девушкой вышли на улицу, и я увидел, что кроме десяти швейцарцев моей охраны, возле дома дежурит ещё сорок вооружённых наёмников, которые явно были её сопровождением. Родители Анны позаботились о её охране точно лучше, чем это мог сделать я.

— Одинокая девушка? — обратился я к ней, показывая на её огромную охрану.

— Это просто наёмники синьор Иньиго, — она спокойно на меня посмотрела и я вздохнув, показал Бартоло лезть на лошадь, чтобы сопровождать её в поездке, поскольку самой девушке поднесли деревянную подставку, с помощью которой она поднялась и села в низкое седло в женской посадке, а её служанки поправили платье, чтобы у приличной сеньориты ничего лишнего не было видно из-под него, для жадных мужских взглядов.

Наши лошади поехали бок о бок, и девушка повернула ко мне голову.

— Я столько слышала о вас синьор Иньиго, но никогда не думала, что вы такой.

— Да? — удивился я, — интересно что вы слышали обо мне?

— Разное, — она вздохнула, — от сверстников в основном язвительное и нехорошее, а вот взрослые вас чаще хвалят, чем ругают.

— Когда я успел пересечься в Риме со своими сверстниками? — удивился я, — я же ни с кем не общаюсь.

— Может это стоило бы и исправить синьор Иньиго? — она посмотрела на меня своими пронзительными карими глазами, — я лично была сегодня поражена вашим умом и тактом, поэтому полностью поменяла о вас своё мнение. Так что, если бы и другие узнали вас ближе, может быть и не стали говорить о вас плохо?

Я легко улыбнулся и тут же убрал улыбку, представив как исказилось моё лицо, если встреченная нам по пути молодая пара с ребёнком шарахнулась от меня в сторону, крестясь при этом.

— Если бы это меня волновало, то возможно, — пожал я плечами, — а поскольку чужое мнение меня никак не затрагивает, то пусть думают то, что думают.

— Жаль, — вздохнула Анна, — мне было бы интересно узнать вас лучше.

— Это вряд ли синьорина, — хмыкнул я, видя, какого красного цвета шея и уши Бартоло, который слушал наш разговор, — если я буду встречаться с вами чаще, мой секретарь окончательно сломается и мне придётся искать себе нового, чего бы ни хотелось делать.

Звонкий, весёлый смех серебряными колокольчиками разнёсся по улице. Многие мужчины повернули голову, чтобы увидеть, откуда он раздался, а лица охраны посмурнели от избыточного внимания на нас от посторонних.

— Вы нас с ним не познакомили синьор Иньиго, — обратилась она ко мне, — что признаюсь не очень вежливо с моей стороны.

— Анна Колонна, — склонила она голову перед Бартоло, который от волнения чуть сам не свалился с лошади, и я вместе с ним.

— Бартоло, — представил я его ей, вместо крайне смущённого парня, — внебрачный сын кардинала Мессины, что ничуть не умаляет того, что он честный, образованный и крайне порядочный человек.

На Бартоло было смешно и одновременно с этим страшно смотреть, поскольку его ошибка в управлении скакуном грозила неприятностями и мне.

— Уверена, что другой бы не задержался рядом с вами надолго, — девушка стрельнула смешливым взглядом в его сторону и мы едва не рухнули с лошади.

— О чём я и говорю, — когда парень с трудом выровнял своё тело, с досадой произнёс я.

Смех Анны снова разнёсся по улице, и в этот раз он привлёк к себе не то внимание, какое бы мне хотелось. Окружая нас, со всей округи стали сходиться небольшие вооружённые отряды итальянских наёмников. Их становилось всё больше, пока мы не остановились, поскольку на нас и наших лошадей смотрели острия пик и жал арбалетных болтов. Вся охрана вытащила мечи, арбалеты, пытаясь заслонить нас от них.

Вперёд вышел явно дворянин, судя по одежде и хорошему мечу на поясе, который обратился к Бартоло.

— Синьор, мы не хотим драки с вами, — крикнул он ему, — нам нужна только Колонна. Так что забирайте свою охрану и уезжайте подобру, поздорову.

Я посмотрел на побелевшее лицо Анны, которая явно узнала говорившего.

От её охраны выделился главный, чтобы вести переговоры, но я поднятой рукой остановил его. Швейцарец посмотрел на Анну, и та кивнув, сказала.

— Делайте, что говорит синьор Иньиго.

— С кем имею честь говорить синьор, — я обратился к нему, выглядывая из-за спины своего секретаря.

— С кем я точно не буду говорить, так это с тобой уродец — рассмеялся он, поворачиваясь, чтобы к его смеху присоединились и другие люди из его сопровождения.

— У вас нет особого выбора синьор, — я показал Бартоло слезь с лошади и взять меня на руки. Что он и сделал, подойдя близко к говорившему, чтобы тот лучше меня рассмотрел.

— Я сеньор Иньиго де Мендоса, — гордо и чётко сказал я, — и вы будете разговаривать либо со мной, либо с нашими клинками.

Улыбка с лица дворянина стала медленно сползать, поскольку он понял, что я не шучу, а наёмники за моей спиной явно готовы были по моему знаку дать им отпор.

— Синьор Джованни Орсини, — представился он.

— Кем вам приходится синьор, кардинал Латино Орсини, мой начальник по папской инквизиции? — спокойно поинтересовался я у него.

Мужчина явно понял, что дело пошло не по его первоначальному плану, поскольку растерянно оглянулся назад, словно ища поддержки у стоящих позади, но там явно не было никого выше его по статусу.

— Он мой дядя, синьор, — нехотя признался он.

— Кардинал в курсе вашего желания ближе познакомиться со мной и сеньоритой Анной, которая сейчас находится под моей защитой? — мирно, копируя голос, тон и манеру держаться отца Иакова, поинтересовался я у него, убирая из голоса первоначальные стальные нотки, когда нужно было, чтобы он признал меня за ровню себе.