Все вокруг замерли, поскольку древнегреческий не знал никто, но вот окончание на латыни они поняли и не знали, что ответить мне. Кардинал же стиснул зубы, бросил на ходу, уходя от нас.

— Ты заплатишь за свою дерзкую выходку, щенок.

Когда он ушёл, отец Иаков обратился ко мне.

— Что ты сказал Иньиго? Я не знаю этого языка, но судя по произношению — это древнегреческий?

— Всё верно отец Иаков, — склонил я голову, и перевёл всё на латынь, чтобы было понятно.

Выслушав меня, он покачал головой.

— Господь всемогущий, неужели ты и этому у меня научился? — перекрестился он, став выглядеть печально, — показать кардиналу что он недалёк в своих суждениях, не сказав при этом ничего плохого в его сторону.

— О, ну тут отец Иаков у меня были учителя и до вас, — хмыкнул я, показывая Бартоло, чтобы забирал меня и сажал в кенгурятник, — но вы скажем так, определённо поспособствовали тому, чтобы я лучше отточил этот навык на других людях по вашему примеру.

— Мне нужно будет сегодня исповедаться, — тяжело вздохнул он, — тяжкий грех я совершил, показав тебе эту возможность.

Тут его слова поразили меня.

— Священники исповедуются у других священников? — навострил я уши.

— Да брат, что тебя в этом удивило? — он изумлённо посмотрел на меня, — и чаще всего в Папском дворце для этого выбирается один человек. Самый достойный, самый богобоязненный и тот, кто держит язык за зубами, поскольку ему достаются тайны, знать которые другим весьма опасно. Даже папа ему исповедуется.

— Кто этот человек отец Иаков? — невинно поинтересовался я, а чтобы он ничего не заподозрил добавил, — если я захочу ему сам исповедаться.

— Кардинал Доменико Капраника, главный духовник Николая V, — ответил тот, — если хочешь я тебя с ним познакомлю.

— Да, если можно, я бы хотел с ним поговорить, — склонил я голову.

— Я напишу ему, если он сможет принять тебя, то съездим к нему, я не очень хорошо его знаю, но он точно достойный человек.

— Договорились, — я показал Бартоло идти на выход и видя его побитый вид заметил, — не переживай, если родители выкинули тебя на улицу, я этого точно не сделаю.

— Спасибо синьор Иньиго, — вздохнул он, — но мне не хотелось бы, чтобы гнев отца навлёк на вас беду.

— Сложности закаляют людей, — отмахнулся я, — будет даже интересно узнать, чем он сможет мне нагадить.

— О чём кстати вас так долго расспрашивали отец Иаков? — повернулся я к задумчивому монаху, — и почему без меня?

— Вопросы в основном касались расследования и продажи тобой индульгенций, — ответил он явно нехотя, — я ответил правду, что считаю это излишним давлением на верующих, поскольку прощение должно быть на первом месте, а не прибыль.

— И многие вас поддержали? — я нисколько на него не обиделся, поскольку он неоднократно и открыто говорил мне, что не согласен с моими поступками, — в этом утверждении.

— Не все, — вздохнул он, — но многие при этом осудили твоё рвение на этой части задания.

— Осудили⁈ — изумился я, — то есть следующий раз мне нужно наплевать на негласные поручения?

— Это сложный вопрос Иньиго, — отец Иаков косо посмотрел на меня, — камерленго и кардинал Орсини выступили с категоричными заявлениями, что осуждая тех, кто приносит деньги в казну Святого престола, пусть и не совсем правильными с моральной точки зрения методами, они больше никогда этих денег не дождутся от тех, кто эти задания выполняет.

— Большинство высказались против, говорите, — задумчиво повторил я его слова, на что отец Иаков кивнул.

— Но эти нечестно с их точки зрения заработанные деньги они всё же взяли? — уточнил я и второй момент, на что отец Иаков лишь расстроенно развёл руками.

— Благодарю вас брат за честность, — я поднял на него взгляд, — я сделал выводы.

— Я даже не хочу тебя спрашивать какие брат Иньиго, — отец Иаков тяжело вздохнул и замолчал, и молчал до ближайшей таверны, где мы пообедали и только там он хоть немного разговорился и рассказал мне, о чём ещё шла речь на заседании курии.

На следующее утро мне доставили на дом разрешение на посещение папской библиотеки и я быстро понукая Бартоло, помчался к своему учителю, который мне ответил на письмо, что он в городе и хотел бы тоже со мной увидеться.

Кардинал был жаворонком, так что раннее утро обычно встречал за работой, поэтому мой набег на свой дом встретил с радостью.

— Учитель! Что нужно первым мне почитать в библиотеке⁈ — едва меня Бартоло занёс в его кабинет, всё так же заваленный свитками и книгами, как и в первый день моего с ним ученичества, сразу с порога спросил я у него.

Кардинал Виссарион, оторвался от свитка, над которым работал и улыбнулся.

— Ну во-первых, доброе утро Иньиго, — ответил он и жестом руки, в которой держал перо пригласил меня сесть в кресло на против, затем поздоровался с Бартоло, который низко поклонился кардиналу.

— Во-вторых, зная тебя, я уже составил этот список, — он показал на лежащий свиток передо мной, — как только я получил известия о том, что тебе сделают допуск, то набросал перечень, что обязательно ты должен увидеть в оригинале.

— А-а-а! — радостно завопил я, хватаясь за указанный документ и пробегая взглядом по нему. Список действительно был обширный, даже очень, что меня сильно порадовало.

— Вы лучший учитель! — горячо заверил его я, снова вызвав у него улыбку, но в этот раз печальную.

— Мне навязали недавно ученицу, — нахмурился он, — и как жаль, что она далеко не в таком же восторге от моих заданий, как ты.

— Вам⁈ Навязали⁈ — изумился я, — как такое возможно?

— Новый папа, — поморщился кардинал, — «попросил» меня об этом. Её отец почему-то решил, что из этой молодой девушки можно сделать образованного человека.

— И кто эта счастливица? — поинтересовался я.

— Анна Колонна, дочь декана кардиналов Просперо Колонна, — ответил он.

— Колонна? Те, кто устроили драчку с Орсини?

— Эти рода давно враждуют между собой, — кивнул кардинал, — так что это столкновение не первое и главное не последнее.

— Меня удивляет с каким спокойствием относится к этому папа, — недоумённо поинтересовался я у учителя, — в городе беспорядки, огромные толпы вооружённых людей, преступность возросла до небес, а он это никак не остановит, хотя в его подчинении префект города и городская стража вместе с папской гвардией.

— Не всё так просто Иньиго, — кардинал Виссарион грустно улыбнулся, — Орсини недолюбливают Борджиа, и голосовали против его избрания папой, так что у него не особенно много вариантов, каких союзников против них выбрать.

— А-а-а, враг моего врага, мой друг? — понял я.

Кардинал с удивлением посмотрел на меня.

— Это совершенно точное и главное ёмкое описание ситуации мой мальчик, браво!

В ответ на похвалу, я лишь скромно перекрестился, поскольку и сам не знал как эта фраза из меня вырвалась, она слетела с языка так просто, словно я всегда её знал.

— Что же, тогда если вам нужна моя помощь, я в полном вашем распоряжении учитель, — сменил я тему на более приземлённую, — и к тому же я хотел вам сказать, что готов буду продлить ученичество у вас за те же шестьсот флоринов на следующий год.

Кардинал изумлённо посмотрел на меня и рассмеялся.

— Ты переводишь для меня тексты и ещё предлагаешь за это деньги? — в глазах его появились искры веселья, — где мне ещё найти таких же учеников?

— Учитель! — возмутился я, — я не так хорош, как вы говорите! В моих переводах есть ошибки!

— Но с каждым разом всё меньше и меньше, — он покачал головой, — вот что, я обещал тебе давно уже встречу со своими друзьями, давай-ка приходи ко мне в эту субботу в обед. Мы решили устроить посиделки с вином и новыми текстами, соревнуясь в лучшем переводе, так что приходи и ты, я хочу посмотреть на лица этих синьоров, когда они увидят тебя в деле, а не с моих хвастливых фраз о своём ученике.

— Конечно учитель, я только с радостью! — закивал я.