— Княже! — Я обернулась. Из пламени бежала хрупкая фигура. Дождавшись, когда приблизится, я увидела знакомые руны на лице молодой ведьмы. — Анна, отзывайте всех назад!!

— Элейна! Что случилось? Лир сказал… Что с Робертом?!

— Король заканчивает захват крепости и настоятельно рекомендует вам отступать!

— Нет! Где он?!

— Анна! Не время упрямиться! Герфельд оставит крепость, как только увидит паруса отплывающей Рыжей Бестии! В противном случае мы Все здесь погибнем!!

Перекричать шум и собрать всех было проблемно, но реально. Перекрикивая шум города почти сорвала горло. Но мне было легче, потому что так была возможность оправдано вопить от происходящего. Во-первых, какого рожна Роберт опять вмешался?! Во-вторых, сознание сминала злость и ярость, что Фрайфол всё же атаковал. Снова.

«В-третьих», я увидела только когда обогнули на Рыжей Бестии остров. По другую сторону скал от того места, где пришвартовали корабль мы, угольно-чёрным пятном стояло три больших корабля Герфельда, каждый из которых был крупнее моего. На крики и эмоции не было уже ни голоса, ни сил. Роберт опять спас всех нас. Если бы не огромная толпа облачённых в чёрное воинов, то нас разгромили бы достаточно быстро. Да, город бы был повреждён, но не настолько сильно, как сейчас. Мы бы точно не вернулись. Подозреваю, что корабли Герфельда были здесь за долго до Рыжей Бестии и выжидали конкретно нашего вмешательства.

Мы задержались поодаль, озаряемые пламенем. Роберт должен увидеть, что мы отплываем. Но взгляды всех на борту были прикованы к некогда величественному, если не высокомерному городу. Это было ужасающе прекрасно. Пылал город, пылала крепость. Яркие языки пламени взмывались ввысь, озаряя ночь подобно дню. И без того рыжие паруса Рыжей Бестии сейчас сияли подобно золоту. Не остались в тени даже корабли Герфельда. Угольные полотна парусов отливали оранжевым пламенем. На грани сознания мелькнула мысль, что подобное стало бы с Крэйволом, не останови я войну. Вот только крепость пылает сегодня тоже благодаря мне. Иронично, что именно после этой мысли терзавшее меня переживание успокоилось. Не хотелось ни кричать, ни вопить, ни суетиться. Именно сейчас ощутила, что всё идёт должным образом. Каждый должен понимать и здраво оценивать противника и последствия. Эззиан забылся.

— Отплываем.

Весь путь до Сициад была гнетущая тишина. Даже когда болтун Джулиано пытался вставить что-либо несуразное, то его пыл быстро успокаивали. Кто оплакивал ушедших, а кто тот факт, что мы вновь ввязались в битву. На меня давило всё сразу. Единственное, что меня удерживало от желания впасть в отчаяние, это воспоминания о прошлом. Если мы пережили войну с Крэйволом, если я смогла окрепнуть после подземелья белого королевства, если мы все смогли найти силы после стольких смертей и потерь, то справимся и сейчас.

— Дэвид? — Мы сидели в узком кругу в полной тишине. — Сыграй.

— Хотите разбавить обстановку?

— Ни в коем случае. — Я покачала головой. — Хочу, чтобы в честь ушедших вновь плакала скрипка. Кетиль заслужил. — На последних словах я пристально посмотрела на Йохана. Тот медленно кивнул. Было время, они ревновали меня к ушедшему барабанщику Бранду. Переживали, буду ли тосковать, если уйдут они. Разумеется буду. Вот только одно дело знать, что так будет, а другое — испытывать на практике. — Кетиль был славным воителем и ушёл героем. Хель позаботится о его душе.

Я с тоской посмотрела на малый отряд княжны. Настоящий, тот который был с первого дня. Лир, Элейна, Йохан. Трое из семи. В такие моменты невольно вспоминала Жаннет и малышку Рози, что жили в лесу. Может, проклятие так и не снялось и я по прежнему приношу только смерть?

Вполне ожидаемо, в солнечные Сициады мы прибыли уставшие и измотанные как физически, так и морально. Даже тот факт, что трюм больше не был забит сырьём, да и людей на борту стало в разы меньше, чем покидало Фрайфол, никого не радовал. Единственные два человека, что были рады видеть друг друга в добром здравии старались не показывать своих эмоций. Их никто не осуждал. Напротив, со светлой грустью все радовались за воссоединение Элейны и Теодора. Так или иначе, но откладывать на долго не стали и уже спустя три дня, когда начали подготовку к обряду.

Наблюдать за таинством со стороны, не участвуя, было странно, но вместе с тем ещё более ответственно. В прошлый раз я была полностью ведомая, не понимающая абсолютно ничего. Сейчас же контролировала периметр, чтобы никто из посторонних не помешал. Как уверял сам Теодор, он приказал страже охранять замок, но не вмешиваться, что бы ни произошло. Тем не менее, подозреваю, он сам понятия не имеет о том, что его ждёт. Я же разделила своих людей на два отряда. Большая часть находилась во дворце, мой же верный отряд был с нами в парке, готовый прийти на помощь в случае непредвиденного.

В центре некогда цветущего парка внутреннего двора замка собирали костёр. Большой и высокий, он разносил по округе ароматы различных высушенных трав, подкидываемых в пламя вместе с дровами. Рядом стояли наготове ведро с водой и увесистое древко. Примечательно, оно было внушительнее по толщине и высоте, чем та палка, к которой привязывала меня старая ведьма. С другой стороны стояли лохань и несколько вёдер, чтобы потушить костёр после инициации. Сам Теодор сидел на резной лавочке, облачённый в неизменный балахон с капюшоном. Общаясь с Элейной, сициадец размеренно пил отвар, приготовленный ведьмой. Чем меньше оставалось содержимого в бокале, тем более стеклянным и отстранённым становился взгляд короля. За время, проводимое с воительницей, Теодор всё меньше стеснялся и скрывал своего лица. Бывало, его и вовсе можно было встретить идущим в коридоре без перчаток и капюшоном, прикрывающим только верхнюю часть лица. Сейчас же балахон и вовсе был по большей части формальностью.

— Пора. — Элейна сказала тихо, но уверенно.

Теодор кивнул, залпом допив содержимое бокала и порывисто обернувшись к воительнице, поцеловал. Элейна выглядела растерянной всего на мгновение, но через секунду король отстранился, вставая и ставя на своё место пустой сосуд. Натягивая вновь капюшон на лицо, Теодор замер в ожидании. Я кивнула Лиру, тот принёс подготовленное древко и начал связывать руки Теодора, фиксируя.

— Простите, Ваше Величество.

Теодор кивнул Лиру. Тем временем Элька уже опрокинула ведро с водой в центр костра. Сициадец был смелее меня, а потому уверенно направился в центр костра. Хоть голова и была покрыта капюшоном не полностью, но взгляда короля я не видела, а потому не ясны были его эмоции. Едва он ступил на стремительно высыхающие угли, ведьма начала вполголоса шептать слова заклятия. Сейчас я знала, что оно на языке первых фрайфолов. Мёртвый язык. Когда Теодор упёрся древком в нагревающиеся угли, с них уже активно выходил пар, унося остатки влаги. Мужчина начал переминаться с ноги на ногу, видимо уже начали жечь. Не прошло и минуты, как пламя с костра перекинулось на балахон. Теодор застонал, но топтаться на месте перестал. Началось. Теперь он не сможет сдвинуться с места до самого конца. Молодая ведьма зажмурила глаза, складывая пальцы в замысловатых символах, продолжая с усилием говорить слова заклятия. Теодор всё же закричал, когда пламя окончательно сожгло верёвку, сдерживающую руки. Сидиадец резко взмахнул ими в разные стороны, от чего с него спали остатки балахона, а древко рухнуло назад. Запрокинув голову, Теодор кричал, срывая горло. Вот только делал он это уже не от боли. Не от физической.

Все стояли как заворожённые, видя как высокая стена пламени поднималась ввысь, но совершенно не трогала фигуру в центре.

— Стойте!!! — Я резко обернулась на крик. К нам из дворца со всех ног бежал Маттео. — Прекратите, сейчас же!! Вы дикари!!

Йохан с Лиром бросились ему наперерез, не давая приблизиться, но он, подобно зверю, убегающему от охотника начала огибать то одного, то другого. Я посмотрела на Билли с Карлом, те только кивнули и побежали на помощь.