Время шло, я продолжала ждать ответ Роберта. Вполне ожидаемо, что мог пройти и месяц — пока письмо доставят, пока его прочтут, пока направят ответ. Это время тратила на облагораживание княжества. Вместе с Хелен мы донесли до гильдии швей новые фасоны. Красящих пигментов, захваченных в день побега было к сожалению не так много, чтобы запустить в народ, но гильдии алхимиков, художников и ювелиров с интересом принялись за работу, пытаясь подобрать альтернативу.

Больше всего работы прибавилось у гильдии оружейников. Да, официального объявления о сборе армии не было, но все дружно понимали, что это только вопрос времени. Однако биться с крэйволами и думондами было не одно и то же. Сейчас было мало облегчить броню. Нужно было сделать её более защищённой, но прибавить манёвров. Так, первым нововведением, которое предложили мастера, были угловые наплечники. Скрепляясь тремя листами, они покрывали большую плоскость, но при этом в движении были удобнее, так как не стягивали более плечи. Следующим решением, которое мне неимоверно понравилось, была юбка в комплекте с узкими брюками. Преимуществом был разрез, не сковывающий движений, но вместе с тем за полотном не было так явно видно шагов и стойки фигуры, а значит сложнее предугадать дальнейшее направление атаки или её блокировки. Сама юбка была из лёгкого материала, но имела несколько рядов мельчайших металлических звеньев, не утяжеляющих изделие в отличие от полноценной кольчуги, но вполне выдерживающий удар по касательной, так что теперь мало махнуть мечом по ногам.

Герфельды же и не думали отбывать в королевство, хоть им и сказали об этом прямо. «Приказа оставить пост не поступало!» безапелляционно твердили они каждый раз. Ну да, я им никто, так что оберегать меня — это всего лишь приказ короля.

Работа кипела везде, народ главного града вновь чувствовал себя при деле. Раздавая указания и контролируя процесс, всё больше ловила себя на мысли, на сколько мне нравится. Создавать новое во всех сферах. Наконец пришла уверенность, что всё не зря. Посещая разные государства было что хотелось привнести, а чего избежать. Всё прекрасно. Единственное, а точнее единственный, кто меня неимоверно раздражал, так это Джулиано.

Сициадец кажется был больше всех потрясён и заинтересован инцидентом на пиру. Знакомые воины отнеслись к случившемуся как к обыденности, остальные же восприняли это как мотивирующий монолог, некоторые по этой же причине были уверены, что постановка была задумана и отрепетирована заранее. Джулиано же выпытывал сам факт сочетания танца и меча, приводя в пример то что видел сам ранее, а именно сражение на улицах столицы Думонд, где мне обязательно нужна была музыка. Так же у сициадца вызывал внутренний трепет сочетание танца и битвы. Даже ответы, что мне, как бывшей леди было так проще отойти от реальности и факта убийства его не удовлетворили. Почему-то он даже напомнил мне о истории, как меня сожгли в лесу. Сообщив ему, что уж в этом точно нет связи, отказалась продолжать рассказы на эту тему. Джулиано не расстроился и не менее воодушевлённо начал донимать остальных членов отряда. Мне было их даже жаль в каком-то роде, но зато он оставил в покое меня.

Прошли долгие три недели перед тем, как помощники дворца всё же принесли мне крупный конверт с письмом, адресованный княжне Фрайфола от короля Герфельда. Едва дождавшись, что останусь одна в покоях, вскрыла и достала письмо. В первый момент я была озадачена, потому как в широком конверте был целый лист пергамента, но вот текста было крайне мало. Стараясь не акцентировать внимание на разочаровании, всё же прочла:

«Здравстуйте, княже. Я рад, что вы в порядке. Между Герфельдом и Фрайфолом альянс, так что напав на вас, Эззиан проявил неуважение и к Герфельду. Мои действия были продиктованы вопросом чести.»

Я несколько раз перечитала письмо. Короткое и конструктивное. Ничего лишнего. Он же не мог так поступить со мной? Не мог? Схватила конверт, в попытке пересмотреть, кому письмо. Может, оно адресовано не мне, а князю? Пока крутила в руках, из письма выпал сложенный много раз фрагмент. Подняв с пола, развернула изрядно смятое письмо. Второе. Вот оно точно было адресовано мне. Злая ирония, что оно было в разы объёмнее первого, основного.

«Дорогая Мэрианн. Как бы то ни было, но я не отрекусь от своих слов. Не Эззиан, так Маттео, не Маттео так ещё кто-нибудь другой. Я слишком уважаю себя, чтобы постоянно напрягаться при виде кого-то другого рядом с дамой своего сердца. Ровно как и слишком трепетно отношусь к тебе, чтобы каждодневно переживать, в чьей компании проводишь этот вечер и ночь. Напомню, что я король, а не один из твоих воинов, с щенячьей преданностью следующих за тобой. Если же я действительно хоть немного тебе дорог, не пиши более так откровенно. Между Фрайфолом и Герфельдом альянс. Не более. Ты свободна. От всех оков. И от меня.»

На мой вопль и рыдания прибежала встревоженный Алан. Дочь он застал сидящую на полу, обнимающую колени и привалившуюся спиной к боковине стойки стола. Подойдя к столу, он увидел только вскрытый конверт и основное письмо.

— Роберт?

— Я свободна! — Я порывисто вскочила на ноги и смеясь схватила отца за края жилетки, заглядывая в лицо. — Я свободна! От всех оков… — Мы одновременно перевели взгляд на смятый фрагмент пергамента, все чернила и слова на котором бесповоротно расплылись от моих слёз. — От всех оков. И короля Герфельда.

Сказав последнее, всё же спрятала лицо на груди отца.

Не смотря на игру пламени в камине, треск поленьев, тёплый плащ на плечах и капель за окном, казалось в душе задувает сквозняк, вытесняя любое подобие тепла. В последний раз подобное ощущала только когда захватила особняк графства, в котором выросла. Но тогда холод и апатия подкрадывались медленно, день за днём, подобно наледи на зимнем окне. Сейчас же наоборот, зарождаясь в груди, вьюга вытесняла и сносила всё, оставляя только безмолвные руины. Внезапно кое-кто тяжёлый, но ужасно пушистый решил напомнить о себе, запрыгнув ко мне на ноги. Чуть вскрикнув от впившихся в бедро когтей, я подтянула и уложила себе на колени манула. Большая пушистая буханка не удержалась бы и свалилась с меня, но благо у княжеского кресла были подлокотники, позволяя устроиться поверх меня ещё одному далеко не самому маленькому тельцу.

— Здравствуй, дорогой. Я скучала. — Провела по густой шерсти от макушки меж ушей до копчика, не трогая хвост. Всё же дикий или домашний, а коты этого не любят.

— Мэу.

Вот и поговорили. Как ни странно, но стало чуть легче. Нет, холод и пустота не отступили, но теперь хоть словно прикрыли форточку, слегка отрезая от завывания ветра в душе.

Письмо выбило меня из колеи до самого конца весны. Мне не хотелось ни бороться, ни воевать, ни искать виновных, ни вершить правосудие. Любое предложение разбивалось о холодное и ёмкое «А зачем?». Не спасало даже «Чтобы было!», вещаемое Джулиано. Да, музыкант по прежнему оставался во Фрайфоле, хоть ему уже неоднократно было предложено вернуться в родные земли. Вместо этого сициадец учил язык Фрайфола и обучал нас языку Сициад. Иногда даже читал фолианты. Первое время он рьяно звал нас обратно в Сициады, ссылаясь то на помощь союзника, то на поддержку вопроса от Теодора. Когда же ему напомнили, что он гость и его никто не держит, то решил смиренно выжидать, когда начнём новые действия. О том, что их может и не быть вообще Джулиано не собирался и слушать, продолжая праздное времяпровождение.

Но за весной всегда приходит лето и в княжестве начались обычные бытовые хлопоты. Пришла пора оживать. Я стояла у окна, грустно наблюдая за кипящей в главном граде жизнью. Несмотря на опустившийся вечер, город и не думал утихать. В тавернах набирались люди, намереваясь отдохнуть после рабочего дня и послушать музыку, на улицах загорались огни. Красота покоя мирного народа. Стоять бы так, наблюдая со стороны и не вмешиваясь ни во что.

Скрипнула дверь, послышались уверенные шаги. Обернувшись, увидела отца. Чуть улыбнувшись ему, прошла и села в кресло, обернувшись к камину, к игривым и изящным изгибам яркого пламени. Отец хоть и сел на своё кресло, но какое-то время молчал. По нему было видно, что он всё думал, как начать разговор, но в конце концов просто шумно выдохнул, начиная диалог.