Эззиан спрашивал участливо и заинтересованно. Складывалось впечатление, что ему действительно интересен ответ. Я же грустно улыбнулась, вспоминая самую первую и самую трогательную свою тайну, а таинственном незнакомце, что являлся во снах.
— От чего же. Был и приятный опыт. Но это скорее исключение из правил, чем стабильное постоянство.
— А что, если я скажу, что эта тайна касается вас?
Эззиан совсем потерял интерес к происходящему на сцене, всецело отдавшись разговору. Обернувшись ко мне всем корпусом, он внимательно смотрел на меня.
— Тем более. Но так понимаю, вы только ищете повод, чтобы поделиться со мной этой тайной? Я вся во внимании.
В подтверждение своих слов посмотрела на короля, отвлекаясь от сцены. Эззиан потянулся ко мне, откидывая копну моих волос за спину и обнажая шею. Набрав в лёгкие воздух продолжил тихо, выверяя каждое слово.
— Мне пообещали вас. Ужасно давно, когда я был ещё малым юнцом отец заключил контракт с Карлом, тогда ещё живым королём Крэйвола…
Не знаю, какой реакции ожидал король островов Думонд сейчас, но я рассмеялась. Искренне и звонко. Так, что из соседних лож послышалось возмущённое ворчание.
— Старо как мир, Эззиан. Придумайте что-нибудь новое. — Ответила, отсмеявшись.
— Признаться, я не понимаю вас, Анна?
— Слишком часто мной пытаются манипулировать, ссылаясь на туманное детство.
— У меня и в мыслях не было манипулировать вами. Но вы, как утончённая леди, воспитанная в лучших традициях высшего общества прекрасно осведомлены о том, как часто заключаются неравные браки. К примеру, вас могли выдать и за моего отца, едва вы отпразднуете первый бал дебютанток. А ведь подобные случаи не редкость…
Эззиан говорил спокойно и проникновенно. Казалось он правда был уверен в своих словах.
— К чему вы клоните сейчас? Даже если представить, что я вам поверила. Карл мёртв, ровно как и Генри, Фрайфол больше не воюет с Крэйволом, так что есть все основания забыть о договорённости.
— Может и так. Но что мне делать с тем фактом, что вы пленили моё сердце?
Хотелось рассмеяться ещё раз и сказать какую-то колкость, но Эззиан выглядел действительно несчастным. Чуть подавшись вперёд, он обхватил одной рукой мою ладонь, а второй убрал прядь за ухо, задержав руку у лица.
— Боюсь что и здесь я бессильна. Моё сердце бесповоротно отдано другому.
— Роберт? — Я кивнула, намеренно отворачивая голову от ладони короля. — В таком случае мне остаётся только вдыхать воздух, что сорвался с ваших губ.
— Громко и пошло. — Снисходительно посмотрела я на короля. — Обыденные фразы, коими юнцы пытаются заинтересовать дебютанток.
— Простите мне, я слишком стар для оригинальных аллегорий, но любовь, как и боль, понятны на любом языке.
Сказав это, Эззиан поднёс мою ладонь к своим губам, но в последний момент прижал её к своей щеке, блаженно прикрыв глаза. Мне стало неуютно. Кроме того, появилось ощущение пристального взгляда. Неосознанно я огляделась по сторонам. Весь высший свет смотрел на сцену. Кроме пары пронзительных голубых глаз короля Герфельда, не сводящих свой взгляд с частной ложи напротив. А ведь я даже не знала, что Роберт тоже сегодня в опере. Сейчас же хотелось оказаться где угодно, только не здесь, только не под прицелом тоскливых глаз, отражающих боль и отчаяние всего мира. Зал взорвался овациями, восторгаясь окончании арии и представления. Пользуясь случаем, вырвала свою ладонь из цепких рук Эззиана. Переведя растерянный взгляд на сцену, увидела выходящих на поклон публике вокалистов. Когда обернулась снова на ложу Роберта, то там уже было пусто. Он ушёл не дожидаясь окончания.
В свои покои я входила в самых противоречивых чувствах. В частности не понимала, чего добивается Эззиан. Он же знает, что моё сердце бесповоротно занято и ничего не добьётся. Но правитель словно и не добивался чего-либо серьёзного, только показывал свою силу и вседозволенность. Вот это напрягало больше всего. Такого поклонения элите не наблюдала даже в Крэйволе.
За размышлениями не сразу заметила предмет на столе. Хотя он явно кричал о себе и своём присутствии. Из стола торчал кинжал. Знакомое отцовское лезвие было вогнано в столешницу на более, чем на треть. Это с какой силой и яростью нужно было вогнать клинок в стол?! Я встревожено подошла. Лезвие ножа прикрепляло к столу письмо. Даже без подписи, автор был очевиден. Нож был только у Роберта, с тех самых пор, как я спасла его из темницы родного княжества.
«Холодная, как лёд, прекрасная, как ночь… Дорогая Мэрианн. Я слишком много времени потратил на надежду воссоединить нас. Готовый перевернуть весь мир, верил, что вы любите меня. Даже наивно успел поверить, что вам нужно время и вы придёте сами, но… Но я вижу, как вы счастливы с другим. Не смею более мешать вашему беззаботному счастью и ограничивать свободу. Можете более не бежать. Я вас никогда не забуду и не трону, но и за пределами Герфельда вы меня больше не увидите и не услышите».
Надрыв и боль в каждом слове. Так умел только мрачный король Герфельда.
— «Вы меня больше не увидите и не услышите» — Повторила шёпотом последнюю фразу, которая была продублирована на трёх языках.
Вырвав из под ножа письмо, пробежалась ещё раз по тексту глазами. Прижав пергамент к груди, невидяще огляделась. Ни тёплое пламя свечей, ни изобилие бархата и ярких цветов в комнате не могло согреть разрастающийся по груди леденящий холод и отчаяние. Роберт видел нас с Эззианом в опере и решил, что мы вместе. Впрочем, и вне оперы мы слишком легко и близко общались с королём островов. Ближе, чем с простым союзником. Тёмный король отступил не потому, что я не терплю ограничений, а потому, что считает, что заинтересована другим.
Я лежала на широкой кровати, бессмысленно глядя в потолок. Уже давно прошло время завтрака, но не могла заставить себя встать и выйти из комнаты, ровно как и уснуть с прошлой ночи. Доигралась. Добегалась. Сломала. И обратиться не к кому, некому и поддержать. Все спрашивали, «зачем?!» и всем отвечала «вы не понимаете». Теперь не понимаю и сама. Да, меня всегда примут дома с распростёртыми объятиями. Буду сидеть в главном граде безвылазно, зарастая уютным мхом и плющом. Надо только наладить торговые взаимоотношения с Эззианом, чтобы всё работало без постоянного личного вмешательства и поддержания только удалённо, либо в крайних случаях послами. В конце концов, все нормальные состоявшиеся правители ведут переговоры через помощников, приезжая с личным визитом только в исключительных случаях. Только я вечно мчу не зная покоя. Рыжая Бестия. Подумав так, всё же встала с кровати и начала собираться.
Встретиться с Эззианом было достаточно просто. Как минимум, он и сам говорил, что ожидает переговоров после завтрака. То что я не явилась на трапезу не отменяет факта обязанностей и договорённости. Сообщив о своём намерении аудиенции с Его Величеством служанке, меня довольно быстро провели в знакомый кабинет.
Эззиан сидел в кресле, вальяжно вытянув ноги и потягивая вино из прозрачного бокала, глядя в окно. Не слишком аристократичная поза для правителя. Увидев меня, он широко улыбнулся и встав с места подошёл к стоящему у стены столику. Поставив свой бокал, он налил в другой из кувшина. Вновь обернувшись ко мне, протянул напиток. Я отрицательно покачала головой. Король не расстроился и только махнул так же рукой с бокалом в сторону другого кресла, практически напротив того, в котором сидел изначально. Проходя к указанному месту мельком увидела, как Эззиан допил содержимое своего бокала в пару глотков. Становилось всё более дискомфортно, хотя казалось, что больше некуда.
— Не расстраивайтесь. — Добродушно улыбнулся Эззиан, возвращаясь на своё место.
Я покачала головой. Спрашивать, как он понял мой настрой было бессмысленно. Должно быть круги от бессонной ночи как и лицо в целом выдавало моё состояние. Но погодите, что имеет ввиду Эззиан? Он же не может знать о…?
— О чём вы?
— На вас лица нет. Должно быть, вы ужасно расстроены, что Роберт отплыл не прощаясь? Я бы никогда не поступил так с вами.
