— Ничего такого уж ужасно интересного, — неопределенно ответил Райстен.

— Ты подделал мое свидетельство о рождении, и я готова поспорить, что именно ты подделал результаты Аллистера в адвокатуре, — ответила я, гораздо более трезво, чем он был в тот момент. Его рука замерла на середине откуса, и его глаза цвета шалфея метнулись к моим. Бинго. — Так это твоя фишка? Ты подделываешь вещи? Документы?

Его губы дрогнули, когда сквозь них пробилась усмешка. — Среди прочего.

— Хм.

Я взяла еще кусочек пиццы, наслаждаясь пикантным томатным соусом и острым красным перцем. С зимним пивом и теплой атмосферой я чувствовала себя здесь как дома.

— А как же Ларан? Чем он занимается? — Спросила Мойра, снова привлекая наше внимание к себе. Она молчала только потому, что была слишком занята едой. Половина пиццы, стоявшей перед ней, уже была съедена.

— На самом деле, политика или компьютеры не для Войны… — Райстен замолчал, как раз в этот момент взяв свое пиво. Ухмылка на его губах сказала мне, что он явно находил это забавным.

— Наверное, он избивает людей в переулках, — Мойра пожала плечами.

Райстен поперхнулся пивом и поставил кружку на стол с такой силой, что от удара она треснула.

Так, так, теперь… это интересно.

— Это то, что он делает, не так ли? Он избивает людей? — Спросила я его.

— Уже не так сильно, — вставил Райстен.

— Уже нет?

— Я должна бояться спрашивать, чем занимается Джулиан? — Мойра пропищала со слишком большим энтузиазмом. Райстен бросил на нее сердитый взгляд, как бы говоря: не смей.

— Послушай, любимая, мы сделали себе имя в основном честным трудом. В первые дни у нас было несколько мафиози, наркобароны то тут, то там, чтобы поддерживать приток денег. Но чего ты ожидала? Мы не совсем ангелы-хранители.

С этими словами он допил остатки из своей кружки и помог мне прикончить нашу пиццу.

Ничего так, последний ужин перед отъездом, чтобы понять, с кем ты собираешься съехаться. Хотя, если честно, меня это не особо удивило. Они слишком эффективно разобрались с ситуацией с Джошем, чтобы это было в первый раз. В конце концов, они — Четыре Всадника, а я сжигаю людей заживо. Так что, кажется, мне не особо есть чем их упрекнуть.

— Дамы и джентльмены, мальчики и девочки, настало время, которого мы все так долго ждали.

Харизматичный голос молодого разносчика теста привлек мое внимание к центру комнаты, где рабочие убирали со столов. Он стоял на единственном стуле, обозревая всех нас. У него была чеширская улыбка, как у величайшего из королей. Как это соответствовало тому, что произойдет дальше.

— Эти две очаровательные юные леди будут ходить с ведрами испорченного компоста на продажу. Пять долларов за ведро, чтобы короновать дурака!

Он хлопнул в ладоши, и появилась молодая девушка, вероятно, не старше шестнадцати, толкающая тележку, нагруженную старыми овощами и фруктами. Яйца всегда готовились для особенно веселого представления.

— Сколько? — спросила девушка, покраснев при виде Райстена.

— Мы возьмем четыре, — сказала Мойра, отвлекая ее внимание от мужчины напротив нас. Девушка убрала пустые подносы с нашего стола и подвинула ведерки, пока Мойра отсчитывала свои наличные.

— У тебя есть пятерка? — Спросила она меня, и я потянулась за своим бумажником.

— У меня есть, — сказал Райстен, отмахиваясь от нас. Он протянул девушке полтинник, сказал, чтобы сдачу оставила себе, и подмигнул. Фарфоровая кожа девушки приобрела глубокий алый оттенок, когда она пробормотала слова благодарности и перешла к следующему столику.

— Сама галантность, — пробормотала Мойра. Я фыркнула в знак согласия.

— И что мы будем делать со всем этим, — он брезгливо сморщил нос, — мусором.

— Увидишь, — загадочно ответила я. Мойра захихикала, и зазвучал тенор ее «банши», заставив ведра зазвенеть. Я зажала ей рот рукой, когда ее глаза расширились.

— Я что, только что… — сказала она, сжимая мою руку. Я отодвинула ее, чтобы она могла говорить свободно.

— Ага.

Я обвела взглядом ресторан, но никто этого не заметил. Никто, кроме Райстена, который молча наблюдал за нами, сдвинув брови, между которыми образовалась легкая складка, когда он провел пальцами по подбородку.

— Интересно… — Пробормотал он. Я открыла рот, чтобы спросить, о чем он говорит, но разносчик теста выбрал именно этот момент, чтобы начать.

— Итак, слушайте все внимательно! — молодой человек произнёс так громко, что его голос перекрыл шум в комнате, призывая к тишине. — Настало время главного события. Той единственной ночи в месяц, когда мы собираемся вместе, чтобы короновать Короля Дураков. Это — Вечер Плохой Поэзии!

Комната взорвалась громкими аплодисментами, а люди начали стучать своими ведрами с отходами о столы. Мойра и я радостно закричали, размахивая кулаками в воздухе. Райстен смотрел на нас, как на сумасшедших.

— Так ради этого ты притащила меня сюда? — прошептал он с недоверием.

Я шикнула на него, отмахнувшись, пока парень — теперь официально прозванный маршалом, раз уж Вечер Плохой Поэзии начался — вызывал первого добровольца.

— Назови свое имя и яд, если хочешь стать Королем Дураков! — Крикнул маршал, слезая со стула. В его волосах кофейного цвета отражался мягкий свет, идущий с потолка, а шоколадные глаза искрились озорством, отчего он выглядел моложе, чем раньше.

— Я Стэндинг Уиллоу, — сказал мужчина, вышедший вперед. Его радужная шапочка съехала набок, прикрывая только половину длинных сальных волос. На нем была мешковатая футболка с надписью «Мир», которая никак не подчеркивала его худощавую фигуру, а его цыганские штаны были затянуты на талии, обтягивая ноги и стягивая лодыжки. Я также была почти уверена, что у меня есть те же самые чако, что были на нем, за исключением того, что я надевала их только, когда было очень холодно.

— Добро пожаловать, Стэндинг Уиллоу, — сказал маршал. Его губы дрогнули, как будто ему было трудно произнести это со всей серьезностью. Человек в шапочке занял свое место на стуле, нервно прочистив горло, прежде чем начать.

— Мне сравнить тебя с летним днем? — Вздрогнул он.

— Буууу! — Мойра завопила. Пораженный Райстен обернулся, что для пьяного демона было довольно забавно.

— Ш-ш-ш! — отругал он ее. — Ты можешь говорить потише? Это довольно грубо.

Не успел он это сказать, как по комнате пронесся хор одобрительных возгласов. Я не была уверена, должна ли я радоваться или сочувствовать парню. С одной стороны, идея состояла в том, чтобы выставить на всеобщее обозрение самую плохую поэзию, так что, возможно, он подшучивал над старым добрым Шекспиром. С другой стороны, он выглядел как человек, способный принять это близко к сердцу.

— Ты еще прекраснее!

Мойра изогнулась вокруг меня, чтобы бросить в него половинкой помидора. Она пролетела все десять футов прямо ему в рот. Его глаза расширились, и он опустил взгляд, пораженный тем, что у него во рту.

Маршал подошел и обошел человека в шапочке. — Первая дырочка для пирога за этот вечер. Что он собирается делать?

Парень согнулся пополам, и его вырвало, выплюнув не только помидор, но и добрую часть своего ужина. Он свалился набок со стула, где его ждали друзья, которые подтолкнули его к этому. Они поймали его, улыбающегося сквозь заплаканные глаза, явно смеявшегося так сильно, что они плакали. Он выпрямился и огляделся, его щеки порозовели. Стэндинг Уиллоу, казалось, не представлял, каким будет вечер.

Когда прибыла бригада уборщиков, чтобы убрать беспорядок, маршал повернулся к толпе и крикнул: — Дисквалифицирован!

Мы с Мойрой хлопнули ладонями по столу, отбивая ритм вместе с остальными посетителями, в то время как еще один дурак вышел вперед.

— Итак, позвольте мне прояснить ситуацию, — сказал Райстен, перекрикивая шум. — Вы пришли сюда слушать, как люди декламируют плохие стихи, и кидаться в них едой? Разве это не немного… унизительно?

Мое сердце затрепетало, когда в груди начались небольшие спазмы. Он не совсем понял цель, но его чувства были на высоте. Лучше, чем можно было ожидать от Всадника Мора. Но у меня не было возможности объяснить ему.