Конечно, они могли скрыть его смерть, но они не могли скрыть его жизнь. Он не был демоном. Он был человеком. Безвольный человек, который сошел с ума от желания, которое я вызвала, но не знала, как отменить.

Я не могла заставить себя чувствовать себя плохо, не тогда, когда само его имя будило воспоминания о той ночи. Кошмары о том, как я лежу на столе для совещаний, одурманенная наркотиками и неспособная пошевелиться, в то время как он насилует мое тело и домогается меня.

Он бы изнасиловал меня, если бы не появились Всадники, и я не чувствовала себя виноватой.

Не из-за него.

Кендалл промокнула глаза и щеки носовым платком, стирая следы слез. Жестокая улыбка тронула ее губы, когда она полезла в сумочку и достала единственный листок бумаги.

Она пересекла разделявшее нас пространство и протянула руку.

Дьявол, спаси меня.

Это была фотография. Джоша и меня. В клубе «Ящик Пандоры».

Это было сделано не более чем за час до того, как он попытался меня изнасиловать.

До того, как он лапал меня, раздел и… меня тошнило.

Кровь взревела в моих венах, когда я завалилась набок со стула. Атака на мой организм обрушилась на меня быстро и внезапно, когда я попыталась удержать еду, которой там не было. Мой желудок скрутило, когда мир перевернулся, и моя связь с внешним миром оборвалась.

У меня никогда в жизни не было приступов паники, несмотря на все плохое, что произошло.

Я собирала эти воспоминания, даже когда они происходили, и прятала их в коробке. Помещала в хранилище, где я заперала их, чтобы они никогда больше не увидели дневного света. Вот как это работало. Как я справлялась.

У меня не было ни паники, ни беспокойства. Я жила своей жизнью, принимая то, что это произошло, и с каждым днем становилось легче.

Пока я не полностью не забывала об этом.

— Что, во имя… — начала кричать Кендалл. Я перестала что-либо слышать, оказавшись в ловушке пузыря, созданного мной, и меня выдернуло обратно в реальность, где от фотографии в ее руке у меня скрутило живот.

Он мертв. Он больше не может навредить тебе.

Я тяжело сглотнула, делая глубокие вдохи, когда дверь в магазин с грохотом распахнулась.

Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, что Мойра и Райстен вернулись. Их объединенные эмоции были как соединительные провода к моему сердцу. Страх отступил, когда его место заняла злость.

Я все еще контролировала ситуацию, но висела на волоске.

— Кендалл, я не знаю, какого хрена ты здесь делаешь, но если ты не уйдешь прямо сейчас, то тебя вынесут в мешке для трупов. Ты меня слышишь? — Мойра не кричала. Черт возьми, она даже не повысила голос. Она позволила спокойному холоду своих слов окутать нас и Кендалл, используя ее, чтобы выразить свои намерения громче, чем самые громкие слова.

— Это еще не конец! Я знаю, что произошло! Я знаю правду! — закричала она и ушла.

Правду? Она ее не знала. Сомневаюсь, что кто-то из них знал всю правду о том, что произошло той ночью. Я знала правду, потому что видела ее раньше.

Случай с Джошем не был специфичным для него. Это была та же история для большинства мужчин, которые попадались мне на пути. Я приняла это и научилась жить с этим давным-давно. По крайней мере, я так думала.

Мойра обняла меня и прошептала обещания отомстить. Она хотела успокоить меня. Прямо там, в месте, которое я выбрала, чтобы оставить свой след в этом мире, я решила, что это меня не сломит. Кендалл сказала, что это еще не конец, и я буду готова, когда она вернется. Готова позволить лжи слететь с моих губ.

Даже если бы мне было наплевать на Джоша, здесь не имела значения правда. Только то, что Кендалл считала правдой, и, несмотря на все ее привязанности и навязчивые мысли, я все еще была тем, кто даже после смерти платил цену.

Глава 6

Мы с Мойрой в течение дня об этом не говорили, но я чувствовала на себе ее обеспокоенные взгляды. Как то, что она адресовала мне, так и то, чем делилась с Райстеном. Я заперлась в своем кабинете после ухода моего последнего клиента и не выходила, даже когда она постучала и сказала, что уходит. Мне не хотелось ни с кем говорить.

Наедине ни с чем, кроме собственных мыслей, я грызла кончик большого пальца и листала свои файлы в поисках дизайнов для работы. Это было немного, но это было хоть что-то.

Первый рисунок, который я завершила, был выполнен карандашом. Простой черно-белый рисунок розы для матери, потерявшей свою дочь в младенчестве. Второй была «буря», в буквальном смысле, выполненная в самых ярких синих и желтых тонах. Небо было усеяно молниями, а облака неслись так легко, что казались настоящими. Это было посвящено пожилой женщине, которая когда-то была моряком. Она рассказала мне о небесах и море, и о том, как они снова и снова пытались отнять у нее жизнь. Она терпела, почти как мать, когда умерла ее дочь. У этой пожилой женщины сейчас был рак, но она хотела, чтобы у нее был рукав на правой руке как напоминание о том, через что она прошла. Помощь, чтобы пережить шторм.

Это было прекрасно. Одна из моих лучших работ, а я ей еще даже не показывала. Я улыбнулась, проводя кончиком пальца по тяжелым облакам Эгейского моря, покрытым следами лазурита. Эти слова снова и снова прокручивались в моей голове: помощь, чтобы пережить шторм.

Люди сталкивались с гораздо худшими вещами, чем я, и выжили, чтобы снова улыбаться. Чтобы снова сражаться. Черт возьми, обычно я была не из тех, кого можно выбить из колеи настолько, чтобы фотография могла застать меня врасплох, как это уже было. Так что же изменилось?

Это из-за меня? Из-за Всадников? Я знала, что Джоше меня не настолько волновал, чтобы его поступки могли меня поколебать. Я уже шла по этому пути раньше — с демонами, которые были сильнее его. Так в чём дело? В том, что он был слаб, но всё же смог взять надо мной вверх? Но можно ли вообще назвать это превосходством, если ему пришлось накачать меня наркотиками, чтобы сделать это?

Мой разум был миром красок и секретов, парадигм и лжи. Меня сложно было ранить, но мелочи могли вывести из себя. Я не считала себя лгуньей, но всё моё существование было одним большим, жирным враньём.

Я была создана, чтобы быть правителем, и не просто каким-то правителем. Правителем Ада.

Королевой подземного мира.

Но одна гребаная фотография поставила меня на колени. В этом было что-то такое правильное, и в то же время такое жестокое. В конце концов, не я была той, кто умер той ночью. Просто я та, кому приходится жить с ошибками всех остальных. Та, кого накачали наркотиками, и не один раз, а дважды — благодаря бесу, которого Ларан разозлил за то, что он прикоснулся ко мне. Конечно, он не прикоснулся бы ко мне, если бы мы не пошли туда в первую очередь. Могу ли я на самом деле винить его за то, что он отвез меня туда? Нет. Не так сильно, как я могла бы винить Джоша за его действия. Я не сожалела о его смерти и до сих пор не сожалею. Но это не значит, что меня это не задело.

Видеть это, делать это — это сводит с ума, и это случилось не в первый раз. Просто впервые это случилось со Всадниками. Как насчет следующего раза? Что произойдет, когда мы попадем в ад? Я, к сожалению, закрывала глаза на мир демонов, потому что не хотела его видеть, но теперь он здесь, и этого нельзя отрицать.

К черту все.

Я вскочила из-за стола и убрала работы туда, где их нельзя было испортить из-за пролитого кофе или тако навынос. Я схватила сумочку и вымыла руки, смывая остатки цветных карандашей. Вода окрасилась в синий и желтый цвета, приобретя болезненный оттенок зеленого. Я была не из тех, кто верит в приметы. Это был другой вид демона, но этот цвет мне не понравился.

Когда я запирала магазин, в нем было тихо, а солнце уже давно заснуло. Обсидиановое небо уставилось на меня, когда я вышла из «Блю Рубин Инк».

Спокойствие коснулось моей кожи, и зверь впервые за сегодняшний день успокоилась. Это было не естественное спокойствие; не то, что я обрела сама, а подарок от другого.