Я нужна ей. Она не смогла бы продолжать преследовать меня, устраивать беспорядки, пытаться повесить на меня смерть или исчезновение, о которых она ничего не знает, если бы я внезапно перестала существовать. Потому что, если бы она действительно что-то знала об этом, ее бы сейчас здесь не было. Она бы сама разорвала все листовки, если бы знала, что с ним на самом деле случилось, потому что никто, даже она, не стала бы рисковать собственной шкурой, если бы поняла, что Всадники сделают с людьми, которые причинят боль мне.

Джош получил то, что заслужил.

И теперь Кендалл тоже.

Я собиралась дать ей все, чего она когда-либо хотела. Я собиралась сделать ее лицо настолько неузнаваемым из-за тщательно растушеванных морщин и искусственно добавленных густых бровей, чтобы люди проявляли к ней жалость и внимание, которых она жаждала долгие годы. Она была бы красивой молодой женщиной двадцати с чем-то лет, потерявшей свое лицо в порочной игре.

Игра правды и лжи.

В эту игру ей следовало играть лучше.

Игра, которую я не собиралась проигрывать.

Не в этот раз.

Морщинки вокруг ее глаз теперь образовывали «гусиные лапки», даже когда она была спокойна. Ее щеки были вялыми и желтоватыми, а лицо усеивали пигментные пятна. Ее брови были сделаны из смеси белого, русого и коричневого оттенков, чтобы не только сочетаться, но и гарантировать, что даже если ей сделают лазерную операцию по их удалению, она никогда не будет полностью свободной. Пока ее кожа не станет по-настоящему старой и морщинистой

Возможно, Джош и погиб от руки Райстена, но миру не мешало бы помнить, что есть наказания похуже смерти. Как демон, выросший среди людей, я изучала их достаточно долго, чтобы узнать их слабости, понять, что движет ими, и в конечном итоге — уничтожит их.

Только я не хотела сжечь мир на земле.

Я просто хотела поквитаться.

Я поставила машинку на стол рядом с нами и промокнула свежие чернила. Некогда юное лицо Кендалл теперь выглядело как у девяностолетней женщины с цельными бровями и тонкими волосками на подбородке в тон. Она сделает все возможное, чтобы удалить это, когда проснется и увидит, что я натворила.

Я наложила бинты на ее лицо так же осторожно, как наложила бы их на любого другого клиента. Я даже попросила Мойру взломать ее машину, чтобы уложить ее в сухое место для сна, пока действие хлороформа не выветрится.

Как это мило с моей стороны.

— Ты можешь помочь мне перенести ее? — Спросила я свою лучшую подругу с зеленой кожей. Дрожь Мойры прекратилась вскоре после того, как я втащила тело внутрь, и подозрительно расчетливая манера поведения банши постепенно вернулась.

— На самом деле я не могу сказать «нет». Мы уже зашли так далеко, — драматично вздохнула она. — Просто чтобы мы были на одной волне: ты сумасшедшая. Я могу кричать и орать, но я никогда не делала ничего подобного.

— Сегодня она переступила черту, и теперь я позабочусь о том, чтобы такая мысль больше никогда не приходила ей в голову. Называй меня сумасшедшей. Называй меня злобной. Мне все равно. Я такая, какая есть, и я больше не собираюсь извиняться. — Я пожала плечами и откинулась на низкую спинку стула. Моя спина издала серию последовательных тресков, и я застонала от облегчения.

Теплые руки обхватили меня за плечи, заключая в крепкие объятия. Я попыталась открыть глаза, но масса темно-зеленых волос заслонила мне зрение.

— Я горжусь тобой, — сказала Мойра в мои волосы. Ее голос был приглушенным и хриплым, в нем, как я подозревала, были слезы, которые она пыталась сдержать. — А теперь пойдем утащим эту сучку, пока она не очнулась.

Впервые за несколько дней я выдавила улыбку. Несмотря на все это, я сделала именно то, что обещала. Я не сломалась. Я не поползла. Я приняла вызов и почти уверена, что только что победила ее в ее собственной игре.

Мы с Мойрой отстранились друг от друга, и я притворилась, что не заметила влаги в ее глазах, пока она незаметно вытирала ее. — Знаешь, я вроде как ненавижу тебя за то, что ты заставляешь меня плакать, — пробормотала она. Я тихонько хихикнула себе под нос.

— Это твой способ сказать, что у тебя заняты руки? — Размышляла я, откатывая поднос, на котором лежало все мое оборудование, с пути.

— И рискнуть, что она взбесится и укусит меня, если проснется? Нет, спасибо. — Мойра подошла к концу кабинки и схватила Кендалл за лодыжки. Она не пошевелилась.

— Готова? — Спросила я, беря ее за оба запястья.

— Готова.

Мы подняли ее со стола и медленно направились к входной двери. Она была на удивление тяжелой для такой стройной особы. Это не могло быть из-за того, что у нее было что-то в голове. Должно быть, все из-за сисек.

Нам удалось пройти через входную дверь, не уронив ее, хотя я случайно пару раз ударила ее головой по пути к выходу.

Ее машина стояла в добрых пятидесяти ярдах от нас, и это было прекрасно, если бы не дождь. К счастью, я предусмотрела это и сняла толстовку, чтобы обернуть ей лицо. Оставалось надеяться, что она не задохнется за те девяносто секунд, которые потребовались нам, чтобы пересечь парковку.

Ветер и вода обрушились на меня одновременно, и мой стук зубов превратился в тотальную симфонию. Дождь промочил мою тонкую футболку, выставляя на всеобщее обозрение самые твердые соски в мире. К счастью, никто этого не видел. Я уверена, они бы даже не заметили мои замерзшие сиськи, когда мы раскачивали тело взад-вперед, направляясь к машине.

Я взяла ее за запястья одной рукой и рывком открыла дверь со стороны водителя, широко распахнув ее, чтобы Мойра могла просунуть ноги внутрь первой. Я не была уверена, было ли это благословением, что мы не в первый раз занимаемся чем-то подобным, или знаком того, что нам нужно найти лучшее, менее незаконное хобби.

Обхватив скользкой рукой одно из ее худых плеч, я затолкала остальную часть ее тела в машину и приподняла ее голову, прежде чем снять толстовку. Ее глаза все еще были закрыты, а бинты подсохли. С другой стороны, моя толстовка была совсем другой историей. Я даже не пыталась натянуть на себя мокрую ткань. У меня было больше шансов замерзнуть в ней, чем без нее.

— Мы закончили? — Мойра прокричала сквозь дождь.

— И последнее, — крикнула я в ответ и убрала мокрые пряди волос с лица. Мойра приподняла бровь, и я вытащила из своего заднего кармана маркер.

— Что ты… — Ее голос затих, когда я наклонилась в кабину машины и написала сообщение на ее руле. — О.

— О, действительно, — ухмыльнулась я, закрывая маркер колпачком. Мойра захлопнула дверцу машины и издала злобный смешок.

— Знаешь, Руби, иногда мне кажется, что мы созданы друг для друга. — Она обняла меня за талию, притягивая ближе. Я обняла ее голой рукой за плечи и побрела обратно в «Блу Руби Инк» под дождем, ни о чем не заботясь в мире.

В какие-то дни было приятно быть собой, а в другие — нет.

Но я извлекаю из этого максимум пользы, решив быть счастливой, поскольку пережила шторм.

Глава 11

Я отправила Мойру выполнить поручение и вскоре после этого закрыла салон. Теперь я сидела, съежившись, на подъездной дорожке к своему дому, с ужасом думая о тех тридцати футах, которые мне предстояло пройти от теплого салона моей машины до гостиной, где, как я была на девяносто процентов уверена, было ужасно холодно.

Не то чтобы это можно было исправить в ближайшее время, учитывая цифры, которые назвала Мойра. Мы зарабатывали приличные деньги в «Блю Рубин». Не такие уж и большие суммы, но их хватало на жизнь и выпивку раз в неделю… даже на поход в «Ящик Пандоры». После сегодняшнего я уже не была так уверена, что так будет дальше.

Я предпринела меры, чтобы избежать каких-либо проблем с законом, обратившись за помощью к моему другу, который был копом. По правде говоря, он был мне крупно обязан, так что я решила, что пора воспользоваться этим. Конечно, он не сможет навсегда держать меня подальше от неприятностей, но хотя бы выиграет мне немного времени, прежде чем они нагрянут с вопросами. Тем не менее, ущерб, нанесенный Кендалл моей репутации, уже был нанесен. Я взорвала баллон с хлороформом и вырубила людей.