Желание нагревает кровь в венах до такой степени, что я больше не могу лежать и просто смотреть. Протягиваю руку и касаюсь тонкой шеи, веду пальцами по подрагивающему горлу. Поднимаюсь выше. Обхватываю ладонью ее лицо, и она откликается на это прикосновение, позволяя себе немного расслабиться.

— Иди сюда, — шепчу я хрипло и помогаю ей тихонько устроиться на моем плече.

Алиса какое-то время лежит неподвижно, словно прислушиваясь к нашему дыханию, а потом ее пальцы невесомо касаются моей груди. Они немного подрагивают, двигаются несмело, пока не находят первую неровность, скрытую татуировкой.

Я прикрываю глаза и проглатываю стон.

Никто, кроме нее, не трогал мои шрамы с такой нежностью. Наверное, поэтому только ей я и позволял их тревожить. Алиса находит еще один рубец. Легко обводит его грубый контур, будто это что-то прекрасное. Она прямо сейчас, кажется, пробирается мне под кожу и по уже протоптанной дорожке движется к моему сердцу. Я делаю глубокий вдох и прижимаюсь губами к ее макушке, с трудом сглатываю, чтобы прохрипеть:

— Они скучали по твоим прикосновениям.

Алиса замирает, а затем осторожно приподнимает голову.

Наши лица оказываются в миллиметре друг от друга.

Я обхватываю ее затылок, немного сжимая и отводя чуть назад. Алиса успевает сделать прерывистый вздох, а когда мой рот захватывает ее губы, он превращается в тихий стон. И этот звук — чистый мед.

Алиса обнимает мое лицо ладонями, подстраиваясь под мой медленный чувственный темп, пока я, блядь, наслаждаюсь этим поцелуем. Моей Ведьмой и ее отзывчивостью, которая затуманивает разум и пробуждает голод. Этот гребаный голод так долго сводил меня с ума, что сейчас, понимая, что она никуда не уйдет, я готов растопить своим жаром целую Антарктиду.

Это чертовски опасное чувство может спалить нас вместе с континентом, но уже слишком поздно, чтобы об этом думать.

Наши языки сталкиваются, и мы одновременно стонем. Алиса уже на мне, мои руки скользят по ее спине, талии и, когда ладони опускаются еще ниже, прижимаю ее тело крепче к моему, рыча оттого, что ноющий член трется о киску, прикрытую одними чертовыми трусиками.

Мы снова оба стонем друг другу рот в рот, и я практически теряю гребаный контроль над собой.

Я вынужден оторваться от ее губ, потому что… потому что это невыносимо.

Мне нужно больше ее. Во всех смыслах. Меня разрывает изнутри от какой-то чертовой ломки. А я не уверен, что она готова встретиться с моей потребностью прямо сейчас.

— Алиса… — голос такой хриплый, что причиняет мне боль. — Я не смогу так долго продержаться.

Она облизывает губы и прижимается к моему лбу своим, обжигая частыми вздохами.

— Я делаю что-то не так?

Нет, блядь. Господи, нет.

— Я имею в виду, — тяжело сглатываю. — Мне хочется зайти дальше поцелуев.

Алиса немного отстраняется, и это вдруг чертовски пугает, поэтому я спешу успокоить ее:

— Я не хочу торопить тебя и тем более давить…

— Ты не давишь, — уверенно шепчет она, нависая над моим лицом, пока руки сжимают ее талию. — Я сама хочу этого.

— Хорошо, — я киваю и дважды сглатываю от взорвавшегося в груди облегчения. — Если… ты не уверена, просто останови меня. В любой момент.

— Ладно. — Она выдыхает, и на лице мелькает легкая улыбка, когда я провожу пальцами по изгибу ее шеи, почувствовав трепет от учащенного пульса.

Я подаюсь вперед, захватываю ее губы очередным поцелуем, лишающим рассудка, и осторожно меняю нас местами, мягко опрокидывая ее на спину.

Нависнув сверху, не прекращаю целовать, даже когда скрип дивана пытается отвлечь.

Уже между ее ног меня вдруг отрезвляет гребаное осознание — я забыл кое-что важное! — и вынуждает вместо продолжения оторваться от желанных губ и уткнуться лбом в плечо Алисы с разочарованным стоном.

— Черт…

Ее грудь взволнованно вздымается.

— Что-то не так?

— Я не знаю… но у меня… нет презерватива.

Потому что я даже не думал, что сегодня получу охренительный бонус.

— Ох… — выдыхает она, будто только поняла масштаб проблемы.

Я приподнимаюсь на руках и заглядываю в сияющие желанием глаза Алисы.

— Я чист и не сомневаюсь в тебе…

— Нет, нет… — она стыдливо отводит взгляд. — Все нормально. Я тоже за безопасный секс, просто… я не слишком опытна в этом вопросе.

Мне хочется зарычать: я вообще не хочу, чтобы у нее был опыт. Вопрос вертится на языке, как горящий уголек, но Алиса опережает меня, вскидывая темные от предвкушения глаза.

— У меня кое-что есть, — шепчет она и прикусывает нижнюю губу.

Я киваю и одним ловким движением переворачиваю нас, чтобы Алиса снова оказалась на мне.

Жаль, ненадолго: она тут же осторожно приподнимается, неловко задевая мой болезненно твердый член, отчего я невольно выгибаюсь, шипя сквозь зубы.

— Прости, — виновато шепчет Ведьма и слезает с меня.

На носочках крадется к комоду и достает оттуда… упаковку презервативов. И мне, блядь, ни хрена это не нравится. Потому что она початая.

Я приподнимаюсь на локтях и ничего не могу поделать с настороженностью, которая отзывается напряжением в каждой мышце.

Алиса достает квадратик фольги и, стыдливо отвернувшись, протягивает мне.

— Не спрашивай, пожалуйста, откуда это у меня.

Я опускаю взгляд на упаковку, потом снова смотрю на Алису.

Мне очень хочется спросить. Просто пиздец как. Но еще больше — оказаться внутри своей девочки. Но догадываюсь: стоит продолжить разговор — и второго мне не видать.

Я разрываю фольгу и вижу на презервативе разноцветные выпуклости в виде щетинок. Наверное, мое лицо настолько красноречиво, что, когда я поднимаю его к Алисе, она тут же выпаливает, пылая от смущения:

— Просто надень его. Ладно?

Я давлюсь смешком. Опускаю взгляд и снова оцениваю яркое обмундирование.

Выпячиваю языком нижнюю губу и несколько раз киваю, затем встаю и выдыхаю:

— Ладно.

Облизнув пересохшие губы, стягиваю боксеры, и мой изнывающий член высвобождается как чертова пружина.

Я слышу глухое аханье и как сбивается дыхание Алисы.

Внимание переключается на нее, и я замечаю, как ее горло дергается, когда она сглатывает, пристально осматривая мой член, еще больше каменеющий от ее реакции.

Ведьма царапает зубами нижнюю губу, переступая с ноги на ногу, я вижу, как волнуется ее грудь с торчащими розовыми сосками, которые просвечивают сквозь тонкую ткань сорочки. Черт возьми. У нее потрясающее тело.

Мне приходится отвлечься, чтобы надеть этот чертов презерватив, который теперь напоминает извращенную радугу. Не хватает, блядь, единорогов. Прости, дружище, но у нас безвыходная ситуация.

Алиса возвращается к дивану, готовая продолжить, но меня не прельщает перспектива скрипеть пружинами и разбудить мелкого. И у меня есть идея.

Я сдергиваю одеяло и стелю его на пол, поворачиваюсь к Алисе и протягиваю ей руку. Она, привстав, несмело вкладывает ладонь в мою, и я, притянув ее, подхватываю свою Ведьму, помогая ногами обнять себя за талию.

— Думаю, нам лучше избежать лишнего шума, — шепчу ей на ухо, придерживая одной рукой под задницей, другой — нежно водя ладонью по ее волосам, наслаждаясь тем, как гладкие пряди скользят сквозь пальцы.

Алиса кивает, молча соглашаясь и облизывая розовые губы. Но в следующее мгновение головка моего твердого члена касается ее входа и эти сладкие губы раскрываются в форме буквы “О”.

Медленно я опускаю сначала одно колено, затем другое, присаживаясь на пятки и продолжая удерживать Алису сверху.

Напряжение между нами вновь возрастает, когда я запускаю руки под сорочку, поглаживая жадными ладонями каждый сантиметр ее стройного тела.

Грудь Алисы поднимается и опускается быстрее. Дразнит еще больше. Руки несмело поглаживают мои мышцы, плечи и шею. Я чувствую ее дрожь, и каждый раз, когда она трется о мою болезненно каменную длину, понимаю, что не протяну так долго и взорвусь как долбаный подросток.