Остается ИИ, а это еще хуже — даже неизвестно, как он выглядит. — ИИ, ИИ, — несколько раз повторил про себя Николай, — а ведь что-то такое уже было, да, было и было совсем недавно. Да это же искусственный интеллект! Ха! Как смешно — чтобы разобраться с ИИ, нужен ИИ, то есть клин — клином. Вот она, народная мудрость! Где же вы, товарищ капитан Неустроев? Вы, с вашим ИИ, уж точно разберетесь с нашим ИИ!

— Опять ты, Исаев? — послышался в голове Николая голос капитана. — Чего вызываешь, что, до сих пор граната не держит курс?

— Здравствуйте, товарищ капитан! То есть, здравия желаю, а я вас не вызывал, даже не знал, как это сделать, а просто вспомнил вас, и ваш Искусственный Интеллект, а получилось что вызвал.

— Значит, вызвал. Говори, что получается с гранатой.

— Нет, товарищ капитан, с гранатой все нормально, уже начали серийное производство. У нас совсем другая проблема, на первый взгляд, ничего страшного, но что-то тревожное, с чем я никак не могу разобраться. Если вы не возражаете, я вам сейчас все расскажу.

— Нет, я не возражаю.

— Вчера к нашей Гале, — начал Николай…

— Подожди и помолчи… Можешь ничего не рассказывать, я уже знаю, что тебя тревожит, это с помощью моего ИИ. Скорее всего, ты прав, и этот человек, ИИ является исполнителем при кулоне. Ты видел это кулон? Можешь описать, как он выглядит?

— Передо мной его фотография, могу попытаться рассказать…

— Фотография!? Просто здорово! Как это ты догадался сделать фотку?

— Да это случайно получилось.

— Ладно, неважно. Начинай внимательно рассматривать фотку, как в первый раз, а я  подключу свой ИИ к твоему разуму и мы увидим то, что видишь ты. Продолжай, пока я тебя не позову.

Потянулись тревожные минуты… Николай полагал, что ему придется пялиться в фото минут 20-30, но все закончилось через пару минут.

— Эй, Исаев, очнись, все готово, мы все видим, красивая штучка. А девушка, на которую кулон повесили, тоже такая красивая?

— Еще краше, товарищ капитан! Она такая, такая…

— Ну, Исаев, ну ты попал…

— Куда попал?

— Вестимо куда, куда все попадают… Ладно, ты пока отдохни, наше общение требует от тебя значительных усилий. Я сейчас запущу поиск, чтобы выяснить, что это за кулон. Я тебя позову, расслабься, отдохни.

— «Интересно, как можно запустить поиск?» — размышлял Николай, чувствуя усталость. — «И как он собирается выяснять про кулон, будет опрашивать всех своих знакомых, показывая фотку? И сколько на это уйдет времени? Неделя? Месяц?»

Ждать пришлось совсем недолго, всего несколько минут.

— Исаев, ты живой?

— Живой, товарищ капитан, правда, немножко устал.

— Тогда слушай внимательно, никакой это вовсе не кулон, а миниатюрный шпионский фотоаппарат, разработанный и изготовленный знаменитой американской компанией «Кодак». Он с микропленкой, и стоит больших денег из-за сложности производства, и выдается только самым опытным агентам для решения особо важных задач. Так что, права была твоя девушка, подняв тревогу, а этот человек, Иван Иванович является агентом, то есть шпионом какой-то страны. Следует заметить, что он прекрасно справился со своим заданием, организовав дело так, что аппарат целый день находился в помещении КБ, фотографируя, а потом забрал аппарат, и был таков. Сейчас его задача — как можно скорее выбраться с территории Советского Союза и передать секрет нового оружия своим заказчикам.

— Да как же они смогли узнать, товарищ капитан, что именно сюда следует направить этого агента? Ведь у нас везде режим секретности, охрана, подписи о неразглашении, особисты,  секретчики.

— Сами виноваты, не умеете хранить секреты. У вас тщательно хранят всякую мелочь, а серьезные вещи публикуют, ну, как нарочно. В частности, этот ваш социалистический реализм, особенно в жанре журналистики...

— А причем здесь социалистический реализм, товарищ капитан?

— Притом. Ладно, сейчас не время, потом, нужно ловить агента, ориентируясь на этот кулон-фотоаппарат, потому, что мы имеем по нему все необходимые данные. Я сейчас запущу глобальное сканирование, а тебе нужно составить словесный портрет этого шпиона, если эта девушка рядом, и если ты знаешь что такое словесный портрет. Хотя, у агента могут быть сообщники, и он мог передать кулон другому, но это маловероятно.

— Да, товарищ капитан, девушка здесь и про словесный портрет я знаю, читал в книгах — это подробное описание человека.

— Все правильно, давай, действуй, я тебя вызову.

*  *  *

— У меня, Коля, очень плохая память на лица, я ничего не смогу описать.

— Что, совсем плохая?

— Совсем, совсем!

— Но мы попробуем, — отозвался Николай, вспоминая, как кто-то из литературных героев составлял словесный портрет. — Этот человек, какой расы? Европеец, китаец, негр?

— Да что вы! Негры здесь не водятся. Обычный, русский.

— Значит, европеец. Какой у него рост и полнота? Толстый, худой?

— Обычный, среднего роста и средней полноты.

— Цвет волос, бороды и усов?

— Волосы черные, а усов и бороды у него нет, с чего вы взяли?! Он был гладко побрит.

— Значит, шатен. Ну, вот, а говоришь, что ничего не помнишь. Это уже что-то. Но мы продолжим. Как он говорит? Есть ли акцент, может, как-то коверкает слова, или что-то еще необычное в речи?

— Речь обычная, и даже литературная по большей части, может быть, чуть мягкая буква «р», нет, речь обычная, хотя… — Галя задумалась. — Вот, вспомнила то, что меня просто резануло по ушам. Когда он стал рассказывать про пленного немецкого офицера, а мы с мамой не поверили, он слегка изменился в лице, будто встревожился, и воскликнул: — Да что вы, мам, так всегда в армии. Я тогда чуть не возмутилась — какая она ему мама, но мама этого не заметила, и я промолчала. Правда, это «мам» прозвучало как-то немного необычно.

— Мам, мам, — повторил Николай, — странно, не мог он так оговориться, но если встревожился, что-то мог сказать и на своем родном языке. А может быть, это было «мэм», а не «мам»?

— Да, точно, мэм, конечно, мэм. А что это, и как вы догадались?

— Мэм, Галя, — это уважительное обращение к женщине у англосаксов, широко используется в Англии и Америке. Я изучал английский язык в ВУЗе, оттого и знаю. Давай-ка, продолжим. Есть ли у этого человека какие-нибудь особые приметы, ты ничего не приметила?

— Приметы?

— Да, приметы.

— Есть, есть, точно. У него, когда говорит, улыбается или просто приоткрывает рот, полностью обнажается верхняя десна, будто верхняя губа короткая, и еще, в верхней челюсти на одном зубе у него желтая коронка, наверное, золотая. Больше я ничего не приметила.

— А больше и не нужно. Мы составили отличный словесный портрет, спасибо, иди, отдыхай.

Итак, все, что можно было сделать, уже было сделано. К этому времени работники КБ успели сходить на обед, а Зоя принесла в судке кое-что перекусить Ивану Антоновичу и Николаю, которые идти в столовую никак не могли. Также вернулась и Валя, которая сообщила, что маме Гали стало чуть получше, что Валя сварила ей кашу, что мама немного поела, а потом снова улеглась в постель. Николай отметил, что и Галя взбодрилась, получив эту информацию.

Время начало клониться к вечеру, и Николаю оставалось только ждать информации от капитана Неустроева, а Ивану Антоновичу он пока ничего не сообщал, не желая забегать вперед.

Итак, нужно было ждать. Николай продолжал сидеть в кабинете начальника, полагая, что вести разговор с капитаном Неустроевым ему лучше всего без окружающих. Чтобы чем-то заняться, он взял с полки довольно потрепанную книгу, которая оказалась справочником по физике, и открыл ее наугад. «Кулон» — мелькнуло первое попавшееся на глаза слово. — «А как же сюда-то попал этот кулон? Тьфу-ты, да это же физическая величина, единица измерения электрического заряда!!! У меня с этим кулоном скоро мозги совсем набекрень будут».