Та-так…

Та-так…

Та-так… — стучали колеса, то навевая, то отгоняя сладкую дрёму. До чего же хорошо вот так лежать на полке в теплом вагоне, завернувшись в одеяло. Это вам не в зимнем лесу, на мерзлой земле, чуть покрытой наломанными наспех ветками, тесно прижавшись, друг к другу. Здесь тепло, удобно, и не надо ни о чем думать.

Не думать…

Не думать…

Не думать…

Да? Не думать? Как бы ни так!

Николаю Исаеву, бывшему красноармейцу, а ныне служащему Наркомата Вооружения в непонятной должности «временно исполняющий обязанности технического консультанта» было о чем подумать. И о прошлом, и о будущем.

Еще позавчера он был в карауле у командного пункта батальона, стоявшего в обороне на ближних подступах к Москве, когда рядом с ним совершенно неожиданно появился незнакомец, который оказался командиром особого отряда, прибывшего из будущего для отражения подготовленного фашистами танкового удара на Москву.

После разбирательства, произошедшего  между незнакомцем и командиром батальона, комбат назначил Николая помощником командира отряда, капитана Неустроева. Они быстро нашли общий язык, так как Николай был выпускником технического ВУЗа и буквально через 15 минут Николай освоил противотанковый гранатомет, которые пришельцы доставили из будущего. Затем они отражали танковую атаку, в которой Николай подбил из гранатомета три фашистских танка.

Подбил… подбил… подбил, — поддакивали колеса.

Подбить-то, подбил, но вместо желанного отдыха и обсуждения с друзьями-однополчанами прошедшего боя, Николая арестовали, как и его комбата, капитана Верховцева. Тому, по крайней мере, предъявили обвинение в том, что он нарушил Устав Красной Армии, не доложив о прибытии в расположение батальона неизвестного воинского подразделения, а красноармейца Исаева арестовали без объяснений.

Но это была только прелюдия последующих событий. Вместо Трибунала они, порознь, оказались в Москве, да не просто в Москве, а в Кремле, на совещании Ставки Верховного Главнокомандования. Да, никогда не знаешь, «что день грядущий тебе готовит». Уже там, в Кремле, выяснилось, что оказались они там по указанию Верховного Главнокомандующего, товарища Сталина, заинтересовавшегося сокрушительной мощью противотанкового оружия, доставленного бойцами капитана Неустроева из будущего.

Члены Ставки внимательно выслушали сообщение комбата о действиях отряда капитана Неустроева, разгромившего танковый клин противника из более чем двухсот машин, а затем его, Николая об устройстве и принципе действия ручного гранатомета.

И тут же, не откладывая дела в долгий ящик, Верховный принял решение о срочной разработке оружия на основании только что услышанных принципов, и об организации Аналитического Отдела при Генштабе Красной Армии, назначив его руководителем комбата Верховцева.

— «Да, быстро он все решает», — подумал тогда Николай, — «не зря в народе об этом говорят».

Он, Николай, тогда подумал, что все решения приняты, и он может возвращаться в свой батальон, но не тут-то было. Верховный не оставил и его, Николая, своим вниманием и предложил перейти на службу в Наркомат Вооружения с тем, чтобы оказать содействие в разработке противотанкового оружия. Николай попытался отнекиваться, ссылаясь на то, что у него нет никакого опыта в проектировании оружия, но Верховного тотчас поддержал Нарком, заявив, что проектировщиков у них своих достаточно, а нужен физик-теоретик. Николаю ничего не оставалось делать, как согласиться. И было это все позавчера, это был день активных действий.

А вчера был какой-то дурацкий день, день «обивания порогов», как назвал его, приставленный в помощь Николаю, сержант-сверхсрочник из Наркомата Вооружения. Как только они пришли в огромное здание Наркомата, Николай понял, что без сержанта он здесь наверняка заблудится. Им приходилось то подниматься по широким, парадным лестницам, то спускаться по узким, скрипучим сооружениям, проходить по широким холлам или узким, кривым коридорам. 

Для начала они отправились в отдел кадров, где пожилая, строгая женщина с отглаженными черными нарукавниками потребовала у Николая документы, и он подал ей свою Красноармейскую Книжку. Женщина сверила данные в книжке с лежащим перед ней списком и попросила Николая написать заявление о поступлении на службу в Наркомат Вооружения.

Николай не знал, как толком написать такое заявление, и она стала ему диктовать, а затем, проверив написанное, вернула ему заявление. — Нужно добавить фразу «Прошу в моей просьбе не отказывать», поставить дату и подписаться.

— Зачем же еще раз писать «прошу»? — удивился Николай.

— Так принято, так все пишут, — ответила строгая женщина. — Пишите, не тяните время, у меня много работы.

— Странно как-то, — пробормотал Николай, пододвигая к себе листок. — На самом-то деле это не я прошу, а меня попросили.

— Кто это попросил? — удивилась кадровичка.

— Наш Верховный Главнокомандующий, товарищ Ста…

— Остановитесь молодой человек! — прервала его женщина. — Да что вы такое говорите, как вам не стыдно! Вы хоть представляете, что вам может быть за такие слова? Что за глупые шутки!

— Хорошо, хорошо, — отозвался Николай, написав то, что ему сказали.

— А теперь давайте ваш Диплом о высшем техническом образовании.

— У меня нет диплома.

— Как это нет?

— Да вот так получилось. Когда началась война, я пошел добровольцем в армию, и просто не успел получить диплом, а высшее образование у меня есть.

— Тогда я не смогу оформить вас, просто не имею права.

— Ну и славненько, — ответил Николай и чуть не перекрестился, как это сделал капитан Неустроев перед началом боя. И тотчас у него мелькнула мысль, что это не просто какой-то ритуальный жест, а действие, концентрирующее человека перед важными событиями, и так всегда поступали его старшие родственники. — Вот и хорошо, — повторил он, — тогда я возвращаюсь в свой батальон к ребятам-однополчанам, — и протянул руку, чтобы забрать свою Красноармейскую Книжку.

— Нет, так не пойдет, — сказала женщина, — вот я сейчас сделаю срочную работу, освобожусь, и уточню насчет вас, а вы пока посидите в коридоре, — и убрала документ в ящик стола.

Николаю ничего не оставалось делать, как сесть на скамейку рядом с сержантом, который увлеченно читал какую-то книгу. Он посидел, потом походил по коридору, по которому время от времени проходили то военные, то штатские люди. Минута летела за минутой, но ничего не происходило, и из-за плотной двери кабинета ничего не было слышно, пока там не раздался телефонный звонок, а зачем и разговор, который невозможно было расслышать.

Наконец разговор закончился, и кадровичка открыла дверь. — Вы здесь, Исаев? Вот и хорошо! Сейчас звонил Нарком и даже немножко меня побранил за то, что я вас не оформляю, но я ему ответила, что у меня Инструкция. И, представляете, он со мной согласился, сказав, что если все будут нарушать Инструкции, то будет чёрте что. Так и сказал «чёрте что», и чтобы я вас оформляла под его личную ответственность. Так что все будет в порядке, не волнуйтесь, я сейчас подготовлю приказ.

Буквально через десять минут Николай получил выписку из приказа о назначении его «временно исполняющим обязанности технического консультанта КБ-6», список кабинетов, которые ему нужно посетить и металлический, стальной  кружок диаметром примерно 40-50 мм с отверстием на одном из краев, и выбитыми на металле буквами и цифрами. — А это еще что? — удивился Николай.

— Это ваш идентификационный жетон, по которому вас всегда можно опознать. Он всегда должен быть у вас с собой, даже, например, в бане. Лучше всего его подвесить на шею на шнурке, или цепочке, но, вот, жетоны привезли, а цепочек нет. Так что вы сами постарайтесь что-нибудь придумать.