— Да, из-за этого. Что-то мы не учли.

— Не переживай, в целом результат хороший: никто не пострадал, гранатомет уцелел, сама граната полетела хорошо, да и сработала просто отлично. И «полигонщик» такого же мнения, а он человек многоопытный, всякое испытал, у него, бывало, новое оружие прямо в руках взрывалось, обрати внимание на его шрамы. Главное, основные принципы подтвердились, а эту мелочь решим. Утро вечера мудренее.

Ночью Николаю приснился сон, будто идет он по знакомому, огромному полю, на котором горят фашистские танки, а навстречу появляется, покрытый копотью капитан Неустроев, с заряженном гранатометом в руках.

— А, еще один фашист! — кричит капитан, поднимая гранатомет. — Давай, молись своим фашистским богам, проси их, чтобы приняли твою душу, сейчас я тебя туда отправлю. Ты и глазом моргнуть не успеешь.

— Да что вы, товарищ капитан, это же я, Исаев, Николай, красноармеец.

— Какой Исаев? Не ври, мой друг Исаев где-то за Уралом изобретает вот такой же гранатомет, а ты фашист недобитый, загримировался под моего друга, но меня не обманешь.

— Да я это, я, товарищ капитан, как же вы меня не узнаете. Мы же с вами эти танки подбивали, а до этого вы меня учили, как стрелять, и про конструкцию рассказывали. А еще про гиперболоид инженера Гарина.

— Про гиперболоид? Да, было дело… под Полтавой.

— Под какой Полтавой? Не были мы под Полтавой!

— Да это я так, к слову. Не должно тебя здесь быть. Давай, докажи, что ты Исаев.

Николай судорожно размышляет, чем же ему доказать, что он действительно Исаев, хлопает себя по бедрам и натыкается на… предмет, который ему рекомендовали повесить на шею, но он до сих пор лежит в кармане.

— Вот, товарищ капитан, смотрите, у меня идентификационной жетон, мне его выдали в Наркомате.

— А, жетон, хорошо! Теперь поверни его ко мне, — и Николай поворачивает жетон информационной стороной в сторону капитана.

— Привет, Исаев! Я все проверил, хорошо, что жетон у тебя с собой, а то в горячке я мог и стрельнуть, были тут прецеденты… Ладно, а чего ты здесь болтаешься, Исаев? Тебе же нужно гранатомет делать. Я ведь не зря тебе все объяснял и показывал.

— Мы уже сделали, товарищ капитан, и испытали, только вот граната прямо не летит.

— Что значит — прямо не летит? Ты можешь выразиться как грамотный инженер?

— Могу, конечно. Она после выстрела как-то вихляет, то есть не выдерживает заданное направление.

— Ну, слава Богу, сформулировал, а то я чуть не расстроился из-за твоей тупости. Ладно, молодец. Ты, парень, плохо смотрел, когда стрелял. Просто ты смотрел на цель, а не на гранату в движении, но это дело поправимое. Я сейчас выстрелю в замедленном режиме, а ты внимательно смотри, и все поймешь.

Капитан положил гранатомет на плечо, прицелился в дымящийся танк и нажал спуск.

Так — выброс пламени из раструба, граната пришла в движение, и как только оторвалась от трубы — щелк — из тела гранаты выдвинулись стабилизаторы, как оперение на стреле, которой стреляют из лука.

Граната описала красивую, растянутую дугу и ударилась в дымящийся танк, который взорвался с таким грохотом, разлетевшись на куски, что Николай проснулся.

Оказалось, что это никакой ни танк, а просто звонит будильник, который доставили по заявке Николая.

— Доброе утро, — произнес Николай, войдя в помещение КБ. — А у меня, Иван Антонович, есть предложение, вот посмотрите, — и Николай начал рисовать эскиз на листочке бумаги. — Нужно сделать оперение, как у стрелы, таким образом, чтобы в обычном состоянии стабилизаторы с пружинками размещались в теле гранаты, и фиксировались стопором. При выстреле стопор отскочит, и как только, граната покинет направляющую трубу, стабилизаторы откроются, и обеспечат заданный курс гранаты.

— Хорошее предложение, — констатировал Иван Антонович, и у меня тоже кое-что есть на уме. Нужно обеспечить гранату жестко закрепленными стабилизаторами, а направляющую трубу заменить рейкой с продольными желобками. Правда, здесь нет строгального станка, чтобы сделать такую рейку, да и прицел некуда будет закрепить. Так что твое предложение лучше.

— Будем делать чертежи, Иван Антонович?

— Чертежи? Слушай-ка, давай, обойдемся без чертежей. Наши слесари — ребята толковые, сами все решат по месту, посмотрев на твой эскиз. Пошли на производство!

— Хорошее решение, — констатировал руководитель производства, рассмотрев эскиз, — и мы его быстро реализуем, часика за… гм. Короче, приходите после обеда, все будет готово.

На полигоне все повторилось, как и накануне, только перед тем, как закрепить гранатомет, Николай, с разрешения «полигонщика», нацелил гранатомет на стоящий на удалении стальной лист.

Прозвучал выстрел, и реактивная граната, оставив небольшой дымный след, ударилась в стальной лист. БА-БАХ — грохнул взрыв, и из места попадания гранаты вырвалось яркая длинная струя в направлении наблюдающих, а над головами прошелестела ударная волна.

— «Странно», — подумал Николай, — «какой-то не тот эффект», — и все, чуть ли не обгоняя друг друга, отправились к цели. К их удивлению, на стальном листе они рассмотрели лишь небольшую вмятину и длинный след взрыва на снегу перед листом.

— Все понятно, — заявил Иван Антонович, — удар в противоположную сторону, я и в прошлый раз удивился, когда граната ударила в землю, но подумал, что она могла перевернуться. Просто кумулятивный заряд установлен задом наперед, что-то наши сборщики намудрили. Пошли к ним!

Бригада слесарей-сборщиков состояла из двух мужчин пожилого возраста, своей внешностью похожих на действующих лиц какого-то фильма про Октябрьскую Революцию. На одном из них даже была рубашка-косоворотка, которые в последние годы редко встречались.

Николай подумал, что Иван Антонович побранит или хотя бы пожурит рабочих, но нет. Он тепло поздоровался, поинтересовался здоровьем, выспросил о семьях, и похвалил за хорошо сделанную работу по сборке гранатомета и гранат. Затем представил Николая, как своего помощника, а рабочие сказали, что к ним можно обращаться, как к Иванычу и Борисычу.

— Расскажите, пожалуйста, — перешел к делу Иван Антонович, — в каком порядке вы собирали сам гранатомет  и гранаты к нему, и какие были при этом трудности. Нам с коллегой это очень важно знать. Возможно, есть какие-то замечания, которые мы обязательно учтем.

И один из слесарей, Борисыч, стал с удовольствием  рассказывать о проделанной работе. — Это очень хорошее оружие с точки зрения его конструкции, и нам оно очень понравилось. Мы на своем веку много чего повидали, встречались образцы сложные для сборки с использованием мелких винтиков и гаечек, и мы с Иванычем сразу понимали, что такое оружие никуда не годится. Вот, представьте, что нужно его разобрать, чтобы почистить в полевых условиях. Уронишь такой винтик в снег или грязь, и все — оружие есть, а использовать его нельзя.

Николай понял, что эти квалифицированные товарищи любят и гордятся своей профессией и еще он поразился мудрости Ивана Антоновича, осознав, как тот постепенно подводит этих товарищей к вопросу, ради которого они пришли.

— В этом новом оружии, — продолжал между тем слесарь, — все крепится без всяких там, дурацких винтиков, все просто, как в трехлинейке. Солдат такое любит, и будет вам благодарен.

— Ой, да что вы, — отозвался Иван Антонович, — все еще совсем сырое, мы ведь только начинаем испытания, рано об этом говорить.

— Не рано, нормально, у нас с Иванычем отработанный нюх, мы сразу видим — плохо или хорошо. Да, вот еще что, мы с ним посудачили, и решили, что на чертеже хитрый заряд гранаты показан неправильно. Раз он должен пробивать броню, то и должен прилегать к ней всей плоскостью, а не воронкой, которая, как мы поняли, предназначена для уменьшения веса и экономии взрывчатки. Короче, мы установили заряды, развернув их на 180 градусов, по отношению к чертежу. Мы это неправильно сделали?