Краем глаза Гарри увидел, как падает на землю Питер Гринграсс — совсем еще молодой парень, дальний кузен Дафны и Астории. Умер? Гарри старался не думать об этом. В голове панически билась мысль, что он не этого ожидал. И пусть у него не было каких-то определенных представлений, но… Битва? Нет, слишком рано.

Ремус подтолкнул Дадли прямо в объятья Андромеды, Гарри, продолжая держать щит, встал чуть позади Василя Кришана. Артефактор не был боевым магом, но в защитных заклинаниях, что редкость для темной магии, разбирался получше многих. Стоя за его спиной, Гарри панически размышлял — должен ли он идти сражаться? Согласно пророчеству, именно он должен убить Волдеморта… А еще вспомнилось, что надо было забрать палочку у Дамблдора, но этого так и не произошло. Но это же суеверие?

Гарри терялся в ощущении времени — сколько длится бой? Казалось, что как минимум час. Но даже сейчас минуты тянулись, словно вязкий сироп. Будто это не настоящее, а сон. Замедленная съемка в фильме, не иначе. И в этой замедленной съемке он видел, как Фред Уизли сражается с высоким пожирателем без маски — Гарри не знал его имени. Он видит, как парень отработанной последовательностью посылает в своего противника несколько заклинаний подряд, как пожиратель оступается и падает на землю, сраженный банальными чарами обездвиживания… и видит, как зеленый луч авады попадает в бок Фрэда — Волдеморт словно играючи отправил это заклинание не в своих противников.

Сильнейшая боль скрутила Гарри — связывающие узы Ковена рвались, ощущение было такое, будто кто-то вытягивает его сердце наружу. Гарри закричал — от боли, от ужаса, от мгновенного осознания… но не остался на месте. В считанные секунды обежал Василя, не прерывая заклинания щита пробежал все расстояние, что разделяло его и Волдеморта, ловко уклонился от попытки Сириуса его задержать, наконец опустил свой щит и сам вступил в бой с Волдеморта, даже не думая о том, что он ему не ровня. Ему едва хватало скорости реакции, чтобы уклоняться от одних заклинаний и отражать другие. Но боль рождала в нем ярость, в таком состоянии ему недоступна светлая магия, но он злился, и чем злее становился, тем четче работал. Горячее сердце и холодный разум.

Экспеллиармус — простенькое заклинание, основа любой дуэли. Казалось бы — что может быть проще и банальнее? Принято считать, что его главное преимущество — быстрота, оно даже видимого луча не имеет. Но оно не только лишало противника палочки, нет. Если правильно подобрать момент, выбрать именно тот, когда заклинание противника только начало отрываться от кончика волшебной палочки… можно его отразить. Гарри успел в этот короткий промежуток. Одна ужасная секунда, палочка Волдеморта взлетает в воздух, а он сам падает вниз, сраженный своей же авадой…

Но боль в груди от этого не проходит. Гарри оборачивается — Фред лежит на земле, раскинув руки и невидящим взглядом смотря в темное небо.

Самым спокойным в этой комнате был Лайелл. Он попросту спал, мило причмокивая губами. Свет не включали, горел лишь магический светильник под темно-зеленым абажуром. Флер сидела на диване и пустым взглядом смотрела в стену. Свободное платье скрывало небольшой пока животик, но срок уж слишком опасный — нельзя нервничать. Нарцисса больше всего переживала именно о Флер.

В комнату неслышно вошла Молли. Нарцисса с недоумением посмотрела на женщину — от нее пахло пирогами. Она несла поднос с чаем и свежей выпечкой. В ответ на недоуменный взгляд Нарциссы, смущенно пояснила:

— Готовка меня успокаивает, я воспользовалась кухней Андромеды.

Нарцисса кивнула. У Молли есть причина переживать — там почти вся ее семья. Здесь, в поместье Блэков, остались лишь двое Уизли — Рон и Джинни. Перси, правда, сейчас в Министерстве, но все остальные мальчики рванули сражаться. Они совершеннолетние, и Молли не удалось их остановить. О мальчиках Уизли волновалась и Нарцисса. Особенно о близнецах — как ученики Северуса, они стали ей уже почти родными: попадались на глаза чаще родного сына. Они и пойти со всеми воевать смогли лишь потому, что не были в школе, а как раз варили зелья в доме у Снейпов.

— Выпей, — Молли протянула молчащей Флер чайную чашку.

От чашки шел какой-то до боли знакомый аромат — кажется, так пахнет успокаивающее зелье, если его сварить в виде травяного чая. Флер покачала головой, отказываясь, но Молли так же спокойно добавила:

— О себе не думаешь — подумай о ребенке. Твоя нервозность ему вредит.

Флер, испуганно посмотрев на Молли, забрала чашку и в два глотка выпила ее содержимое. Флер словно за пару часов похудела на несколько килограмм, на бледном лице выделяются огромные испуганные глаза. Девчонка же совсем, если так подумать. Только восемнадцать лет, влюблена и ждет ребенка, а ее любимый муж сегодня может умереть. Нарцисса села рядом с ней и приобняла за плечи, пытаясь успокоить. Ей тоже страшно. И за кузена, и за мужа, и за сестер, и за всех своих знакомых и близких…

Тишину дома Блэков внезапно разрушил страшный крик. Нарцисса вскочила с места, выбежала из этой гостиной, распахнула дверь второй, где новостей ждали дети. Члены Ковена были шокированы, разбиты… а на полу, в объятиях Гермионы, навзрыд ревела Одри.

Драко, встретившись глазами с матерью, одними губами произнес: Фред. Бледный, с испуганным взглядом, он смотрел на маму так, будто ждал, что та найдет способ спасти погибшего парня. Нарцисса привалилась к косяку двери, и поняла, что вся дрожит. Нет, этого просто не может быть. Фреду даже восемнадцати еще нет. Это просто невозможно.

Вид поверженного Волдеморта словно заставил всех замереть. Сириус знал, что все Пожиратели почувствовали его смерть, отчего изменились и намерения сражающихся. Долохов, который до этого лишь лениво отражал некоторые заклинания, направленные на него и Волдеморта, сейчас и вовсе бросил палочку и поднял руки вверх. Так же поступил и Лестрейндж. Многие маги не из ближнего круга начали убегать — по-простому, ножками, ведь аппарировать здесь нельзя. А Сириус, обернувшись назад, увидел причину внезапной ярости Гарри. Раскинув руки в стороны, на земле лежал Фред, а возле него на коленях рыдал Джордж.

Потребовалось еще около пяти минут, чтобы как таковая битва была завершена — только где-то вдалеке авроры окружили остатки сопротивления. Сириус тоже рухнул коленями на землю около Фреда, в большей степени — чтобы успокоить Гарри. Тот ревел навзрыд, словно маленький ребенок. Не только смерть друга. Смерть одного из членов Ковена. Смерть кого-то по-настоящему близкого.

Сириус же пустым взглядом смотрел на мальчишку. Он уже видел, что не все пережили этот короткий напряженный бой. Аластор Грюм полез штурмовать сидящих на высоте Пожирателей и остался там, на каменном полу. Как бы крут он ни был, в его возрасте лезть в самое пекло уже не стоило. Были и другие смерти — но там люди взрослые, видевшие жизнь… а не мальчишка, которому всего несколько недель не хватило до восемнадцати лет.

— Эй, Блэк! — он услышал за спиной голос и устало обернулся.

Рудольфус Лестрейндж шел мимо, руки у него были связаны за спиной, его вел в сторону кто-то из парней Огдена — сейчас Сириус затруднялся назвать имя.

— Что тебе нужно, Лестрейндж? — лениво отозвался он, прекрасно зная — этот бы не стал окликать для того, чтобы поглумиться.

— Это ведь тот из близнецов, что нравится моей дочери? — Лестрейндж дернулся, заставляя своего конвоира остановиться.

Белла, что стояла чуть в стороне рядом с Фрэнком, вроде дернулась ответить что-то бывшему мужу, но Фрэнк не дал ей, задержав.

— Да, и что? — так же лениво отозвался Сириус, взглядом поблагодарив Лонгботтома.

— Ты ведь темный, — криво, словно через боль, улыбнулся Рудольфус, — обменяй его на меня у Костлявой. Рискнешь?

Последнее он произнес с заметным вызовом. У них есть несколько часов, когда умершего действительно можно воскресить. Но цена — жизнь другого мага. И это темный ритуал, он оставляет печать на месте своего проведения, его не скроешь путанным объяснением о том, что темными проклятиями тут разбрасывался не министр магии, а Пожиратели смерти. Провести его — признать себя темным в полной мере, без полутонов и попыток закосить под отщепенца семьи.