— Полы ты моешь почти профессионально, — хмыкнул Гарри.

Одри широко улыбнулась в ответ. Как и большинство англичан, Говард Лестрейндж считал лучшими наказаниями полезный физический труд и скуку. Поэтому провинившаяся Одри либо отмывала паркет до зеркального блеска, либо занималась разучиванием учебников по медицине.

— Ты уже сказал Дадли, что Сириус стал Министром? — спросила она.

— У него сейчас занятия, так что только вечером, — немного огорченно признался Гарри.

— Представляю, как он будет надуваться из-за того, что новость — класс, а поделиться не с кем, — мечтательно протянула Одри.

Поттер посмотрел на подругу с легкой ноткой презрения:

— Ты чем слушала его этим летом? С ним на курсе учится сквиб. Они, правда, узнали друг о друге только в прошлом году.

Одри чуть наморщила брови, вспоминая, а потом стыдливо улыбнулась и почесала лоб:

— Точно. Вспомнила. У него еще фамилия такая… Барклай! Вот же круто они звучат вместе — Барклай и Дурсль!

Гарри кивнул. Этот парень был из не особенно сильной магической семьи, и младший брат Барклая-сквиба будет учиться в школе на Косой Аллее, поэтому парень частенько навещает родителей. Гарри не представлял, насколько сложно сквибу было поступить в Итон, но до сих пор немного завидовал и ему, и Дадли. Гарри ведь тоже мог поступить! И дело не в том, что школа лучше — ему уже нравился Хогвартс — дело было в самой сложности поступления.

— Наверное очень круто учиться в Итоне, — мечтательно протянула Гермиона.

Сама она, понятное дело, там учиться не могла — независимо от умственных способностей, девочек в Итон просто не брали. Но какой британец не мечтает попасть в самую известную школу страны?

— Еще круче будет его закончить, — вздохнул Джастин Финч-Флетчли, садясь рядом с ними. — Простите, но раз вы говорите об Итоне, то сегодня я обедаю с вами. Должен же я кому-то пожаловаться — Эрни меня не понимает.

Все тут же захихикали. Джастину было особенно сложно смириться с тем, что он пошел не в Итон. Если для Гарри это было скорее забавным заданием, невероятной возможностью, то для Джастина эта школа была обязательной — там учился и его отец, и дед, и прадед. Лишившись основного куска семейных традиционных ценностей, Джастин чувствовал себя особенно несчастным. Обделенным.

— Мистер Финч-Флетчли, — внезапно раздался елейный голосок Амбридж, — позвольте спросить — что вы делаете за столом Гриффиндора? Вы решили сменить факультет?

Все разом вздрогнули — они так увлеклись разговором, что даже не заметили приближение Розового Кошмара. Первой опомнилась Одри, она гордо вздернула подбородок и произнесла фразу, которую на первом курсе часто повторял Гарри:

— Правилами не запрещается сидеть за столами других факультетов.

— Быть может, мисс Лестрейндж, вы мне подскажете — какое правило разрешает подобные действия? — противно улыбнулась Амбридж, но ей ответила уже Гермиона.

— Согласно двадцать восьмому пункту школьного устава: студенты имеют право на полную свободу действий, если что-то из этих действий не запрещено в предыдущих пунктах устава, либо если эти действия не внесены в дополнительный список запрещенного. Я могу процитировать вам по памяти весь список запрещенных предметов и действий, что директора Хогвартса записывали с момента основания Хогвартса. И нигде не говорится, что мы не можем сидеть за столом других факультетов.

Она отчеканила все строчки почти безжизненным голосом, прекрасно понимая, что разозлит профессора. Но как это — не сидеть за другим столом? Она вообще-то каждое утро завтракает со слизеринцами.

— Правила можно изменить, — сощурилась Амбридж.

— Внести запреты в дополнительный список может только директор и только на каникулах — во время семестра это делать запрещено, — так же заученно ответила ей Гермиона.

Интересно, а директора тоже раздражает, что они вечно сидят вперемешку? В любом случае — действия из дополнительного списка могут быть вычеркнуты, если директор так решит. Амбридж посмотрела на дерзкую девчонку взглядом из разряда "мы поговорим об этом позже, когда я буду права", но промолчала. Просто прошла к профессорскому столу. Из всего преподавательского штата Хогвартса только она ходила на обед через общие двери, остальные предпочитали использовать неприметную дверь в другом конце зала.

С отработок Одри вернулась вовремя, чем немало удивила Гермиону. Девушка сидела в спальне одна, наслаждаясь одиночеством — для Хогвартса это редкость. В общей гостиной шумели неугомонные гриффиндорцы, до отбоя оставалось чуть меньше часа, в небольшой печке горел огонь, за окном кружились снежинки и спальня сегодня была настолько уютной, что Гермиона даже немного огорчилась возвращению Одри.

Но та почему-то не начала тараторить прямо с порога, просто прошла по комнате к своей кровати и упала на нее, перевернулась на спину и мечтательно уставилась в потолок:

— Я влюбилась, — как-то невероятно тепло, совершенно нетипично для самой себя, сказала Одри.

Гермиона отвлеклась от разглядывания печки — язычки пламени красиво отсвечивали сквозь ажурную решетку — и скептически посмотрела на подругу:

— И кто несчастный? Фред Уизли?

— Почему несчастный? — обиженно протянула Одри, но тут же привычно начала болтать: — Он, между прочим, первый начал… влюбил в себя бедную девушку. Взял и поцеловал!

Гермиона хихикнула. Как и ее мама, Одри совмещала в себе довольно необычные качества. Например, при всей своей жесткости, при всей смелости, при всей яркости поступков и нахальстве фраз, она была особой крайне романтичной и верила в Настоящую Любовь. Вот Гермиона верит в то, что два умных человека предпочтут прожить всю жизнь вместе, потому что так проще и приятнее, а Одри ждет своего магического принца. И Фред додумался самостоятельно нацепить на себя корону и залезть на белого коня. Образно говоря, разумеется, но в случае с Одри — надо было думать заранее. Гермиона готова была поспорить на свою магическую библиотеку, что любовь Одри такая же ревнивая и всеобъемлющая, как и ее дружба.

— Но он же вроде тебе еще первого сентября сказал, что хочет с тобой встречаться, — напомнила Гермиона, опять уставившись на огонь.

— Как будто я ему поверила, — легкомысленно заявила Одри. — Я вообще-то подумала, что ему просто без Джорджа будет слишком скучно, а я и так частенько ходила "на дело" с ними. А что я еще должна была подумать? Это же Фред! Он же…

Одри замолчала, не зная, как выразить свои чувства словами. Фред — это просто Фред. Смешной, яркий, умный. Он придумывает шалости, варит зелья и очень любит свою семью. И он — член Ковена, он ее друг, он просто классный. Она никогда не думала о нем с романтической точки зрения. А она, между прочим, всех парней в Хогвартсе мысленно перебрала и забраковала. Не трогала только своих близких друзей, воспринимая скорее как семью, что-то надежное и вечное. А теперь… Думает о нем и сердце словно замирает. И дурацкая улыбка на лице.

— Джи…

— М-м-м?

— Он ведь классный, правда? — мечтательно спросила Одри.

Гермиона тихо засмеялась. Кажется, наступили тяжелые времена, ведь влюбленная Одри всем даст жару.

Первое заседание Визенгамота состоялось через три дня после вступления Сириуса в должность. Магический парламент заметно лихорадило последние два месяца. Все дело в структуре этой организации. Первоначально каждое место в Визенгамоте было закреплено за каким-то родом. Но время шло, одни великие фамилии вырождались, другие старались быть подальше от политики. Первые годы лорды сами назначали ставленников на свое место, а затем свободные должности стали распределять посредством голосования. Но старые законы никто не отменял. И когда лорд Прюэтт решил вернуть себе место в Визенгамоте, с этого места пришлось снять мага, что занимал эту должность почти двадцать лет. Ни выслуга лет, ни звания, ни даже попытки Дамблдора как-то повлиять на ситуацию не смогли оставить старого мага на его месте. Изменить этот закон не мог ни глава Визенгамота, ни Министр Магии.