— Но я не могу не думать об этом, — призналась она.

Говард тяжело вздохнул. В чем-то она права: слишком многое поставлено на карту, чтобы выпускать из вида мелочи вроде Долорес Амбридж, профессора от Министерства.

Первое сентября выдалось суматошным. По соображениям безопасности дети ехали на вокзал тремя группами, с родителями многие простились накануне. У поезда шумно делили вагоны, снова искали свободолюбивую жабу Невилла, которая все лето прожила в Норе и явно наслаждалась свободой. И все это под вспышки колдокамеры корреспондента Пророка, что по-хамски щелкал ей, снимая Сириуса с крестником.

— Можно я его прокляну? — ворчливо спрашивал Данте, воинственный итальянец.

— Нет, — отвечал Сириус.

— Можно, но только позже, — добавляла Белла. — Я знаю, где он живет.

Данте радостно улыбался, корреспондент продолжал щелкать колдокамерой, не подозревая о коварных планах вассала Блэка.

— Мы не можем никого проклинать, — с притворной улыбкой говорил Сириус. — Мы теперь настолько образцовое семейство, что меня уже от самого себя тянет блевать радугой.

Данте с Беллой вместе прыснули от смеха. Действительно, если корреспондент внезапно загнется от темного проклятья, то заподозрят сразу Блэка. Стоящий тут же Ремус не улыбался. Он просто спокойно сказал:

— У него долгов на пятьсот галеонов. У входа его уже ждут гоблины.

— Когда успел? — удивился Сириус.

— Гарри через зеркало сказал Доре, Дора написала гоблинам, гоблины ответили Доре, Дора через зеркало сказала Гарри, — меланхолично отвечал Ремус.

Кого угодно выведет из себя ушлый журналист, если он щелкает своей камерой, будто ему зарплату начисляют исходя из количества повторяющихся колдографий. Здесь вообще прессы быть не должно — на перрон может пройти далеко не любой маг, нужно быть с кем-то из школьников, или иметь разрешение от руководства Хогвартса. Этот журналист был родственником кого-то из первокурсников. И он в наглую нарушал все нормы приличия разом, переплюнув в этом даже хамоватую Риту Скитер — та хотя бы не портила своим присутствием важные даты в жизни любого родителя.

Прозвучал гудок паровоза, дети поспешно загрузились в вагоны, радостно повисли на приоткрытых окнах, махали руками, платочками и демонстрировали многострадальную жабу Невилла. Тревор явно мечтал сбежать и допрыгать до Норы по земле.

Когда перрон скрылся за поворотом, все наконец-то расселись по своим местам, после недолгих препирательств подоставали книги и остаток пути провели почти в полной тишине, которая нарушалась редкими обсуждениями прочитанного. Только что в крайнем купе шесть человек азартно рубились в карты. Простые, немагические. Среди пяти пацанов выделялась Одри.

— Фред! Не мухлевать! — она ловила его за руку, пытаясь найти карту за манжетами рубашки.

Фред демонстративно закатывал рукава. У Джорджа вообще-то лучше получалось карты прятать, но почему-то все подозревали Фреда.

— И кто-нибудь ткните Рона в бок, — щурился Симус. — Он опять карты считает.

Рон и правда выглядел сосредоточенным, неслышно что-то шептал, щурился на колоду карт. Считал он хорошо, а вот память у него была не самой лучшей — он быстро забывал просчитанное ранее. Но Рон сидел между двух близнецов, поэтому Симусу пришлось самому кидать в Рона скомканную мантию. Та задела карты на столе, все полетело на пол, смешалось, Рон яростно закричал и завязалась шуточная потасовка. Одри, горько вздохнув, вышла в коридор.

Не то, чтобы она страдала от недостатка общения, но возраст давал о себе знать: с мальчишками ей становилось сложнее. А из девчонок ей никто не подходил по темпераменту. Пока Одри стремилась на поиски приключений, ее подруги предпочитали обсуждать наряды, читать книги или учить новые заклинания. Одри заклинания давались легко — так же когда-то блистала ее мама, чтение ей казалось скучным, а наряды слишком долго обсуждать — то еще развлечение.

— Скучаешь? — хмыкнул Фред, прислоняясь спиной к перилам у окна.

Длинный коридор их вагона был полностью остеклен и около этих окон тянулись перилла. Одри держалась за них, рассматривая пейзаж за окном. Джордж прошел мимо, к концу вагона, а Фред же с любопытством разглядывал своих друзей в соседних купе. Через застекленные двери было отчетливо видно, насколько все увлечены чтением.

— Есть немного, — вздохнула Одри. — Карты надоели еще летом, в шахматы Рона все равно не обыграть, а собрание дуэльного клуба только на следующей неделе.

Фред засмеялся. Одри же сердито посмотрела на него, но не стала ничего говорить. Хорошо Фреду — у него всегда с собой есть брат-близнец.

— Мне тоже в этом году точно будет скучно, — признался Уизли. — Джордж теперь официально встречается с Аникой, они будут постоянно на свидания ходить, за ручки держаться…

— Розовые сопли разводить, — подсказала Одри.

Фред усмехнулся, но покачал головой:

— Это их право. Если им так больше нравится — то пусть гуляют. Мы же не сиамские близнецы, имеем полное право иметь разные увлечения… и разных девушек.

Одри безразлично пожала плечами, а Фред внезапно продолжил:

— В связи с этим у меня есть к тебе предложение: давай встречаться.

Девушка пораженно обернулась к нему, не веря в услышанное.

— Что, прости?

— Встречаться, — подсказал Фред. — Будем ходить на свидания, возможно даже держаться за руки и целоваться.

На слове целоваться он с наигранной стыдливостью прикрыл рот рукой, словно сказал что-то неприличное. Одри наклонила голову, все еще не веря в серьезность главного шутника Гриффиндора.

— Что? — передернул плечами он. — Обещаю, что уберегу тебя от розового кошмара кафе мадам Паддифут. Будем устраивать совсем не романтичные свидания на опушке Запретного леса, Астрономической башне, подземельях Слизерина…

Одри не смогла сдержать веселье, хмыкнула:

— Да ты прям дамский угодник.

— Ты не подумай, что я сейчас шучу, — убежденно продолжил Фред, обернувшись к ней полностью. — Я говорю — встречаться, и имею ввиду именно встречаться, а не просто шататься по всем злачным местам Хогвартса ради веселья. Я даже могу добропорядочно дарить тебе нормальные, нетрансфигурированные букеты — девчонки же любят хвастаться подругам.

Одри внезапно начала тыкать пальцем в Фреда. Тот поморщился:

— У тебя рука тяжелая! Больно, между прочим.

— Я проверяю реальность происходящего, — сказала Одри. — Кто ты такой и что сделал с Фредом Уизли?

Тот тихо засмеялся и покачал головой:

— Не могу сказать, что я влюбился, но ты единственная знакомая мне девушка, с которой я бы вообще хотел сходить на свидание. Не прощу себе, если тебя прям из-под моего носа уведет какой-нибудь наглый хлыщ.

Одри еще немного посверлила парня подозрительным взглядом, а потом все же согласилась:

— И то правда, лучше заранее найти себе хорошую девушку. Тем более такую, как я.

Фред усмехнулся и все же протянул Одри букет ромашек. Та прикоснулась к лепесткам:

— Ты поднаторел в трансфигурации?

— Нет, я купил маргаритки у входа на вокзал и перекрасил их заклинанием, — честно признался парень.

Одри засмеялась. Она пока не знала, что и думать о предложении Фреда, но это звучит как минимум весело. Не все же Гермионе встречаться со взрослыми — пора и Одри завести парня-семикурсника.

Драко казалось, что он всю жизнь прожил в стеклянном шарике, вроде тех магловских статуэток, что принято привозить в качестве сувенира. Шарик иногда встряхивают, там идет снег или красиво кружатся блестки, но фигурки внутри от этого совсем не страдают. И Драко стоит в таком вот шарике — вокруг типа снежная метель, но это скорее красиво, мир от этого не рушится.

Долгое время он не догадывался, что происхождение и забота родителей настолько тщательно укрывают его от всех проблем. До первого курса он даже ни разу не усомнился, что что-то может пойти не так, как он захотел. Потом, правда, Гарри отказался от его дружбы и Драко немало удивился… но мама в письме объяснила, что мальчик очень дорожит своими друзьями, поэтому стоит попробовать подружиться с ним еще раз, только уже никого не оскорбляя. Это сработало, и статичный мир Драко Малфоя так и остался целым.