Флер всегда приходила в кабинет, чтобы отправить Бена — так теперь все называли наследника Кератри — в гостевую спальню, а Сириуса забрать себе.

— Судя по рассказам Андромеды, — задумчиво сказала Флер одним зимним вечером, — Действие крестража схоже с влиянием духа. В смысле — люди под влиянием крестража становятся одержимы, так?

Сириус отвлекся от огромного листа с расчетами и затуманенным взглядом посмотрел на жену. Он немного сонно кивнул, и Флер продолжила:

— Тогда разве предмет с крестражем не является типичной ловушкой для духа? Не проще ли выманить этот псевдоразум в другое вместилище? Ну, как делают с одержимыми вещами?

Теперь на голос Флер повернулся и Бен. Они так долго пытались составить ритуал, который бы смог уничтожить крестраж, не нарушая структуру плетения артефакта, что даже не пытались найти способ как-то иначе спасти медальон и диадему.

— Это будет сложно, все же крестраж — не полноценный дух, — задумчиво сказал Бен.

— Мы можем попробовать, — продолжил за него Сириус.

— Но не сейчас! — грозно сказала Флер. — Сейчас вы идете спать, потому что уже половина второго ночи.

— Флер, милая, — Сириус взъерошил и без того растрепанные волосы, — только ты можешь дать нам идею и надеяться, что мы сможем после заснуть…

Флер насупилась, но тут же решила прибегнуть к своему главному оружию:

— Но без тебя не могу заснуть я… — жалобно сказала она.

Сириус тяжело вздохнул. Он знал чем все это закончится. И Бен знал. И Флер знала. Но и отказать Флер Сириус не мог. Поэтому он прощался с Беном, шел с Флер наверх, послушно переодевался в пижаму, ложился рядом и засыпал, едва голова касалась подушки. Он очень уставал. А Флер, стоит признать, и правда не могла заснуть.

Несмотря на то, что она прожила в этом поместье почти полгода, ей все еще было немного неуютно здесь, особенно по ночам. Андромеда с мужем занимали комнаты на другом этаже огромного дома, так что ночами Флер было жутковато — слишком пусто, слишком тихо, слишком много места в хозяйской спальне для одной француженки. Заснуть без Сириуса категорически не получалось.

Днем было проще. У жены Министра было немало общественных дел, которыми Флер охотно нагрузила себя сама по примеру магловских первых леди. Посещала школы, больницы, управления мелких деревушек. В мире магии подобным никто не занимался, но инициативы Флер были приняты тепло. При условии, что она ненавязчиво проинспектировала почти все школы и больницы Великобритании, то особенно тепло ее инициативу воспринял Сириус — теперь ему туда нет нужды приходить для торжественного осмотра принаряженных работников.

Кроме того, были гости — просто непрекращающийся поток гостей к молодой Леди Блэк. Просители, дарители, аристократки и богачки, скучающие вдовы и юные девушки — как молодая жена одного из самых видных аристократов Великобритании, Флер не могла отказывать чистокровных ведьмам в знакомстве, она лишь могла выбрать день встречи. И пусть ее чаепития мало походили на напряженные совещания Сириуса, все же в гостиных Блэк-парка тоже решались важные дела.

Флер часто ловила себя на том, что ей банально не хватает опыта. Не того, что можно найти на страницах книг, а более житейского, какого-то объемного понимая жизни. Она старалась назначать визиты новых гостей таким образом, чтобы рядом с ней была одна из сестер Блэк. Поэтому ощущение постоянного напряжения не отпускало и ее саму. Приходилось все время помнить о миллионе вещей — контролировать мимику, но не казаться безжизненной куклой, показывать одобрение, но никого не выделять, больше слушать, но при этом говорить так часто, чтобы о ее присутствии никто не забыл. Быть Леди — это не только знать правила этикета и уметь их применять. Это еще и умение казаться идеальной.

И у Флер даже неплохо получалось, несмотря на то, что ей становилось все сложнее поддерживать свой прежний образ жизни. Беременность у ведьм всегда вызывает осложнения с магией, а уж сильный магический ребенок заявляет свои права на мамино внимание еще до того, как начнет виднеться животик. Флер начала сильно уставать. Стала ложиться спать днем, только не в спальне, а на диване в библиотеке — там было не так жутко. И именно поэтому Сириус не мог отказать жене в вечерней просьбе. Он-то может нормально жить, когда спит всего по четыре часа в сутки, но для Флер это может быть опасно.

К Рождественским каникулам был готов и способ перенести крестражи в другие хранилища. Сложность была лишь в том, что далеко не каждая безделушка может стать вместилищем для осколка души. Нужен артефакт. В их случае — как минимум три сильных артефакта, которые будет не жалко уничтожить.

— Из того, что лично мне противно, я нашла аж семь вещей, — бодро сказала Белла, входя в кабинет Сириуса ранним утром, — ты знаешь, что у нас есть набор артефактов для пыток? Теперь знаешь. Увы, приборы вряд ли сгодятся для хранилища — масштаб не тот, но их бы я тоже уничтожила.

Она вернулась из семейного хранилища в Гринготтсе, где проводила инвентаризацию артефактов. Так уж вышло, что все опасное и по-настоящему темное Блэки отправили в банк. У гоблинов не было понятия "содействия властям", так что Гринготтс был единственным местом, где могут совершенно легально валяться темные артефакты. В домах Блэков если что и осталось, так либо безделушки для отвлечения внимания (ну темное же семейство — будет странно, если при обыске не найдут хотя бы один кошачий скелет), либо что-то по-настоящему нужное и часто используемое.

— И что же ненужного и противного ты нашла? — отвлекся от бумаг Сириус. — Уверен, там немало барахла, которое давно пора сжечь Адским пламенем.

Белла усмехнулась и по-хозяйски рухнула в одно из кресел:

— Нашла ожерелье с сильнейшим проклятьем, темную книгу, поглощающую жизненные силы, рабский ошейник с мерзкими свойствами, артефакт для наложения Круцио без самого Круцио… если честно — все противно, но не оригинально.

— Кроме пыточного набора, как я понимаю? — ухмыльнулся Сириус.

Белла отмахнулась:

— Он тоже мерзкий. Зачем обращаться к темной магией, если простым ножичком можно добиться того же? И я не назвала самую мерзкую вещь — артефакт Вечных Кошмаров. Два штуки.

— Два? — удивился Сириус.

Артефакт этот был запрещенным к производству, а уж свойства у него по-настоящему неприятные. Этот медальон не только зомбирует жертву, заставляя ту постоянно испытывать страх и острое нежелание расставаться с медальоном, но еще и передает силы жертвы владельцу артефакта. Темные раньше использовали подобные вещички для того, чтобы повысить собственные силы для ритуалов. Потом оказалось, что для таких целей лучше всего подходят не абы какие маги, а другие темные, разгорелась небольшая войнушка с кровной местью и замкнутым кругом поиска жертв. В итоге все поклялись никогда не использовать существующие артефакты на темных, а новые вообще не создавать под страхом получить на шею этот самый артефакт.

— Не удивлюсь, если наш прадедушка заказал парочку, предчувствуя их скорый запрет, — пожала плечами Белла.

— Ну раз их два, то один точно можно пустить на благое дело. Что там еще более-менее сильное есть? Рабский ошейник?

— В смысле — один? — от возмущения Белла даже привстала со стула. — Ты хочешь оставить второй?

Сириус закатил глаза, в очередной раз поражаясь противоречивому характеру Беллы. Как женщина, которая так яростно бросается на любого обидчика, может быть настолько наивна в своем отношении к жизни?

— Он может быть полезен, — уклончиво ответил Сириус. — Изготавливать их нельзя, так что я бы предпочел оставить один на случай форс-мажорный обстоятельств.

Белла недовольно поджала губы, а затем озвучила тот вопрос, который себе постоянно задают все оставшиеся в живых Блэки:

— И почему я — бешеная ведьма Блэк, темная, злая и ужасная, а вы — все такие рыцари в белом? Вы злее меня.

— Мы не злее, Белс, — покачал головой Сириус. — Мы просто недоверчивы и мстительны. Как и положено темным. А в кого ты такая — я категорически не понимаю.