После этих слов я взглянул на Асаби с интересом и уважением.

— Хочешь знать, почему я так решила? А ты взгляни на нашу историю. Экспансия расширяющихся империй в десятом и шестнадцатом веках. Две волны, одна хуже другой. Сначала Наска обосновались в Северной Америке, потом захватили часть Южной Африки. А потом уже ко всему этому присоединились европейцы, британцы и азиаты. Думаю, ты знаешь, какая участь постигла отстающие народы. У цивилизованных государств было преимущество в виде быстрых кораблей, стальных клинков и доспехов. Но самое главное — мы открыли для себя евгенический отбор и силу крови. У папуасов и австралийских аборигенов, а также североамериканских индейцев тоже были одарённые. Но они рождались спонтанно, и дикари всё списывали на волю богов. А колонизаторы… они на чужую волю не полагались. Столетиями заключали династические браки, усиливаясь от поколения к поколению.

— Ты к чему клонишь?

— Ну, даже без огнестрела продвинутые культуры легко расправлялись с дикими племенами. Выжигали и замораживали целые деревни, это было кошмаром. Тех, у кого не было своей письменности, науки, развитой оружейной отрасли… их даже за людей не считали. Относили к категории скота.

— О, ужас. Как это могли допустить мудрые Кормчие?

— Издеваешься.

— Конечно.

— Может, ты и прав. Так или иначе, если ты слаб, придёт сильный и всё заберёт. Думаю, этот закон общий для всего мироздания. Мы же не заморачиваемся мнением муравьёв, если хотим построить дом, а муравейник мешает, верно?

— Верно, — согласился я. — Поэтому мы уничтожим Хаос. Или запечатаем. Или найдём тех, кто с этим справится. Это единственный способ остановить Предтеч.

— А закрытие Врат?

— Не смеши. Многие пытались, ты же знаешь историю. Администратор слишком силён. Даже я не знаю, как это сделать.

Да мне и невыгодно это делать, будем откровенны. Я качаюсь в Пустоши, зарабатываю на креме, укрепляю через это свой Род.

Небо снаружи начало светлеть.

Остаток пути мы коротали как могли. Подкармливали Вжуха колбасой, которую полиморф тоже оценил, учили его играть в шашки. Да-да, не смейтесь. Питомец с очень серьёзным видом, отрастив себе пальцы и убрав когти, сидел в кресле, чесал мохнатую репу и двигал фигурки по доске. Через пару часов он вполне сносно научился играть, хотя и продувал Брониславу.

Во время полёта все сняли с себя рясы, потому что в салоне пошла жара. И только на подлёте к Южной Америке пилоты догадались переключить климатическую систему на охлаждение.

Прильнув к иллюминатору, я с интересом наблюдал за простирающимися под крылом самолёта землями. Океан остался позади, и мы летели над материком, постепенно снижаясь. Пейзаж казался настолько чуждым, даже инопланетным, что я невольно задумался: а не перенеслись ли мы через какой-нибудь портал или внезапно образовавшийся Разлом? Бесконечное рыжее плато, окружённое пологими вершинами, которые отсвечивали серо-голубым. Блеклое небо без единого облачка. Ощущение выжженной пустыни, в которой нет никакого практического смысла строить город.

Но самым удивительным было другое.

Растянутые на десятки километров геоглифы, о которых я много слышал, но видеть доводилось лишь в школьных учебниках и на страницах журналов. Линии, вычерченные в скальной породе, изображающие птиц, неведомых животных, пауков и глазастых гуманоидов. Некоторые рисунки были откровенным геометрическим бредом, если не знать азов каббалистики, другие напоминали Предтеч в культистской иконографии Средиземноморья. Вот неведомая тварь, на первый взгляд похожая на обезьяну, с закрученным в спираль хвостом. Вот чудовище, смахивающее на помесь птерха и виверны, а вот компания персонажей, которых даже в горячечном бреду не назовёшь людьми.

«Кондор» пролетал над огромным изображением птицы с прямыми, как стрелы, перьями, и я поймал себя на мысли, что передо мной разметка взлётно-посадочной полосы. От этой хтони веяло… неким мистическим ужасом и величием древних эпох одновременно.

А потом я увидел город.

Кауачи нарушает все представления о том, как должна выглядеть столица. Ну, это как бы мегаполис, только он вырос в локации… которая вообще не приспособлена для комфортной жизни. Иссушенная гористая местность. Ни океана или какой-нибудь захудалой речушки, ни плодородных земель, довольно своеобразный климат. Сейчас, по местным представлениям, лето. Днём тридцать два градуса, ночью будет двадцать. Как по мне — очень комфортно. Вот только глянешь на окрестности — и возникает чувство, что попал на Марс.

Несложно догадаться, что в этом мегаполисе развито авиасообщение. Куча аэродромов, частных и государственных, аэровокзалы для дирижаблей, снующие по небу машинки вроде моего «Сокола». А ещё к городу тянутся железнодорожные ветки, отчего столица империи смахивает на громадного паука, раскинувшего нити своей паутины на десятки и сотни километров…

А знаете, что самое интересное?

Это прибрежная зона.

До Тихого океана рукой подать, всего восемьдесят километров. Поэтому мегаполис обзавёлся курортными городами-спутниками, в которых и предпочитали жить местные богачи. Вся эта агломерация лет через пятьдесят станет единым целым, как я подозреваю. Уже сейчас недвижка на побережье стоит дороже, чем в столице — особенно, если сравнивать с восточными окраинами, вдающимися в пустыню.

Само плато не такое уж и высокогорное — около шестисот метров над уровнем моря. Как и следовало ожидать, власти навезли плодородной земли, устроили в городской черте водохранилище, наладили ирригацию и превратили Кауачи в цветущий сад. Особую роль здесь сыграли грунтовые воды. И бабло. Правительство не скупилось на благоустройство, доказывая всему миру, что и в пустыне можно жить по-королевски.

Мне эта картина чем-то напомнила Дубай. В этом мире, кстати, Халифат ещё держит позиции в Персидском заливе, и никакими ОАЭ даже близко не пахнет. Знаменитая туристическая Мекка никому не известна — вместо неё на побережье стоит рыбацкая деревушка. Чего не скажешь о Кауачи.

«Кондор», вопреки моим ожиданиям, полетел не в сторону международного аэропорта Наска-2, а к северной окраине столицы, где находилась Супрема. И вот здесь меня ждал первый сюрприз. Штаб-квартира инквизиторов обросла всей необходимой инфраструктурой — полигонами, аэропортом, посадочной площадкой для цеппелинов, ангарами, жилыми кварталами… Но вишенкой на торте оказался собственный оружейный завод.

Я, конечно, догадывался, что оружейники вытаскивают из мира снов только прототипы «аллигаторов» и прочего огнестрела. Чертежи добывают морфисты, погружаясь в сновидения конструкторов из альтернативных вселенных. Но специалистов подобного класса можно по пальцам пересчитать, поэтому чертежи и прототипы поступают в лаборатории, где их совершенствуют каббалисты и артефакторщики. После многочисленных испытаний вся эта история ставится на поток и тиражируется в цехах вот этого самого завода. Уникального в своём роде, потому что других подобных на Земле нет. Только в Привратных Зонах, на территории Пустоши.

С высоты птичьего полёта завод казался то ли невзрачной фабрикой с одной-единственной трубой, то ли монастырским комплексом, где корпуса больше смахивали на казармы или тюремные блоки. Всё это было окружено собственным периметром и связано железнодорожной веткой с крупной магистралью, которая связывала побережье океана с центром материка.

Что касается Супремы, то её здание имело подковообразную форму, а во дворе высился обелиск, изучить который досконально я не успел.

Борт пошёл на снижение, и через несколько минут вокруг нас уже простиралось необъятное бетонное поле. Я ощутил лёгкий толчок — шасси коснулись полосы.

Я продолжал наблюдать за окрестностями.

Самолёт начал разворачиваться.

В иллюминаторе показался приземистый терминал с радиолокационной вышкой.

— Добро пожаловать, — Бронислав хлопнул меня по плечу. — Ещё никогда вчерашние послушники так быстро не попадали в Кауачи.