Старик повернул голову.

В глазах отразилась странная смесь чувств — недоумение вперемешку с раздражением. Будто я на что-то святое посягнул.

— Наша страна хороша в любую погоду. Ценить нужно то, что завещали предки.

А, понятно.

Патриотизм я вполне могу понять — на таких вещах держится любая империя. Просто… я здесь чужой. И мой патриотизм — это тяга к защите человечества от инфернальный тварей.

— Не буду спорить, — пожимаю плечами. — Так или иначе, мы здесь не для того, чтобы наслаждаться прибоем или обсуждать берёзки. Для чего я вам понадобился?

— Хм… Соскучился по любимому внуку.

— Не смешите, — я с трудом подавил желание зевнуть. — Вас не было, когда умерла мама. Когда меня вышвырнули из дома, лишив наследства, Ружинские не предложили кров и заступничество. Я не припомню, чтобы вы попытались меня защитить от убийц, штурмовавших усадьбу Володкевичей. И в войне с соседом я участвовал без вашей гвардии.

— Справедливая претензия, — согласился князь.

— А то.

— Давай проясним кое-что, Ростислав. Между твоим отцом и нашим Родом имелись некие… договорённости. И я не мог преступить данное слово… до недавнего времени.

— Что за договорённости? Вашу дочь убили, это же очевидно. Где вендетта, война Родов, хоть какие-то претензии? Вы и пальцем не пошевелили, чтобы разобраться с…

— Кем? — перебил Ружинский. — Уж не думаешь ли ты, что покойный граф Володкевич убил княгиню Ружинскую, рискуя похоронить всё, что он с таким трудом выстраивал? И это — вместо того, чтобы взять себе вторую и третью жену? Законы Турова, да и всей империи, ему это позволяли.

Действительно, идиотский поступок.

Я и раньше об этом размышлял.

— Тогда кто её убил?

— Никто, — после небольшого колебания ответил князь. — Смерть была инсценирована.

— Красивая сказка. Зачем? И кому это потребовалось?

— Видишь ли, твоя мать… была связана с правительственными структурами. За несколько лет до брака с твоим отцом она выполняла задание в Наска. Её вычислили, отправили ликвидаторов. И нам пришлось выкручиваться.

— Неправдоподобно. Почему её не прикрывает правительство?

— Она выполнила одну… хм… миссию… и получила возможность уйти. На свой страх и риск. Мы думали, что после замужества и завершения карьеры… всё уляжется.

— Допустим. И вы подстроили взрыв? Увезли её с заправки?

— Именно.

— То есть, она жива?

Аристократ кивнул.

— И я могу с ней встретиться?

— А вот с этим проблемы, внучок. Моя дочь настолько хорошо скрывается, что даже я не представляю, где её сейчас искать. Она должна была встретиться с тобой год назад… но…

— Что-то пошло не по плану, — догадался я.

— Лучше и не скажешь.

— Вы хоть понимаете, как это звучит? Дешёвый шпионский роман для подростков. Отец добровольно расстался со своей женой, мама ни разу не захотела со мной встретиться, а вы все эти годы молчали? Ради моей же безопасности, как я понимаю.

— Правильно понимаешь.

— Хорошо, оставим эту чушь за скобками. Почему вы позволили отцу выгнать меня из дома? И почему решили встретиться только сейчас? Явно не потому, что мама вдруг вышла из тени.

— Не потому, — неохотно признал князь. — Думаю, ты понимаешь, что союз наших Родов был взаимовыгодной стратегией. Никакой любви между твоими родителями не было. Граф хотел сильного наследника, у нас пошатнулась финансовая база. В некоторой степени твоего папу можно считать… инвестором. Он вложился в одно предприятие, и когда мы его подняли, получил тройную прибыль.

— Вот только вы не думали, что подниметесь, — предположил я.

— Никто этого не мог знать, — согласился дед. — Поэтому мы заключили договор, согласно которому не претендуем на наследника Володкевича. Мы не должны с тобой встречаться, перетаскивать в свой Род, предлагать свою фамилию.

— Отец умер, — напомнил я. — И он сам от меня отказался. Не поверю, что ваша служба безопасности об этом не сообщила.

— Мы всё знали, — старик отвёл глаза.

— И?

— Когда ты вступил в наследство, возникли… сопутствующие проблемы. Появился игрок, который не по зубам моему Роду.

— Нарышкин, — я криво ухмыльнулся.

Князь посмотрел на меня с уважением.

— А ты мне нравишься, Ростислав.

— Не могу ответить взаимностью. Зато представляю ход ваших мыслей. Глава Рода не должен ввязываться в войну, которая может похоронить его семью. Всё логично. Зачем жертвовать собой ради внука, которого вы использовали в качестве разменной пешки?

— Звучит грубо.

— Таковы свойства правды.

— В общем, да. Решение было непростым, но мы устранились от всего этого.

Мне стало противно.

— И чего вы от меня хотите, неуважаемый? Сейчас я инквизитор, быстро поднимающийся вверх. Я сумел отстоять то, что принадлежит мне по праву. И вы вдруг увидели намечающиеся выгоды от союза. Решили скормить мне «ценную» информацию взамен… на что? Хотите, чтобы мы скрепили союз документально, и вы бы попали автоматом под защиту консистории? Вам угрожают? Конкуренты? Кровная вражда? Что опять не так?

Говорил я спокойно, отслеживая реакцию собеседника.

Мне вообще было начхать на всех участников этой истории. Мама была хорошей женщиной, но… абсолютно чужой лично для меня, архимага Гримауна. Так что я не собираюсь жертвовать ради неё и её близких интересами своего Рода.

— Ты поспешил с выводами, — князь покачал головой с лёгкой укоризной. — За последние месяцы расклад изменился, и тобой заинтересовались новые игроки. Сложилось так, что я об этом узнал. И, поверь, этих игроков не остановит цвет твоей рясы.

— Надо же, — я хмыкнул. — И кто у нас такой смелый?

— Прежде чем продолжать, я хочу удостовериться, что нас никто не подслушивает. Сними внешние блоки, чтобы мой телепат это проверил.

— В вашем клубе нет защитной артефакторики? — я искренне удивился.

— Представь себе. Только обычные технические устройства.

— Я могу накинуть купол тишины.

— Что это?

— Техника, которая отрежет всех, включая эмпатов и телепатов до второго ранга включительно.

— А ты умеешь удивлять, Ростислав.

— Я знаю.

Исполняю обещанное.

Комната погружается в область моего влияния. Естественно, никакие блоки я снимать не намерен. Я не доверяю этому человеку, будь он хоть трижды моим дедом.

— Я… — на лице Ружинского появилась озабоченность. — Не чувствую своего телепата.

— Так и должно быть, — заверил я. — А теперь говорите, что должны. Пока моё терпение не иссякло.

— Ты слышал о Гинденбургах?

Вопрос Ружинского был столь же внезапен, как выстрел из пистолета.

— Магнаты, — ответил я. — Строят дирижабли.

— Вряд ли только по этой причине они хотят с тобой разделаться.

Пожимаю плечами:

— Они в разработке. Это всё, что я могу сказать без риска нарушить грифы.

— Я так и думал, — князь удовлетворённо кивнул. — Но твоя проблема не только в Гинденбургах. Этот Род, как мне известно, тесно связан с Тёмной Рекой.

— Ассасины?

— Хорошо иметь дело с понимающим человеком.

Я быстро сложил в уме два и два. Винсент Корвин, тайно возглавляющий братство убийц, наверняка уже получил приказ на моё устранение. И не только на моё. Будет логично, если Тёмная Река попытается убрать Бронислава или ещё кого-нибудь из нашей команды.

— Вы меня предупредили, — я кивнул. — Почему? Где выгода Ружинских?

— У нас с Гинденбургами давняя вражда, — вздохнул князь. — Слишком много пересечений в различных сферах. Собственно, поэтому мои эсбэшники за ними пристально наблюдают. И да, мне выгодно, чтобы в этой войне победили Володкевичи.

— Не думаю, что дойдёт до войны. Я инквизитор, Гинденбурги не могут сражаться открыто. Будут направлять убийц, которых я утилизирую. Только и всего.

Вместо ответа Ружинский перегнулся через подлокотник кресла, поднял неприметный кожаный портфельчик, расстегнул его и добыл картонную папку. Без надписей и прочих обозначений. Протянул мне.