Будь у хозяина усадьбы домик попроще, эта штука могла бы в него встроиться, превратившись в балкон, эркер или какой-нибудь флигель. Но домоморф умеет противостоять таким фокусам.

Из автомобиля вышел смуглый человек с прямой спиной и орлиным носом, классический типаж индейца. Приблизившись ко входной двери, смуглолицый гость вежливо постучался.

— Открыть, — приказал хозяин кабинета. — Пусть слуга проведёт его сюда.

Дверь исчезла, пропуская визитёра.

Через пару минут уже знакомый стук повторился.

— Войдите! — повысил голос молодой человек.

На пороге появился слуга в чёрной ливрее, расшитой золотом.

— Господин, к вам приехал…

— Знаю. Пусть войдёт.

Слуга молниеносно исчез, уступив место «индейцу».

— Вижу, ты не меняешь привычки, Сергей. Всё та же страна, тот же интерьер. Слуга новый.

— Люди смертны, — вздохнул парень, указывая гостю на свободное кресло. — Тебе ли этого не знать, Льока.

— Правда жизни, — мойра, которого звали Льокой Юпанки, даже не изменился в лице. — Рад застать тебя в добром здравии.

— Допустим, я поверил, — ответил тот, кого назвали Сергеем. — Зачем пожаловал?

Льока уселся в кресло.

— Ты больше не человек Администратора. И между нами нет вражды. Поэтому я могу разговаривать с тобой без оглядки на… прошлые недоразумения. Буду откровенен. Нам всем угрожает беда.

— Когда ты говоришь «нам», подразумеваешь Кормчих? — уточнил хозяин кабинета. — Или одарённых?

— Я подразумеваю всё живое на планете, — последовал серьёзный ответ. — И этот кризис, вне всяких сомнений, вызван твоими прошлыми действиями…

— Вот только давай без этого, — раздражённо ответил русоволосый. — Ты знаешь, что у меня не было выбора. И откуда претензии? Вы все кормитесь с Пустоши, корпорации процветают, аристо наслаждаются жизнью. Вам не нравится кремчуг? Или разломная древесина, из которой собран стол протоинквизитора? Отключи лицемерие, Кормчий.

— Древние возвращаются, — без предисловий выдал гость.

Сергей посмотрел в глаза собеседнику.

— Вы не можете этого знать.

— Можем. Их планы ещё только намечены, но обстоятельства складываются таким образом… что у забытой расы нет выбора. Им нужно спрятаться. И они сделают это на Земле.

— Спрятаться? От чего?

— Ужас из Пустоши. Бесконечно разрастающаяся разумная субстанция. Нечто, именуемое Живым Хаосом.

— Пафосно звучит, не находишь?

— Ну, это не мы придумали. Чертёжник выдернул в этот мир человека, способного противостоять тварям из Пустоши. И этот человек стал для нас ценным источником информации. Чтоб ты понимал, Хаос угрожает всем, но породили его именно Древние. Теперь они не в состоянии управлять Хаосом и намерены скрыться у нас. Захлопнув все открытые Врата. Как тебе перспектива?

Русоволосый задумался.

— Вы, конечно, допустите меня ко всем данным, что удалось получить?

— Конечно, — согласился Льока. — Всё, что я говорю, подкреплено фактами и ментальными слепками.

— Предположим, верю. И зачем ты пришёл ко мне?

— Ну, а к кому мне ещё приходить. Не так уж много людей на этой планете с твоими возможностями, интересными связями, а главное — уровнем ответственности.

— Что-то у меня предчувствия дурные.

— Мы должны защитить Землю. А для этого надо кое с кем договориться, кое-кому помочь и при этом вернуться обратно. И кроме тебя… справиться некому.

Выяснилось, что я проспал десять часов.

Отличный, мать его, показатель.

Чувствую себя гораздо лучше, энергетическая система в норме, оболочки функционируют как часы. Инквизиторы спят, в салоне приглушённый свет. За иллюминатором — звёздное небо.

А где Вжух?

Понятно.

Хитрец занял отдельное кресло, свернув там себе из пледа некое подобие гнезда. Я хорошо вижу в темноте и понимаю, что текущая форма питомца неустойчива. Вроде бы и кот, но… серый, бесформенный, очень условный. Шаг вперёд, конечно, по сравнению с пауками и прочими некрасивыми тварями. Полиморф даже во сне ухитряется контролировать свой организм.

Я испытываю непреодолимое желание отлить.

Аккуратно выбираюсь из своего кресла, чтобы не потревожить Бронислава и отправляюсь в хвостовой отсек, где по логике вещей должно находиться всё самое интересное. Прохожу мимо Адельберга, которого не просто сковали антимагическими браслетами, но ещё и вырубили, вколов какую-то дрянь. Чтобы не путался под ногами.

Так и есть, сортир в конце салона.

Грёбаные рясы!

Вы когда-нибудь пробовали расстёгивать штаны, если на вас надета такая штука? Бронированная, между прочим, хоть и невероятно эластичная. С каждой ступенью посвящения моя ряса слегка утяжеляется и приобретает новые функции. Огнеупорность, устойчивость к внешним телепатическим атакам, всевозможным видам урона и даже пропитке ядами… Если так пойдёт дальше, эта хрень достигнет уровня моего доспеха. Хотя, нет. Не достигнет. Я ведь тоже развиваюсь.

Справившись с задачей и спустив воду нажатием сенсорной кнопки, я добрую минуту приходит в себя. Мыл руки антисептиком, пялился на своё отражение в зеркале и пытался привести мысли в порядок. Потом двинул на поиски кухни. Знаете, вдруг кофейку захотелось. И чего-нибудь пожрать.

Предчувствия меня не обманули.

Инквизиторы ни в чём себя не стесняли и оборудовали в носовой части салона полноценный кухонный отсек. Тесный, но грамотно спроектированный. Со встроенной бытовой техникой, холодильником, микроволновкой и кофемашиной. Даже индукционную плиту вмонтировали, черти.

Запустив кофемашину, я начал рыться в холодильнике и шкафчиках. Самый быстрый и беспроигрышный способ перекусить — это бутерброды. Правильные, с сыром и колбасой. А поскольку предусмотрительные святоши даже огурцы в контейнер положили, у меня настоящий праздник живота…

— Сделай и мне, — раздался голос от двери.

— Да без проблем, — я оглянулся на вошедшую Асаби. — Только помоги найти хлеб.

Асаби была самой старшей из нас. Внешность, конечно, обманчива, но ей было под пятьдесят, не меньше. Или больше, если учесть то, что одарённые могут замедлять процессы старения, прогоняя через себя ки. Вдобавок женщина была очень спокойной и рассудительной, а я таких уважаю.

Щёлкнула кофемашина.

Я вытянул из ниши полный стаканчик, и Асаби выставила новые настройки, добавив в напиток сухого молока. Агрегат вновь загудел, а я принялся нарезать сухую колбасу. В кухонном блоке не провернуться, но мы ухитрялись не мешать друг другу, действуя по конвейеру.

— Считаешь, Древние вернутся? — вдруг спросила Асаби.

— Уверен в этом.

— И что, конец человечеству?

— Ты меня спрашиваешь, как будто я по ним специалист.

— Бронислав считает тебя специалистом по Пустоши. И ведь именно с тобой заговорил… тот мужик в маске Совы. Ты знаешь больше нас, Ростислав.

— Да нифига я не знаю. Понимаешь, если для них единственный способ сбежать от Хаоса — это оккупировать Землю и закрыть Врата… То, конечно, они так и сделают.

Женщина вздохнула.

Я наблюдал за ней, пережёвывая бутерброд и запивая его кофе. Похоже, Асаби, как и большинство здравомыслящих людей, не питала восторга от встречи с Древними.

— Знаешь, Рост, я ведь из очень набожной семьи. Мои родители жили на севере Африки, а там культ Предтеч развит очень сильно. Ещё сильнее — на атлантическом побережье. Мы соблюдали все религиозные обряды, молились Отцу-Дагону, завели домашний алтарь и по четвергам возжигали там благовония… А потом меня призвали в Каирскую духовную семинарию. И я начала подниматься вверх по ступеням посвящения, узнавать всё больше и больше… Особенно меня захватила криптоистория.

— И что? — я взял с тарелки новый бутерброд. — Разочаровалась в Дагоне?

— Не сразу, — грустно улыбнулась женщина. — Но уже на третьем курсе я чётко понимала, что никакие они не боги, а просто очень сильные пришельцы. Да ты и сам всё знаешь, был в информаториуме. А раз пришельцы, да ещё более развитые чем мы, то их надо бояться. И уж точно не посылать в космос радиосигналы, как это делают ортодоксальные фанатики. Те, кто перехватит эти сигналы… они с добром не придут.