– А почему бы не подождать, пока они вылупятся сами? – удивленно спросила у Хепри.

– Увы, божественная! Если не помочь, то из всей большой кладки появится только парочка или тройка детей Великой Рененутет. Остальные просто задохнутся! Мне же, вообще, доверили только два яйца.

– А разве это не показатель естественного отбора? – удивилась я. – Ведь тогда выживут только сильнейшие!

– Вы правы, божественная! Только самые сильные и злые… и плохо подверженные обучению.

– Хм… а малые силы не повлияют на их способности к охране?

– Тут главное не сила, Великая Госпожа, – улыбаясь, поклонилась Хепри, – а скорость и память на членов семьи.

Забрав своих подопечных, юная хранительница покинула храм, а я вернулась в зал к мужу. Тутанхамон продолжал сидеть на возвышении, что-то обсуждая с Парамесом и Аапехти. Эйя в окружении нескольких жрецов стоял у стены. Ни судей, ни меджаев больше не наблюдалось вокруг.

– Моя царица, я предложил этому славному сотнику, что так великолепно управляется с лошадьми, составить нам компанию на пути в столицу, – пафосно произнёс супруг.

– Если только я не помешаю божественной госпоже! – поклонившись, выдал Парамесу, нарвавшись на мою удивлённо приподнятую бровь

– Ты согласна, цветок моего сердца? – улыбнувшись, спросил Тут.

– Только если это доставит тебе радость, возлюбленный супруг мой!

– Вот и отлично, завтра с утра и отправляемся. Чати отбудет сегодня, чтобы проверить и подготовить места, где мы будем останавливаться.

– Сопровождают ли его наши люди? – уточнила нервно. Это мне совершенно не нравилось.

– Тебе не стоит тревожиться, у нас теперь намного больше телохранителей. Да и воины великого полководца Хоремхеба будут с нами.

Продолжать разговор при сотнике совершенно не хотелось. О моих подозрениях к чати муж знал и поддерживал, но упорно продолжал игнорировать угрозу. Как пробить его юношеский максимализм, так и не смогла понять. Он что, думает, если дать понять Эйя, что знаешь о его планах, то он от них откажется? Нонсенс!

Да и люди Хоремхеба… Зачем подпускать их так близко? Не понимаю этой его бесшабашности! Чувствую, назрело время для серьёзного разговора.

Возвратившись, вместо спокойного дома градоправителя мы застали растревоженный улей. Служанки носились с вещами и продуктами. Всей прибывшей компанией пришлось обосноваться в саду, благо беседка была большая.

Отправив Аапехти к мужчинам и присоединившимся к ним моим главным придворным дамам, я сама дожидалась Зубери, что отлучился ненадолго по делам.

– Кто-то из второй группы, самый успешный, должен проследить за чати, – заявила я храмовнику, как только тот появился. – Эйя отправится в путь через пару часов. Необходимо знать, чем он будет заниматься на намеченной стоянке. Хотя… – протянула, задумавшись, – на саму барку нашему человеку пробраться не удастся… да и где он запланировал остановку – тоже неизвестно. Посему лучше тогда послать несколько человек вперёд и передавать его как эстафету, пока вся группа не соберётся в нужном месте. Я уже рассказывала тебе, как это делается.

– Да, божественная. Мы уже разучивали подобную тактику.

– Отлично. Действуйте!

Когда я вошла в беседку, нагие рабыни с огромными опахалами в руках, украшенные только небольшими расшитыми бисером поясками на бёдрах, привычно занимались делом, стараясь дать присутствующим хоть какое-то движение воздуха.

Поймала себя на мысли, что почти перестала реагировать на обнажённые тела. Стеснения от этого никто не испытывал, всё-таки другое мировоззрение и ценности… а любая одежда на человеке – это прежде всего статус. Я по такой жаре была вынуждена носить «халат» поверх нижнего платья. Хотя хранительница моего гардероба постоянно пыталась натянуть на меня ещё хотя бы один. Да плюс вся эта тяжеленная ювелирка… С тоской вспоминались купальные костюмы будущего, в которых отдыхала на юге. Но, увы…

Отвлёкшись на размышления, пропустила начало занимательной беседы. Мужчины обсуждали военные кампании прошлого. Конечно, больше всего восхищались походами «моего» деда Небмаатра.

– Даже угаритские[36] цари признавали его власть над собой, – с жаром говорил Парамесу, – а дани собирали так много, что повелитель возвёл потрясающие храмы как в Ипет-сут (*Карнак), так и по всей стране. Ведь он, наконец, усмирил Куш!

– Но разве это сравнится с подвигом великого Небпехтира? – возмутился Эйя. – Разве может что-то сравниться с изгнанием гиксосов?

Парамесу при этих словах даже не дёрнулся, а остальные сделали вид, что не заметили столь острой шпильки в его сторону.

– Конечно, – прошептал мне в затылок Аапехти, – прославляя Небпехтира, никто из них не вспомнил о Тетишери и Яхмос-Нефертари, без помощи которых ничего бы не произошло. А уж про твою бабку Тию знали даже иноземцы. После усмирения Куша она построила тут несколько десятков храмов и при этом сама была «смотрителем работ», но никто не произнёс о ней ни слова…

Ба с удовольствием поделилась воспоминаниями о бабушке. В своё время считавшаяся красивейшей женщиной во всём Та-Кемет, она прожила долгую, по местным меркам, жизнь и умерла за пару лет до кончины Эхнатона, разменяв шестой десяток или чуть больше.

Может быть, именно это и не позволило заговорщикам намного раньше устранить царя? Скорее всего, Эйя не отваживался действовать пока была жива сестра. Да, да… он был дядей Эхнатона по матери и его тестем. Думаю, жажда власти – какая-то их семейная черта.

Царица Тия начала помогать супругу с дипломатическим общением, пока тот разъезжал с военными кампаниями. Затем взяла в руки управление складами и строительством. Можно сказать, что именно она при муже исполняла роль чати в государстве.

Затем её сын, удалившись от управления страной и закрывшись в своём мирке поклонения и славословия Атону, оставил у руля свою мать и её братца, назначив того Великим Управителем. Удачно скрывая свои потаённые желания при её жизни… Эйя воплотил их после её ухода, отравив зятя и попытавшись взойти на трон.

– А кто такие Тетишери и Яхмос-Нефертари?

– О! Это было более двухсот лет назад, моя госпожа, – ответил Аапехти. – Великая царица Тетишери не принадлежала к пат, она была простолюдинкой. Никто уже и не помнит, почему Секененра взял её замуж. Известно только, что она и сама сражалась против захватчиков… и была, к слову, восхитительной воительницей. Но супруг её вскорости погиб от рук гиксосов, оставив беременную жену с маленьким сыном на руках. Верхним царством тогда правил Уаджхеперра, брат Секененры. Вот после его смерти на трон и сел её сын Небпехтира. Но было ему тогда всего тринадцать лет.

Аапехти вздохнул, посмотрел куда-то вдаль и продолжил.

– Не знаю… благодаря каждодневным молитвам или большому количеству золотых колец, но как только Тетишери стала регентом сына, то неожиданно царь гиксосов Ааусерра Апопи умер после более сорока лет царствования. Что дало нашим землям тогда несколько спокойных лет на усиление армии. А уже после совершеннолетия сына мать вместе с ним водила войска на битвы с захватчиками.

– Да… великая была женщина… – задумчиво кивнула я.

– Когда прибудем в Ипет-сут (*Карнак), вы увидите стелу в её честь, что поставил Небпехтира. Там есть надпись…

Закрыв глаза, жрец продекламировал:

«Она заботилась о солдатах Та-Кемет и оберегала их.

Она выдворила предателей из страны и сплотила сомневающихся.

Она умиротворила Верхнее Царство и изгнала мятежников».

– произносил он это с воодушевлением, а глаза его блестели.

– В свитках написано, что Небпехтира положил в гробницу матери её оружие… луки, кинжалы и тринадцать топоров. Скорее всего, и ордена последовали за ней. Её трижды награждали золотыми мухами[37].

– А Яхмос-Нефертари?

– Она была дочерью Тетишери и Великой Царской Супругой Небпехтира. Когда царь оттеснил гиксосов до Мехаттауи (*Мемфис), его великая мать уже давно ушла на поля Иалу. Но её дочь оказалась не менее полезной государству. Она также поддерживала повелителя всеми силами. Говорят, он во всём советовался с ней. Именно Яхмос-Нефертари основала множество храмов для обучения женщин. Самый известный сейчас действует в Уасет (*Фивы). Повелитель почти ежедневно писал ей из своих походов. Мне как-то удалось читать папирус, в котором он описывал покорение Авариса[38]. Это очень волнительно!