Раждэн убирает сигарету в пачку. Передумал дымить.

— Ладно, буду курить меньше.

Ого, какой покладистый! Тогда я озвучу больше хотелок.

— И перестань, пожалуйста, вести себя так, будто я твоя собственность.

— Постараюсь, — стиснув зубы, соглашается волк. — Что-то ещё?

— Укольчик от бешенства? — прячу улыбку в уголках губ. — Не хочу носить передачки в тюрьму.

— Ты серьёзно? — Раждэн напрягается.

— Нет, конечно! — смеюсь. — Хочешь кушать? — снова достаю пирог.

— Не откажусь.

Подсаживаюсь к волку и даю ему откусить. Жуёт и сияет. Раж как пацан, честное слово. Дяденьке сорок пять, если что. Интересно, он сам об этом помнит?

Пейзаж за окном превращается в чёрную пустоту. Кусаем по очереди дварфский пирог и болтаем. Мужики в вагоне поглядывают на нас с интересом, а Раж на них с плохо скрываемой злостью. Но волк ни на кого не кидается — достижение.

Кто знает, может, у нас с Раждэном что-нибудь и получится. Да, он сильно старше меня и по возрасту мог быть моим отцом, но мне с ним легко. Жаль, что до Петри ехать всего час. Я бы с удовольствием продлила дорогу часов на пять или шесть.

— Всё запомнила? — с видом строгого учителя спрашивает волк.

— Всё, — киваю.

Поезд стоит настанции в Петри. Пассажиры покинули вагон, а мы остались. Оборотень проводил инструктаж. Я всё запомнила. Вроде.

— Повтори, — требует Раж.

— Мы выходим из поезда, идём к кассе. Я ни с кем не разговариваю, кроме тебя. Даже если будут провоцировать, я молчу. Говоришь только ты, — замолкаю, вспоминаю, что там дальше.

— Хорошо. Продолжай, — Раж напряжённо смотрит в окно.

— Ты покупаешь билеты, и мы идём на платформу ждать поезд. Я держусь рядом с тобой — не отхожу ни на шаг.

— Всё верно. А чтобы не было сюрпризов, нам понадобиться это, — достаёт из карманов наручники.

— Не слишком ли? — удивлённо приподнимаю брови.

— Для твоей же безопасности, лапа.

Раж застёгивает один браслет на моей руке, а другой на своей. М-да, перебор.

— Где ты их взял? — разглядываю новый аксессуар.

— В полицейском участке Левенроса позаимствовал. Вещь в хозяйстве нужная.

Даже не буду спрашивать, как зверь планировал использовать наручники в хозяйстве. Приковать дома к батарее кого-нибудь? Ох, лучше об этом не думать.

Мы с Раждэном выходим на перрон. Тут куча народа, некоторые расы мне незнакомы. Мне! Я работаю в МФЦ и всяких существ видела. Но Петри — это другое.

Проходим несколько метров, и я понимаю, что торговля живым товаром в этом прекрасном городе начинается с вокзала. И даже то, что сейчас ночь, никого не смущает. Возможно, даже наоборот.

Вон какой-то мужчина продаёт эльфийку. Покупатель прилюдно рвёт на ней платье, чтобы оценить товар. Мнёт аккуратные девичьи груди, забирает мерзкими откляченными губами сосок и, сплюнув, на перрон, цокает недовольно. «Недостаточно большие сиськи», — так он объяснил продавцу. Все эльфийки плоские, мужик просто хочет скинуть цену. Девушка кричит, пытается отбиваться и сыплет проклятиями на своём языке, но это никого не останавливает. Торговля идёт, а народ проходит мимо сделки, не обращая внимания на издевательства.

Мимо нас шаткой походкой с горшком наперевес плывёт нетрезвый орк.

— Леприконья баба! Недорого! — рекламирует товар. — Хоть в койку, хоть за стол в бухгалтерию! Сосёт член не хуже, чем считает золото!

Здесь даже леприконов продают. Какой ужас…

— Лапа, не слушай. Не смотри, — Раж держит меня за руку, ведёт сквозь толпу.

Нас связывают наручники, но, несмотря на это Раждэн крепко сжимает мою пятерню в огромной лапе. В таком месте что угодно может случиться.

Я едва держусь, чтобы не кинуться на кого-нибудь с кулаками. Мне так жаль этих женщин. Невольниц продают на каждом углу. Это кошмар!

— Э-э, ни хрена какая цыпа! Иди сюда, кошечка! — незнакомый мужик тянет ко мне руку.

Но прежде, чем конечность ублюдка успевает приблизиться ко мне на критическое расстояние, на его горле сжимаются мощные пальцы оборотня.

— Не продаётся, — тихо, но крайне зло выдаёт Раж.

Ноги мужика не касаются земли. Он сипит и пытается отбиться от волка.

— Понял, брат!.. — хрипит.

— Брата в сортире увидишь, когда посрёшь, — заявляет Раждэн и отпускает мужика.

Незнакомец даёт дёру, а меня трясёт от впечатлений. Жмусь к волку и безумно хочу исчезнуть из этого места. Срочно!

— П-пойдём быстрее… — у меня зубы клацают. — Я хочу домой.

— Не паникуй, всё будет хорошо. Я рядом, — тон у Ража уверенный.

Это меня успокаивает. Немного. Но всё равно жутко.

Добираемся до кассы. Волк занят разговором с кассиром, а я стараюсь не смотреть по сторонам. Но не получается. Мужчина-оборотень продаёт человечку, а я невольно примеряю этот сюжет на нас с Ражем, и сердце кровью обливается. Где-то ведь все эти продавцы берут свой товар… Воруют из других миров и везут в Петри, чтобы продать за большие деньги. Рабыня — это дорого, не каждому по карману. Однако недостатка в покупателях нет.

Раж отлипает от прилавка кассы. Он держит в руке билеты, но его лицо — грозовая туча. Что не так?

— Хреновые новости, лапа, — его ноздри раздуваются, желваки ходят. — Поезд, на котором мы должны были уехать через пятнадцать минут, отменили. Следующий только через пять часов.

— Пять часов?! — у меня сердце обрывается и летит вниз. — Я не выдержу!

— Спокойно! Снимем номер в гостинице. Деньги есть.

Гостиница лучше, чем улица, но хочется домой. И на работу я теперь точно опоздаю. Часа на два. Это ничто по сравнению с тем, что я могла бы зависнуть в Левенросе на неделю, но Змеина Вульфовна будет орать. Ох, ещё и Вова наверняка забил на доставку документов. Не видать мне премии как своих ушей. А штраф мне выпишут обязательно.

Наша прогулка по ночному Петри недолгая, но и её хватает, чтобы поклясться самой себе: я сюда больше ни ногой. Никогда в жизни!

— Этот отель, — Раж показывает пальцем на мигающую лампочками вывеску. — Насколько я знаю, здесь более-менее безопасно.

«Романтик» написано на вывеске. Как мило, блин. В таком месте — и романтик. Тьфу! У меня уже рвотный рефлекс срабатывает от всего этого. Ещё немного — и стошнит прямо на мостовую.

Номер нам сдаёт девушка-ангел. Я так понимаю, она — падший ангел. Крылья у неё есть, но сильно потрепанные. Наверное, отбирали их у дамы, отбирали, но до конца не отобрали. Чего здесь только не увидишь.

Раж демонстрирует мне ключ от номера и впервые за время, что мы в Петри, улыбается:

— Всё, идём отдыхать, лапа.

— Едва ли это будет похоже на отдых, — вздыхаю.

Тело после долгих поездок в поездах просит отдыха, но я просто не смогу расслабиться. Это невозможно.

Первым делом проверяю в номере все углы и пространства, где даже в теории можно спрятаться. Принюхиваюсь — не намазали ли здесь что-нибудь отравой. Стопроцентной уверенности быть не может, некоторые яды не пахнут. Но у отеля неплохая репутация. В Петри мало мест, где можно почувствовать себя в безопасности. Точнее, их нет. Но «Романтик» хотя бы не торгует невольницами, это уже ого-го.

Хожу по комнате, а лапа за мной, как привязанная. Хотя почему как? Она ко мне привязана… прикована наручниками. Фантазия входит в мёртвую эротическую петлю. В штанах дымит уже. Приедем домой, и я сразу к Тамаре рвану за вкусными таблетками от бешенного либидо. Затрахать жену до смерти — не моя мечта.

— Раж, у меня рука отнимается, — Даря растирает запястье с браслетом. — Сними наручники, пока мы здесь.

— У меня нет ключа, я могу их только сломать. А нам через пять часов придётся выйти на улицу.

— За что мне всё это?.. — хнычет лапа. — Давай хотя бы полежим. Всё тело ноет.

Кровать здесь что надо — большая, видно, что крепкая. На такой только трахаться. Твою мать! Снова все мысли ниже пояса.