— Меня повысили — тебя уволили. Такие дела, — занимаю место за столом, включаю комп.

— А говорила, что не сдашь меня. Предательница.

— Ты о чём? — с непониманием смотрю на уже бывшую коллегу.

— Не прикидывайся овечкой, — Марьяна вытирает слёзы, а они снова наворачиваются. — Сначала попросила у меня Тартарол, потом подослала ко мне своего бешенного оборотня, а сегодня меня уволили. Думаешь, я поверю, что между этими событиями нет связи?

Спич Марьяны прозвучал для меня как набор несвязанных между собой слов. Тартарол, оборотень, увольнение — я ничего не поняла.

— Я к этому отношения не имею, — заявляю уверенно. — А Тартарол я вообще потеряла… — прикусив губу, замираю.

Мазь была у меня в рюкзаке, когда я садилась в поезд до Левенроса. В поезде до Левенроса со мной ехал Раж. И потом он всё время был рядом. Волк знает, что меня понизили — я сама ему об этом сказала. И да, Раждэн приходил сюда и познакомился с Марьяной. Выходит, мой муж — спонсор торжества справедливости? Понятия не имею, как он это провернул, но счастлива до безумия!

— Надеюсь, ты сгоришь на этой чёртовой работе, — зло бросает бывшая специалистка МФЦ.

Прихватив с собой коробку с пожитками, она удаляется из кабинета. Классический «хлоп» дверью до дрожащих стен присутствует.

А я скорее хватаюсь за телефон.

09:15 Я: Так и быть, ты прощён.

Отправляю сообщение и пищу от радости. Я забыла про бессонную ночь и усталость. Я полна энергии и готова принять хоть сотню звонков от проклинающих меня ведьм. Я горы свернуть могу!

— Тук-тук, можно к тебе? — в кабинет заглядывает Вова.

— Проходи скорее! — подпрыгиваю на стуле и улыбаюсь.

— Мне тут птичка на хвосте принесла хорошую новость, — Володя тоже улыбается. — Не врёт птичка?

— Как видишь! — хлопаю ладонью по столу. — Я снова здесь. Справедливость существует.

— И кто тот герой, который помог тебе вернуть место специалиста?

Друг плюхается на стул для посетителей, закидывает ногу на ногу.

— Раждэн, — улыбаюсь ещё шире. — Я ему так благодарна, ты не представляешь! Я даже нашу ссору забыла, — прижимаю телефон к груди.

Сияю всё ярче и ярче, а вот с Вовой происходит что-то не то. Он зашёл в кабинет на позитиве, а теперь сидит мрачный. Злой даже.

— К-хм… Дарюш, ты прости, конечно, но при чём тут волк?

— Как при чём? Ты спросил, кто помог мне вернуть должность, и я ответила — Раждэн.

— Я не глухой. Слышал, — Володя хватает со стола карандаш, крутит его в пальцах. — Только Раждэн не имеет к этому отношения, — поднимает взгляд на меня.

— Как это? — растерявшись, замираю. — Кто тогда?

— Я.

— Ты?..

— У тебя лямка на рюкзаке порвалась, и оттуда посыпалась всякая мелочь. Там был контейнер с Тартаролом, я его незаметно взял и сунул себе в карман. Вчера я сделал так, чтобы начальник охраны нашёл мазь в сумочке Марьяны, когда она собиралась уходить с работы. Сегодня с утра на стол Змеине легла соответствующая докладная. Вульфовна так взбесилась, что уволила Марьяну с концами.

— А могла бы в Сибирь сослать, — шепчу.

— Это долгий процесс. Уволить быстрее.

— Бли-и-ин, Вов… — сведя брови, тянусь через стол и беру друга за руку. — Я такая дурочка! Прости.

— Это ты меня прости, Дарюш, — он тяжело вздыхает. — Тебе пришлось работать курьером из-за меня.

— Я безумно рада, что вернулась в родной кабинет на прежнюю должность, — крепко сжимаю пальцами Вовину руку. — Здесь я как рыба в воде.

— И я рад, что смог всё исправить.

Ну вот мы всё и выяснили. Обменялись любезностями, подержались за ручки и хватит. Хва-тит! Пытаюсь вытащить пальцы из тисков Володиных пальцев, а он не отпускает. Смотрит на меня, как завороженный, улыбается и держит. Я на столе почти лежу. Это неудобно. И глупо.

— Пусти… — прошу тихо.

— А… прости, — опомнившись, разжимает «плоскогубцы».

Плюхаюсь на стул, прибираю растрёпанные волосы, поправляю кофточку.

— Я работать буду, наверное, — нервно улыбнувшись, клацаю пальцами по клавиатуре.

— Слушай, а может, сходим вместе пообедать? — будто не понимая намёка, предлагает друг.

— В столовку за углом? Можно, да, — соглашаюсь, чтобы скорее ушёл.

— Вообще-то я думал про ресторан, — Вова приподнимает брови. — Отпразднуем твоё возвращение.

Почему мне кажется, что он не оставляет попыток приударить за мной? Два друга могут устроить праздник в столовке. Тут важен настрой, а не атмосфера заведения. Если это, конечно, не свидание.

Надо ответить, а я не знаю как. Технично съехать — это не моё.

— Дарина Дмитриевна, принимай работу! — в кабинет заходит мой коллега из курьерского отдела.

Немаленький парень тащит увесистый горшок, набитый золотыми монетами с горкой. В таких обычно живут леприконы.

— Так-так, что тут у нас? — оживляюсь.

— Рабочая виза закончилась, депортировать надо. Только он в горшке засел и не выходит, — объясняет курьер. — Бумаги не подписывает. Сказали к тебе нести, ты разберёшься.

Быстро изучаю документы, которые прилагаются к леприкону. Он работал в обувной мастерской. Виза закончилась, и хозяин заведения решил отказаться от услуг работника. Но возвращаться в свой мир товарищ гастарбайтер желанием не горит. Что ж, он у меня такой не первый и, думаю, не последний.

— Разберусь, не переживай. Часов через шесть сможете передать в миграционную службу, вместе с подписанными документами.

Курьер уходит, а Вова сидит, ответа моего ждёт.

— Так что? Насчёт ресторана, — друг напоминает о своём существовании.

— Прости, Володь, с рестораном облом, — делаю вид, что мне жаль. — Сам видишь, — киваю на горшок на столе.

— Может, тогда вечером сходим? — друг не сдаётся.

— Эм-м, давай не будем загадывать. С леприконами никогда не знаешь, как пойдёт дело.

— Ладно, я работать тогда, — хлопает себя по коленям и встаёт.

Уходит Вова медленно и печально. Вздох, взгляд через плечо на меня. Ох уж этот взгляд… полный надежды.

— Пока-а… — шепчу, когда Володя закрывает дверь с той стороны. — Эй, уважаемый! — стучу шариковой ручкой по горшку. — Вы выходить собираетесь?

Тишина. Ну, сиди-сиди, мне так даже проще.

Снова достаю телефон.

09:45 Я: Я передумала, ты не прощён.

Жму «Отправить» и ловлю себя на мысли, что получилось как-то по-дурацки. А с другой стороны, кое-кто не стеснялся тянуть из меня нервы. И врать не стеснялся. Пусть Раж почувствует себя в моей шкуре.

Эта девочка доведёт меня до ручки. Точно вам говорю!

Да, я потерялся на одну ночь. Да, накосячил. Но я пришёл. А она мне — кобель старый. И всё, вырвало мне крышу с гвоздями, шифер посыпался. Припёрло доказать жене, что я не старый. Доказал. Хорошо, не убил её. Второй раз пронесло, спасибо Луне!

Ну всё вроде, решили вопрос, закрыли тему. Нет, оказывается! Даря устроила допрос, где я был ночью. Придумала, что я её кинул, по бабам пошёл. Как я должен был объяснить ей про Круг? Пришлось соврать. А Даря пропуск этот нашла — и понеслась душа в рай.

Мне, сука, сорок пять! Я всю жизнь жил и думать не знал, что с женщинами так сложно! С Жанной всё было понятно: сердится — губки надула, поныла, мозг мне вынесла, а я ей денег на «помады» на. Живём дальше. С Дариной вообще не так. Ей на деньги фиолетово. Как мне теперь прощение у неё вымаливать?

И вообще, что значит: Позвони, когда твой мозг найдётся?! Это мне надо срочно что-то сделать, чтобы загладить вину? Или лучше пока не лезть? Непонятно.

Замираю у зеркала с бритвенным станком в руке. Кобель старый… — звучит в голове голосом Дари. Задели меня её слова.

— Чо, реально старый? — задаю вопрос собственному отражению.

Не щенок уже, да. Но и не старик. Хотя, если смотреть правде в глаза, для Дари я староват. Она могла быть моей дочерью. Легко. Итого: я женат на красавице в два раза младше меня. Как соответствовать? На башке и бороде седина проскакивает, не сегодня завтра бодрый член превратится в унылую пипирку…