Смотрю на траходром и прикидываю, как буду держать себя в руках… зубами, когда мы с лапочкой окажемся в горизонтальном положении. Тот ещё квест намечается.

— Давай полежим, — выдыхаю безрадостно.

— Как же я устала! Ты даже не представляешь, — ведёт меня к кровати.

Ложимся. Лапа молчит, я тоже. Сдерживаю похотливые порывы. Стояк такой, что, кажется, сейчас штаны лопнут. Вытаскиваю подушку из-под головы, кладу на пах. Даря поглядывает на это и задумчиво елозит пальчиком по моей ладони. А мне от её манипуляций только хуже. Как шокер к яйцам приставили и дали разряд. Потом второй, третий. До боли! И руку не убрать — в наручниках мы.

— Ты могла бы так не делать? — сверлю взглядом изящные пальчики жены.

— Неприятно?

Приятно, в том и дело!

— Щекотно, — цежу сквозь зубы.

— Ладно, — прекращает беспределить. — Расскажи что-нибудь о себе, — решает поболтать.

— Что рассказать?

Дышу, надышаться не могу. Как же кайфово она пахнет!

— Сколько тебе лет?

— Сорок пять.

— Так и думала, — хихикнув, Даря прикусывает губу и смотрит на меня кокетливо. — Но иногда мне, кажется, что тебе пятнадцать.

— Есть такое…

Девочка даже не представляет, как права. У меня спермотоксикозкак в пубертате. Нет, хуже. Даже во времена юности я не чувствовал себя настолько озабоченным.

— У тебя было много женщин?

— Достаточно. Я не считал.

— Примерно, — лапа не сдаётся.

— До Жанны, я был тем ещё ходоком по бабам, — вздыхаю, вспоминая прежнюю жизнь. — Потом остепенился.

— М-м, а ты был у неё первым мужчиной?

— Нет, не первым. Далеко не первым, — ухмыляюсь горько.

— Ты любил Жанну? — Даря продолжает вести допрос с пристрастием на личные темы.

А вот тут надо подумать. Так сходу и не скажешь.

— Раньше думал, что любил. Сейчас не уверен.

Молчание. Что такое, вопросы закончились?

— Этого я и боюсь… — лапочка поворачивается на бок, утыкается носом в подушку.

— Чего ты боишься? — не понимаю, о чём она говорит.

— Ты меняешь мнение, как перчатки. Сегодня — люблю, завтра — ненавижу. И наоборот.

Девочка снова вспоминает мой нервный срыв у неё в прихожей. Я дико раскаиваюсь. Но Даря мне не верит. Нужно время, чтобы она перестала считать меня пустобрёхом.

— Я вёл себя как настоящий псих, — смотрю в потолок, собираю мысли в кучу. — Выглядело так. Но я просто боялся причинить тебе боль, — наконец, нахожу правильные слова, чтобы объяснить тот отвратительный поступок. — Лучше сдохнуть, чем сделать тебе больно.

— Правда? — вопрос девочки звучит шёпотом.

— Правда, — поворачиваю голову.

Мы с лапой встречаемся взглядами. Лежу лыблюсь, как придурок. Вызывайте бригаду, мне надо в дурдом.

— Ты, наверное, подумал, что я… — осторожно касается ладошкой моей щеки.

Ой, моя ты хорошая, не надо так делать…

— Что я подумал? — хриплю.

— Я сама была не против с тобой, ну-у… ты понял, — отводит взгляд, убирает руку. — Сказала, что хочу тебя. И ты наверняка решил, что я не парюсь по поводу мужиков. Готова лечь с любым, если понравился.

— Глупости говоришь, — я в шоке с её логики. — Ничего такого я не думал.

Снова пауза. Но на этот раз молчание ощущается по-другому. Прям давит оно на меня.

— Давай сделаем это, — выдыхает лапа с волнением и убирает подушку с моего паха. — Сейчас. Здесь, — несмело кладёт ладошку мне на бедро.

Меня бросает в холодный пот. Я впервые в жизни собираюсь отказаться от секса с женщиной, которую хочу так, что зубы сводит. Потом буду вспоминать этот момент с улыбкой, а сейчас рыдать готов от бессилия. Нельзя поддаваться на провокацию. Тамара чётко сказала, чем всё может закончиться. Да я и сам знаю.

— Лап, нет… — меня потряхивает от напряжения — физического и нервного. — Не надо сейчас. И место так себе.

— Я потом передумаю, — заявляет Даря и смотрит на меня решительно.

И я на неё смотрю. А потом провожу подушечкой большого пальца по пухлым губкам, толкаю его в сладкий ротик. Девочка выдаёт такой стон, что у меня всё…

Ля-я-я! Не могу, на хрен!

Набрасываюсь на лапу с поцелуем. Вылизываю, трахаю её рот языком, жамкаю лапой аппетитную попку и трусь сдуревшим от желания каменным стояком об её животик. Даря пищит от моего напора, но отвечает. Смелая лапочка.

— Раж, подожди… Подожди, — шепчет, задыхаясь.

Только Луна знает, чего мне стоит остановиться. Чудо, не иначе.

— В чём дело? — хриплю, тяжело дыша.

— У меня… — в глазах Дарины стоят слёзы. — Ни с кем не было.

Солёные капли катятся по вискам и остаются мокрыми пятнышками на подушке.

Твою мать! У неё мужика ни разу не было!

До меня начинает доходить весь ужас ситуации, которая случилась тогда в прихожей. Лапа не просто сказала — хочу тебя, она сказала гораздо больше. Раж, я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной. Примерно так. Чистая непорочная девочка доверилась мне, а я её облил грязью. Идиот!

Ситуацию можно исправить только одним способом — перестать вести себя как животное. Первый раз моей жены должен быть особенным, а не таким, как хочется мне. То, что произойдёт, вообще не про меня. Это про доверие Дари ко мне. Она не знает, как это — быть с мужчиной, и от этого меня штырит конкретно. О таком подарке я и мечтать не мог. Чтобы моя истинная — и девочка невинная!

Рву цепь, которая соединяет браслеты наручников. Собираю губами слёзы с висков лапы. Покрываю цепочкой поцелуев изящную шею. Даря вроде и отвечает жарко на ласку, но вздрагивает от каждогоприкосновения.

Надо расслабиться. Давай, девочка, попробуй. Хищник сегодня будет осторожным.

Я почти верю себе. Почти. У меня было достаточно женщин, но такая лапочка первая. И единственная. С ней и ощущения другие. Ни с кем такого не было. Один взглядна неё — и я возбуждён. Это безумие! Игра разума без правил.

Провожу лапами по стройным ножкам — поднимаю платье выше, изо всех своих волчьих сил пытаюсь быть нежным. Девочка помогает мне избавить себя от одежды. Боится меня и хочет. Но её страх пройдёт, а желание станет сильнее. Я научу Дарю всему. Она для меня. Идеально моя.

Зацеловываю желанное тело, не хочется попустить ни сантиметра — плечи, грудь, животик. Шёлковая светлая кожа покрывается мурашками, а я дурею от этого. Стоны лапы становятся смелее. Она запускает пальчики мне в волосы, выгибается в моих руках. Вздрагивает, но теперь не от страха. Это ток. Тот самый, который рождается на кончиках нервов между двух сгорающих от желания тел и прошивает насквозь, заставляя сходить с ума.

Я стараюсь не переборщить с силой. Целую, ласкаю языком отвердевшие идеальные розовые соски, по очереди забираю их губами, прикусываю. И получаю в ответ сладкие всхлипы моей девочки. Кайф! Вот он, сука, где живёт! Оказывается, бывает оргазм души. Мы с лапой ещё толком не начали, а я уже ментально кончил раз пять.

Уже и девочка осмелела — сама расстёгивает пуговицы на моей рубашке, на брюках. Тряпки летят на пол. Дарябольшими глазами смотрит на напрягшийся член и облизывает припухшие от моих поцелуев губки. Да, он у меня мальчик немаленький. Беру ладошку Дарины и показываю, как надо держать мужика.

Уменя точно чердак уедет. Не уедет, я смогу! Обойдусь без Тамариных таблеток.

Дарина нежная такая. Трогательная… Трогает меня, ага. А я смотрю, как она неумело, но старательно водит ручкой по напряжённому стволу, и, кажется, сейчас кончу не ментально, а очень даже физически. Сдуреть от неё можно! Что за чушь я нёс про породистых сук с ногами от ушей? Ни одна из них не сравнится с моей тоненькой девочкой-веточкой. Я просто не знал, каково это — чувствовать себя огромным дрессированным хищником рядом с нежной человечкой. Прикажет умереть — пойду и умру.

Развожу ножки девочки, и из моего горла рвётся довольный рык. Влажное пятнышко на её трусиках — лучшее подтверждение, что я делаю всё правильно. Дай волю, я бы эти трусы с неё сорвал зубами, но Раж сегодня паинька. Стягиваю бельё с Дари, накрываю плоский животик лапой и сжатым в кулаке членом провожу по влажным от сока складочкам. Она снова вздрагивает, стонет и ёрзает на простыне — не терпится первый раз попробовать меня. И мне тоже не терпится. Прости, милая, сейчас будет больно. Я постараюсь аккуратно, но…