— Всё закончилось? — спросила она. — Теперь я могу спать спокойно?

Ей не ответили. Трость Кэптена застучала в гулкой тиши коридора. Он ушёл в кофейню.

Вспомнив о «доспехах», Ника торопливо свернула в ванную. Водонагреватель и трубы обещали доставить через неделю. Плитка будет готова только через две. Ремонт в ванной следует закончить до отъезда во Францию. Пока девушка избавлялась от «бронежилета» и обтиралась влажным полотенцем, думала.

Душу наполнила тихая радость: несмотря на парадоксальную ситуацию, Ван дер Меер поверил ей и принял меры предосторожности.

Почему он закрыл большую часть окон, Ника поняла, когда увидела мёртвого стрелка под деревом. Кэптен усложнил ему задачу и лишил выбора — оставил для манёвра одно дерево. При закрытых окнах только стоя у этого тополя можно было увидеть, что происходит в кофейне. Выстрелить, добежать до угла и скрыться в переулке получилось бы не так быстро, как рассчитывал стрелок. И то при условии, если спрятавшийся в кроне дерева стражник по какой-то причине его не зашибёт. Шанса не оказаться пойманным, убийца не имел.

Ника вернулась в кофейню.

Постояльцы разошлись. София торопливо убирала столы, Ида мыла полы. В кухне гремела посуда.

Матфейсен и Ван дер Меер сидели за барной стойкой, пили вино и секретничали.

Ника подошла к ним со стороны прилавка, и мужчины уставились на неё. Она взяла кувшин с вином, налила полстакана. Как ни держалась, но руки дрожали, выдавая её внутреннее состояние.

— За успешно проведённую операцию, — отсалютовала поднятым стаканом и, не глядя на мужчин, выпила.

Поморщилась — вино не стало вкуснее, — взяла ломтик сыру, положила в рот и посмотрела на молчаливых собутыльников.

Они переглянулись.

Поскольку никто с ней не заговорил, девушка сказала:

— Скучно с вами, господа капитаны, — отошла и села за столик к Деборе.

— Алана ждёте? — спросила устало.

— Жду, — опустила та глаза.

Комментировать чужие отношения Ника не стала.

— Завтра рано не приходите. Хочу выспаться, — ноги ослабели, в голове зашумело.

Ника растёрла лицо ладонями и ушла в кухню. Дала работницам по гульдену, поблагодарила за сверхурочную работу, наказала Хенни не забыть закрыть все двери и поднялась в мастерскую.

Убрала письма, погасила в подсвечнике две свечи, оставив гореть одну, и какое-то время посидела за столом. Хмель выветрился. Уставшее тело обмякло, наполнилось тяжестью.

По непонятной причине Ника не находила себе места. Вроде всё закончилось, покушение на её жизнь или жизнь Кэптена предотвращено, а на душе легче не стало. Что-то мешало пойти в свою комнату, снять неудобную одежду, лечь в постель и забыться сном.

Девушка подошла к окну и открыла его. Вдохнула ночной воздух. Он похолодел, сгустился, потянуло сыростью. Ветер разогнал низкие облака и утих. Засветился тонкий серп молодого месяца, под ним далёким светом замерцали ночные звёзды. Аромат цветущих кустов усилился.

Из кофейни вышли Алан Матфейсен и Дебора. Капитан заботливо поддерживал свою спутницу под локоть. Слегка наклонившись к ней, слушал, о чём она говорила.

Ника подумала, что из них выйдет хорошая пара. Оба спокойные, уважительные, много повидали и испытали в жизни. Их совместная жизнь будет такой же тихой, размеренной и правильной, как их характеры.

Когда в мысли вклинились нечёткие удары трости по полу коридора, её сердце забилось сильнее.

Она не стала ждать вежливого стука в дверь — отворила её и отступила в сторону, пропуская ночного гостя. С удивлением опустила глаза на руки Ван дер Меера.

— Вот, принёс тебе подарок, как ты хотела.

— Ты запомнил, — рассмеялась она, принимая новый, пахнувший клеем и вощёной бумагой небольшой глобус.

— Сегодня доставили из Амстердама. Покажешь мне открытые новые северные земли. Покажешь всё и расскажешь обо всём. Не так ли?

— Расскажу.

Они стояли напротив друг друга, смотрели один другому в глаза и не двигались.

Ника слышала исходивший от тела мужчины жар. Аромат его парфюма окутывал душным облаком. Она вдыхала его и не могла надышаться.

— Уедешь? — от низкого голоса Кэптена её бросило в дрожь.

— Уеду, — ответила она, всматриваясь в его потемневшие глаза.

— Останешься, если я попрошу тебя остаться?

— Попроси, — блуждала взором по его лицу, залёгшей складке между бровями, сжавшимся губам.

— Прошу, останься, — услышала, что хотела: не во сне — наяву.

Она шагнула к нему, и он с поспешной горячностью прижал её к себе и торопливо заговорил:

— Руз или… мне всё равно, кто ты, откуда. Я люблю тебя… люблю вот такой, непослушной, порой вздорной, несносной. Если ты уедешь во Францию, я последую за тобой, буду там, где будешь ты.

Его ладонь легла на её затылок, другая прижала девушку к себе.

Глубокий поцелуй затянулся.

Ника растворилась в мужских объятиях, в его смелых прикосновениях, в обжигающем дыхании, потеряла счёт времени. Под сомкнутыми веками вспыхивали и гасли яркие разноцветные искры.

— Руз, — прошептал он и поцеловал её в висок. — Хочу спросить… объясни мне… — отстранился и посмотрел в её глаза. — Как?.. Как так вышло?.. Руз погибла здесь, тебя убили там. Как твоя бестелесная душа попала в тело Руз? Как нашла его? Как прошла сквозь время и смогла оживить мёртвое тело?

Ника качнула головой:

— Не знаю. Наверное, я знала, что встречу здесь тебя.

Она погладила его по щеке, скользнула ладонью к вороту рубашки, привстала на цыпочки и горячими губами коснулась его шеи. Прижала руку к его гулко бившемуся сердцу и выдохнула в ключицу:

— Останешься до утра?

Адриан вздрогнул, перехватил её руку, поцеловал внутреннюю сторону ладони и прижал к груди.

— Это безрассудно… — медленно, словно борясь с собой, отстранился. — Прости, я забылся, потерял голову. Сдерживаю себя с трудом, чтобы не поддаться… Руз, я не хочу, чтобы мой сын родился во грехе. Один год, нам следует подождать всего один год.

Ника вздохнула — он прав, но… ждать целый год, когда между ними рухнули все преграды и счастью ничего не мешает?! Ждать триста шестьдесят пять дней?!

Ван дер Меер что-то достал из внутреннего кармана полукафтана, взял руку Ники и надел на её указательный палец небольшое золотое кольцо с рубином круглой огранки — изящное и изысканное:

— Оно твоё. В знак моей безграничной любви к тебе. Руз, год, всего лишь год и я прилюдно смогу назвать тебя своей суженой.

Ника стояла в объятиях любимого, молчала и ощущала себя бесконечно счастливой. Сбылись её самые заветные желания и мечты. Больше нет преград, нет недосказанности, нет сомнений. У неё есть всё, чего можно пожелать от жизни: дом, семья, безбедное будущее, любимый.

Теперь она точно знала — она там, где быть должна, где ей хорошо и спокойно. Она любима и любимый рядом с ней.

Всё когда-нибудь заканчивается.

За одним периодом наступает следующий. Будет он легче прежнего или труднее, не столь важно — он будет другим.

За приятными хлопотами незаметно пролетит год.

Промчится лето с жарким солнцем и иссушающим ветром. Минует осень с молочными утренними туманами и прозрачным воздухом. Пройдёт зима с уютными вечерами и душевными разговорами у горящего камина.

Снова наступит весна с нежной майской зеленью, со стойким, усиливающимся к ночи цветочным запахом, с благоуханием буйно цветущих кустов акации, шиповника и сирени.

Будет венчание и будет первая брачная ночь. Ночь, полная страсти и неуёмных желаний.

В открытое окно будет заглядывать любопытная луна, а из дальних уголков сада ветерок донесёт чарующий аромат цветущей розы.

Весь мир исчезнет, останутся только двое — он и она.

Будет всё: знойная темнота ночи, запах мужчины, прикосновение его крепких ладоней, нега чувственных объятий.

Будут его губы на её губах, тяжесть сильного, напряжённого тела, стоны, слившиеся в один, переплетённые пальцы рук, общее биение сердец.

Задрожит раскалённый воздух, охватит тягучее мучительное томление, накроет душная волна блаженства. Он и она задохнутся от наслаждения минутами настоящей близости, когда две половинки станут одним целым.