Фантазии девочки из пустыни, мечтавшей увидеть мир, сидя в чулане старика Гловача.

В такие моменты время делало круг, теряло свою линейность и становилось прозрачным, проходило насквозь. Прошлое, настоящее и будущее сплетались и проступали сквозь размытые очертания друг друга, позволяя себе неслыханную смелость иметь право существовать одновременно.

Об этом чувстве рассказывал ей Монстр, когда она сидела на холодных камнях с видом на долину и пыталась медитировать, выбравшись на день из проклятого Гюрса. Но тогда ей еще не дано было почувствовать это самой. Даже представить.

Поль смахнула со щеки предательскую слезинку. Теплый весенний ветер прикоснулся к ее лицу, словно желая утешить.

Она затушила окурок носком туфли и решительно двинулась в сторону базилики Санта-Марии-ин-Трастевере. Именно здесь Вольф назначил встречу в уговоренное время. Однако, свидание должно было состояться вовсе не с ней. Она обязана была только присутствовать при его важном разговоре со старым знакомым, чтобы получить подтверждение тому, что бывший немец не попытается обмануть ее в условиях заключенной сделки.

Паскалю вот это обстоятельство точно не пришлось бы по вкусу, но место было безопасным, хоть в такой вечерний час, церковь и оказалась практически безлюдной.

Вольфа не было видно и Поль решила немного осмотреться: но интересовали ее не сколько возможные пути отступления или подходящие места для слежки, а именно богатое и разнообразное внутреннее убранство базилики. Да, она больше не была глупой необразованной девчонкой из колонии и теперь могла насладиться разнообразием стилей и исторических пластов, представленных внутри. Здесь удивительным образом сочетались византийские мозаики, романские колонны, элементы барокко и вплетенная в это многообразие коллекция позднего античного искусства.

Но больше всего девушку завораживала тишина, в которой можно было различить собственное дыхание и кружащий голову легкий аромат ладана. В таких местах она испытывала настоящий трепет, хотя никогда не была религиозным человеком.

К моменту появления Вольфа, легко отыскалась и удобная точка для наблюдения. Поль расположилась в тени колон, скрытая от глаз немца и любого случайного посетителя храма в такой поздний час.

Бывший нацист был один, он направился к исповедальне из резного темного дерева и скоро скрылся внутри. Вероятно, человек, с которым он собирался вести переговоры, уже дожидался его там, еще до прихода Поль. Но у девушки не было времени на сожаления по поводу того, что она не догадалась отметить своим вниманием это место, она двинулась к следующей колонне, откуда смогла бы лучше разобрать диалог.

Подслушать мысли незнакомцев было бы куда более действенно, но Поль так и не потрудилась выучить другие языки, кроме французского.

Массивное дерево неплохо подавляло звуки. Вольф и его собеседник о чем-то разговаривали, очень тихо, и, как на зло, по-итальянски. Поль начинала закипать - она владела разве что парой фраз элементарной вежливости. Но ломиться внутрь и требовать у немца, чтобы он перевел специально для нее свою конфиденциальную беседу было дико и глупо. И…

Поль вдруг ощутила тепло чужого тела в опасной близости от собственной незащищенной спины и в следующее мгновение оказалась заключенной в тесное кольцо объятий. Конечно, ей не нужно было даже оборачиваться, чтобы узнать, кто стоял сзади нее, прижавшись почти вплотную. Намного более актуальным был вопрос – как он сумел ее найти?

Как, черт возьми, во всем огромном, многомиллионном городе, именно этот человек оказался в конкретной точке бытия в конкретное время. К слову сказать, самое неподходящее.

Слова встали в горле комом – Поль не могла подвергать такому риску и без того опасное предприятие, в которое оказалась втянутой. Она была настолько взволнована, рассержена и зла, что вряд ли смогла бы умерить громкость собственного голоса до той, которая не привлечет внимания Вольфа и его сообщника в исповедальне. Слишком близко.

Однако, Монстра это обстоятельство совсем не смущало, а возмущение Поль, как обычно, только доставляло ему особое, садистское удовольствие. Он наклонился к уху девушки, и его дыхание обожгло кожу на ее шее, заставив трепетать тонкие прядки волос, выбившиеся из наспех закрученного пучка.

- Нуждаешься в переводчике? – насмешливо прошептал мужчина. Поль стиснула зубы, чтобы не зарычать от обиды или не выкинуть что-нибудь… Что-нибудь…

А ведь последними словами Вольфа, перед тем, как они разделились было напутствие: «Только без глупостей. Если ты вообще способна обходиться без них».

Чертов нацист. Чертов Монстр. Чертово все.

Монстр не планировал останавливать свою пытку и решил еще больше усугубить положение: его широкая ладонь, до того момента, удерживавшая Поль за плечи, скользнула за ворот пальто и грубо по-хозяйски скомкала левую грудь. Это было больно, возмутительно и… волнующе.

Но они же в священном месте! Что он вообще себе позволяет? Впрочем, об отношениях Рихарда Шварца и католической церкви, далеко не самых теплых, Поль уже знала достаточно и легко догадалась, что своей выходкой он убивает сразу двух зайцев. Выводит ее из равновесия и надсмехается над тем, что оставило такой грубый рубец на его, черт ее дери, чувствительной душеньке.

Как минимум половина его задумки удалась отлично – теперь Поль не только нервничала и злилась, но и чувствовала нарастающее возбуждение. Ей хотелось продолжения. И, конечно, врезать ему по лицу.

Она стоически молчала и изо всех сил пыталась разобрать хоть слово из разговора Вольфа и его невидимого сообщника, по голосу бывшего очень пожилым человеком. Задача усложнилась из-за того, что помимо поглощающих звук стенок исповедальни, теперь Поль оглушал еще и гул собственной крови в ушах. И ужасно отвлекали пальцы Монстра, продолжавшие ласкать ее грудь прямо через блузку. Хуже всего, что это унизительное, почти грубое прикосновение отзывалось у Поль внутри. Она нуждалась в большем, эти игры только распаляли ее аппетит. И плевать уже на Вольфа, на его план, даже на перспективу украсить свою и без того грязную душу еще и грехом святотатства.

Монстр словно прочитал ее мысли. В такие моменты Поль снова казалось, что ему даже не нужно вторгаться в ее голову; он видит ее насквозь, отлично чувствует ее желания. Вторая рука мужчины скользнула за край пальто следом за первой. Ловкие горячие пальцы отодвинули высокий пояс брюк, вытряхнули наружу заправленную в них ткань и быстро отыскали край хлопкового белья.

И зачем она вообще тратила время на то, чтобы обзавестись бесполезной одеждой, не защитившей ее в итоге от подобного? С тем же успехом могла продолжать щеголять пальто на голое тело.

Прикосновения обжигали. И только серебро кольца холодило кожу, пуская по нервам искорки напряжения. Поль поддалась мимолетному порыву, сдвинула бедра, зажимая между них горячую, ищущую ладонь Монстра. Из приоткрытых губ невольно вырвался легкий вздох, но она быстро прикусила губы, испугавшись, что привлечет ненужное внимание.

- Отпусти, - опомнившись, пролепетала она, хотя в действительности совершенно этого не хотела. В голове было удивительно пусто и только тело умоляло о продолжении.

Пятнадцать лет она морила себя голодом и теперь была оглушена остротой заглушенных потребностей. Она же сама думала – лучше никак, чем так. И что другой человек, другой мужчина просто не сможет погрузить ее в этот тягучий омут горько-сладкой чувственности. Никакой другой человек, кроме Монстра и не мог знать о ней того, чего она сама о себе не знала.

И Монстр отпустил ее; покорно, словно прирученный волк, вынужденный повиноваться приказам пленившего его человека. Поль вздрогнула от холода и ощущения пустоты в тех местах, где еще минуту назад были его жадные руки. Ей захотелось захныкать от обиды.

Но она вспомнила про Вольфа. Как раз в тот момент, когда он выскользнул из исповедальни и быстрой, решительной походкой направился к выходу из базилики.