Это либо она, либо никто из троих.

Когда Солнце наконец поднялось над горизонтом и заглянуло в комнату колдуньи, на полу были разложены все ингредиенты для заклинаний, которые у нее остались, даже самые дорогие и редкие, которые она берегла на черный день. Если старуха — колдунья Культа, то черный день настал. Она не сдастся без боя и уж тем более ничего по доброй воле не расскажет.

Лиира взвесила в руке кусочек меди, с его помощью можно попытаться прочесть мысли, но до сих пор ей не давалось это заклинание — слишком сложное для слабой колдуньи вроде нее. Но силы возросли, может, сейчас получится? Она с удовольствием потренировалась бы на своем ночном госте, но он ушел и если провернуть с ним такое, никогда не вернется. Подобное вмешательство в личную жизнь слишком очевидно для жертвы, чтобы провести его незаметно. Но эту возможность лучше не отметать так сразу…

Для людей, крепко подсевших на опиум, время суток не имеет значения, они идут в притон тогда, когда у них есть деньги, но Лиира все же дождалась заката прежде, чем отправиться туда. Если ей повезет и она выживет, нужно будет еще благополучно унести ноги оттуда и темнота в этом деле лучший помощник.

Дом старухи оказался немногим больше дома Зеймара, но судя по рассказам его основное помещение вовсе не над землей, а под ней. Поминутно оглядываясь, Лиира подобралась к окну, но за его мутными стеклами невозможно было разглядеть ничего даже с помощью темного зрения. Она вздрогнула, когда хлипкая дверь распахнулась и на дорогу упало чье-то безвольное тело. Вышвырнувший его здоровенный детина отряхнул руки и вернулся в дом. Кажется, кто-то просрочил абонемент…

На улице и без того было темно и, провернув старый трюк с тьмой, она проскользнула внутрь — дверь охранник не запирал. Он не оглядывался, возвращаясь в свое провонявшее табаком кресло, так что ей хватило времени, чтобы пробраться к лестнице, ведущей вниз. Интересно, сколько впавших в немилость клиентов проворачивали этот трюк до нее?

Лестница уходила вниз все глубже и запах дыма становился все явственнее и слаще. Лиира остановилась у входа, чтобы оглядеть обстановку, обычную для подобных заведений. Вдоль стен стояли грязные двухъярусные кровати, на которых, разметав руки в стороны или прижимая к себе трубки, лежали люди — мужчины, женщины, подростки. Около входа располагался рабочий стол, а за ним, вычищая трубки и сортируя травы, сидела старуха, ее лицо скрывал восточный головной убор, так что видны были только ее блеклые голубые глаза. Лиира поежилась, выражение этих глаз показалось ей смутно знакомым. Приходила ли эта женщина в поместье? Участвовала ли в ритуалах?

На лестнице раздались шаги, и Лиира запаниковала — она не могла влететь в помещение прямо перед носом у старухи, та бы ее заметила, если только не полностью слепа, а новый гость приближался уверенно и быстро. Она прижалась к стене и почувствовала, как тело окутывает незнакомая прохлада. Хорошо одетый келешид в белоснежном тюрбане с цепочками, в цветастой жилетке, шароварах и сапогах с завернутым носом прошел мимо нее и даже не обернулся. С бешено колотящимся сердцем она осмотрела себя и чуть не охнула.

Невидимость! Без компонентов! Без слов! Как такое возможно?

«Что происходит, Госпожа? — с благоговением смотря сквозь свои прозрачные руки, подумала она. — На что нам все эти силы?»

Мужчина попросил у старухи продать ему что-то, название чего произнес на келеше, и Лиира удивилась, до чего же его голос похож на голос Зеймара. Она стояла за дверью как вкопанная, боясь даже дышать, чтобы не разрушить чары.

— Давно у меня такого не спрашивали, но ты не беспокойся, красавчик, у бабки Эргюль всяко есть, — прошамкала старуха и загрохотала ящиками. — Сколь табе?

— Все, что есть у почтенной Эргюль.

— Это правильно, санок, — ее смех похож на скрип старой телеги. — Это верно. Завтра может и не наступит, а запас нужно иметь всегда. Тысяча золотых.

«Сколько⁈» — вскинула брови Лиира. Единожды набить трубку стоит не больше десяти золотых. Что она ему продала⁈

Звона монет не послышалось — тысяча золотых слишком большой объем, чтобы просто таскать его в кошельке, разгуливая около доков без охраны. Неужели он выпишет ей банковский чек?

Что-то гулко стукнуло о стол, и Лиира благоразумно уняла свое любопытство, выглядывать из-за косяка сейчас было бы трагически недальновидно. Шуршание бумаги ознаменовало окончание сделки, и мужчина снова появился в дверном проеме, и на этот раз она рассмотрела его хорошо.

Это Зеймар! Или его хорошо одетый и прекрасно воспитанный брат-близнец, приехавший погостить и раскурить трубку мира. Какого черта он здесь делает? Он что, всегда спускал все заработанное на наркоту? Нет, не может быть, тогда он был бы полным дерьмом, а не воином и дельцом еще худшим… Он прошел мимо нее по лестнице и снова скрылся из вида.

— Ты так и будешь там стоять?

Лиира вздрогнула и резко обернулась — старуха стояла посреди комнаты, убрав руки в рукава, но так и не распрямившись — за ее правым плечом рос весьма заметный горб. И как только старуха увидела ее лицо, водянистые глаза ее расширились…

— Белигестэль, — протянула она, смакуя каждый слог, и подняла костлявую руку к лицу, чтобы снять платок, закрывающий рот. — Сколько лет, сколько зим, девочка…

Лиира замерла. Ноги приросли к полу, дыхание сбилось — слишком много лет никто не обращался к ней длинным неповоротливым эльфийским именем, которое дал ей отец. «Великая надежда» обернувшаяся для него разочарованием, как в тайне надеялась Лиира, не менее великим. Старуха тем временем сняла платок и Лиира тоже узнала ее — старую кормилицу, которая запихивала еду ей в глотку, когда, обезумев от пыток и унижений, она пыталась покончить с собой. Адхар даровала старухе не просто темное зрение, а истинное, и жалкая личина рыжей девчонки, которую Лиира носила так долго, не могла ее обмануть. Старуха видела и светлые волосы, и серые глаза, и бледную кожу — все это наследие ее бессменного хозяина, отразившееся в его дочери.

— Садия, — выдавила Лиира и с трудом сглотнула, подавив приступ тошноты.

— Со многих шкуры спустили, когда ты сбежала, мне вот отец твой хребет переломил, — обнажила желтые кривые зубы старуха. — Вишь горб какой!

Больше всего на свете Лиире хотелось переломить ей хребет еще и еще раз, но она сцепила кулаки и сделала шаг вперед. Если повернуться к ней спиной сейчас, Садия нападет — она ни за что не упустит такого шанса выслужиться перед Ночным Змеем, вернуть себе расположение, которым она пользовалась до того, как упустить свою воспитанницу.

— Я решила, что самое время вернуться.

Садия хрипло рассмеялась.

— Это правильно, дочка. Это верно. Самое время папеньке ножки целовать. Адхар пробудилась. Дни этого мира сочтены, — она протянула костлявую руку и сделала шаг вперед. — Идем, мы встанем вместе во тьме и воцаримся в ней, как предначертано.

Лиира нахмурилась. Предначертано вовсе не это, Адхар никогда не обещала своим адептам власть, она всего лишь…

Воспользовавшись ее замешательством, Садия сделала еще шаг и вцепилась ей в руку.

— Пойдем со мной, дочка, — произнесла Садия, и на миг Лиира снова почувствовала себя маленькой девочкой в огромном саду, которую старая нянюшка позвала кушать после целого дня солнца, игр и веселья. И это сработало бы, мало кто может сопротивляться очарованию умелой колдуньи, но, к счастью, клубничные пироги из памяти Лииры уже стерлись, а вот пальцы Садии, проталкивающие черствый царапающий небо хлеб в глотку — еще нет.

Лиира дернулась и старуха не стала больше рисковать: она взмахнула рукой и прямо из-под земли вырвались щупальца тьмы, тут же опутавшие ноги беглянки. Они притянули ее к земляному полу, заставив упасть на колени, высасывая из тела тепло и саму жизнь.

— Твой отец будет рад увидеть тебя снова, — проворковала старуха, — хоть ты и оставила ему внука, ты можешь послужить еще.

И в этот момент все воспоминания, которые она так долго подавляла, вырвались на свободу, снося к чертям собачьим все, что Лиира за многие годы успела наложить поверх — милосердие, рамки приличий, преуменьшение пережитого, отрицание боли, которую она испытала. Все исчезло. Осталась только ярость.