Стоило мне переступить порог, как все обернулись: девушки пристально меня разглядывали, угадывая и нет одновременно, а папа направился в мою сторону. По правилам этикета он, конечно, не должен этого делать, подойти вроде моя обязанность, но в нашей маленькой семье, когда она вдали от сторонних глаз, никто это самый этикет никогда не соблюдает. Возможно, присутствие сестёр Шадденэр это, не дай боги, изменит, но хочется верить, что мы окажемся сильнее и здесь, и девушки предпочтут комфорт и уют скучным никому не нужным правилам.
— Мирри, — отец обнял меня на несколько секунд, словно в очередной раз убеждаясь, что я дома, и, отстранившись, отвёл за стол, посадив по левую руку от себя. Справа всегда незыблемое место дяди, который помог девушкам занять свои места и сел между ними, что повергло меня в ступор.
Сёстры с кротким выражением лица поприветствовали меня вежливым поклоном, и приняли до отвращения правильные позы с опущенными в пол глазами. Это окончательно подтолкнуло меня к решению пресечь сие безобразие на корню и расставить приоритеты в нашем будущем общении. Даже не удостоив их положенным ответным кивком, я хоть и с улыбкой, но твердо заявила:
— Дорогие мои Лисси и Римма! Я так понимаю, вы уже в курсе многих нюансов, особенно страшной правды обо мне. Так же я надеюсь, что до вас донесли и информацию, что хоть по факту я и принцесса, но для нашего мира мёртвая. Здесь я — племянник герцога Иддариана ди Стэнроя, в данный момент подленько непонятно почему хихикающего между вами, — Рин ди Стэнрой. — Дядя мгновенно натянул на лицо маску изысканного воспитанного аристократа, что вызвало уже смех с нашей с папой стороны. — Наше с вами знакомство было неожиданным, а общение коротким, но искренним и честным. Я всё та же Тилла — это мое второе имя по маме. В жизни же я Мирри. Или Мирриэлла де Роттергран. Моя семья — это всегда серьёзный папа и дядя — тот самый надменный тип с непроницаемым выражением лица, который делает вид, что присутствует на великосветском приеме. Выдыхайте, герцог, я пошутила, Вы же знаете, как безумно я Вас люблю!
На лице дяди засияла искренняя счастливая улыбка, и я продолжила монолог:
— Здесь нет Ваших Величеств, Высочеств и Сиятельств. Я искренне предлагаю вам обеим вступить в нашу маленькую семью, стать её неотъемлемой частью, правда, это потребует от вас определенной жертвы! — Девушки испуганно смотрели на меня, даже слегка приоткрыв ротики, про испуганные глаза я вообще молчу. Наверняка уже простились с какими-нибудь частями тела… Выдержав паузу и насладившись произведённым эффектом, я продолжила, краем глаза заметив, как мужчины одновременно слегка опустили головы, закусив щёки, а папа так ещё и почесывал кончик носа — они старались не засмеяться. Моё настроение резко пошло вверх и я неожиданно для себя расшалилась. — Всё намного страшнее, чем вы думаете, поверьте. Ваша жизнь изменится коренным образом. Вы будете жить в условиях, абсолютно иных от тех, что вам привычны. В страшных условиях. Каких, Лисси? — Воспитанная в жёстких условиях высшего общества Алиссандра даже дышала сейчас, казалось, через раз. — В условиях отсутствия правил этикета, аристократических замашек, и обязательных для королевской жизни норм, балов и приёмов. Да, мы правим королевством, но, как положено правящим, себя не ведём. Здесь у каждого своя жизнь, в которую никто никогда не влезет, вы можете заниматься, чем хотите, и мы всегда придём на помощь при необходимости. Мы честны и откровенны друг с другом. Мы не боимся шутить и открыто смеяться друг над другом. Правда у нас с дядейсо слов папы идиотское чувство юмора, но мы считаем, что он нам просто завидует. Вам придётся жить совсем в иных от привычных условиях. — Видя, всё же смутившихся, но уже откровенно веселящихся папу и дядю, я приветливо широко улыбнулась шокированным девушкам и наигранно с грозным пафосом в голосе закончила: — Готовы ли вы обе принести такую огромную жертву и изменить свою жизнь, связав её с неправильной королевской семьей??
В столовой воцарилась полнейшая тишина, изредка прерываемая еле слышными всхлипами от смеха то папы, то дяди. Девчонки сидели и смотрели на меня, замерев красивыми статуями. О том, что они всё-таки живы, говорило только моргание глаз. Мда…
— Ау, красавицы! Вы там дышать не забывайте, пожалуйста.
Девочки продолжали молчать. Я посмотрела на папу в поисках поддержки, но тот сидел, поставив локти на стол и закрыв лицо руками. Неужто я сказала что-то лишнее или обидное? Не выдержав, протянула руку и попыталась отодвинуть папины пальцы от лица, чтобы посмотреть, что там происходит. А там происходила истерика… Переведя взгляд на дядю, я наткнулась на пофигистично-философское выражение лица, говорящее что сейчас в мир придет мысль…
И она пришла:
— Мда, вот так воспитываешь новое поколение, как положено, своим примером, а потом выясняется, что то ли пример неудачный, то ли актерское мастерство не тянуло. Кстати, племянница, может нам тоже изменить в себе что-то? Может, что путевое получится?
— Вряд ли… — Мгновенно вылетел честный ответ. — Мы генетически ненормальные. И другие тут не выживут.
— И не поспоришь… — Все с тем же философским выражением подвел итог дядя, продолжая познавать внутренний дзен.
Я вновь посмотрела на девушек, их вроде немного отпустило — они уже аккуратно бросали друг другу только им понятные взгляды. Торопить я никого не собиралась, прекрасно понимая, что уже второй раз моё появление в их жизни вновь вносит резкие коррективы в их судьбы. А подобные серьёзные решения нельзя принимать импульсивно. Хотя первое прокатило.
Поэтому я предложила поесть. Благо тишина располагала.
Но тут, подняв руку для привлечения внимания, слово взяла тихая и воспитанная Алиссандра:
— Разрешите?
Я кивнула, а на посерьезневших лицах мужчин проявилась искренняя заинтересованность.
— Ваше Величество, Ваше Высочество, Ваша Светлость, — девушка, как положено, обратилась к каждому, а я еле сдержалась, чтобы не закрыть лицо ладонью, — прежде всего, мы хотели бы выразить вам признательность за то, что сегодня мы находимся здесь, за то, что оказали нам честь, предложив войти в вашу семью. Но мы выросли в другой стране, у нас другое воспитание, нас вышколили на соблюдение устоев, правил и законов. Это у нас в крови. Мы родились и выросли в аристократическом роду, правда, жизнь показала, что ничто не длиться вечно и всё может измениться в любую минуту. Что окружающие тебя люди могут предать, что боль делает сильнее, а рука помощи ценится дороже любых материальных сокровищ. — По сжатым в кулачки ладошкам, было видно, что девушка волнуется, но понять, к какому выводу она придёт, пока было неясно. — Мы попали сюда благодаря наёмнице Тилле, в одно мгновение перевернувшей нашу на тот момент сложную жизнь. — Лисси тепло улыбнулась мне, показывая, как глубоко ценит мой поступок, но с некоей грустью продолжила: — Сейчас же — уже принцесса — Мирриэлла предложила не просто изменить нашу жизнь, а изменить себя, подстроиться под новый для нас, но привычный для неё мир. Это… это словно отрезать часть себя, наживую. — Теперь мы втроем сидели в таком же ступоре, как девушки, когда вещала я. Я почувствовала себя очень неуютно. Лисси права. А я нет. С моей стороны предложение, озвученное в том формате эгоистично. От стыда я слегка опустила голову. Папа и дядя чувствовали, судя по лицам, нечто подобное. Алиссандра оглядела нас и, с достоинством гордо приподняв подбородок, словно шла на эшафот, продолжила: — Но иногда нужно отрезать то, что приносит боль, даже если кажется, что дальнейшая жизнь без этого невозможна. — Вот истинная аристократка! Я чуть со стыда не сгорела, а она мне за монолог отомстила! Я подняла на неё глаза и встретилась с пляшущими во взгляде смешинками. Ну, Лисси, ну погоди, хулиганка! Уже не скрывая откровенной улыбки, девушка озвучила совместное с сестрой решение: — Мы согласны на ваше предложение, но с условием понимания, что мы разные. Нам придется учитьсядруг у друга, а не только нам у вас. Мы верим, что наше общение будет проходить с взаимоуважением и принесёт пользу всем. Мы очень ценим такой подарок судьбы и сделаем всё, чтобы оправдать ваше доверие и стать настоящими друзьями.
