Правда, ненадолго.

— Можешь не стараться. Здесь зрителей нет.

— Не мешай. Я практикуюсь.

Он подошёл к машине и с непринуждённой элегантностью открыл передо мной дверь.

Я забралась в машину, стараясь не обращать внимания на то, как ловко Максим захлопнул за мной дверь. Его галантность раздражала.

Или, может быть, меня раздражало то, как сильно мне это нравилось?

Я мысленно приказала себе собраться.

Напомнила себе, что не какая-нибудь деревенская простушка, чтобы таять от каждого его жеста.

Воронцов сел за руль, и салон наполнился его запахом — смесью дорогого парфюма и чего-то неуловимо мужского. Я демонстративно отвернулась к окну, делая вид, что любуюсь деревенскими красотами.

Максим повернул руль и выехал на дорогу.

Оказалось сложно не обращать внимания на него, когда он столь приятно пахнет. Я невольно залюбовалась его точеными чертами лица.

Он повернул голову и поймал меня за подглядыванием. Пришлось в спешке отводить взгляд к окну, делая вид, что ему показалось.

— В чем дело, принцесса? Неужели нравлюсь? — в его голосе слышались игривые нотки.

— Размечтался, — буркнула я. — Прекрати, в конце концов, называть меня «принцессой»! Не смешно уже.

— Как скажешь, моя королева, — протянул он с видимым удовольствием.

Машина плавно двигалась по дороге, и я сосредоточилась на проплывающем за окном пейзаже. Ничего нового я не увидела, но, по крайней мере, отвлеклась.

— О чем задумалась? — видимо, устав сидеть в тишине, спросил Максим.

— Ни о чем существенном. Почему интересуешься?

— Ты поссорилась с отцом, узнала от подруги, что он тебя разыскивает, мы возвращаемся к тому, от чего уехали. Любая бы другая девушка на твоем месте нервничала.

— Хватит меня сравнивать с другими, — отрезала я. — Ссорой с отцом меня не испугать.

Он бросил на меня быстрый взгляд, в котором мелькнуло нечто похожее на удивление.

— Вы не впервые расходитесь во мнениях?

Я пожала плечами, стараясь казаться равнодушной:

— Обычно я стараюсь до подобного не доводить.

— Тебе необязательно притворяться со мной неуязвимой, — вдруг серьезным тоном произнес Максим. — Ты можешь на меня рассчитывать.

Сердце пропустило удар, а потом заколотилось как сумасшедшее.

«Не верь ему», — твердил разум, а душа, сверкая пятками от счастья, помчалась выбирать свадебное платье.

— Ты это говоришь, потому что пожалел меня, бедную деревенщину? — с горечью спросила я.

— Ты последняя, кого мне хочется жалеть, Василиса.

— Почему?

Максим промолчал, сосредоточившись на дороге, и я почувствовала укол разочарования.

Похоже, он и сам не знал ответа на мой вопрос или не захотел его озвучить.

— Давай заканчивай со своей опекой, — с чувством собственного достоинства произнесла я. — Найди себе другой объект для благотворительности.

Максим посмотрел на меня, но снова ничего не сказал.

Уставившись в окно, я старательно игнорировала его присутствие, но каждой клеточкой тела ощущала его близость.

Что очень бесило.

— Знаешь, Василек, — на подъезде к деревне вновь заговорил со мной Воронцов. — Ты забавная, когда злишься.

— Это еще что значит?! — резко повернулась к нему.

— То и значит, — он усмехнулся, не отрывая взгляда от дороги. — Ты настолько отчаянно пытаешься держать дистанцию, что это выглядит очень мило.

Я почувствовала, как краска заливает мои щеки.

От злости, конечно же. Только от злости.

— Не говори ерунду, — запальчиво ответила ему.

— Чего ты злишься? — невинно поинтересовался Максим. — Я, между прочим, сделал тебе комплимент.

— Засунь свои комплименты куда-нибудь подальше. Мне они не нужны.

— Как скажешь, принцесса, — одарил он меня очаровательной улыбкой, и я едва сдержалась, чтобы не стукнуть его.

На его счастье, мы въехали в деревню.

Когда мы подъехали к дому, я впала в ступор.

На асфальтированной площадке перед домом красовался вертолет.

Эта громадина выглядела настолько нелепо на фоне простеньких деревенских построек, что я не смогла сдержать смешок.

— Ничего себе! Теперь понятно, почему папа захотел территорию перед домом закатать в асфальт. Я-то думала, он решил навести порядок.

— Похоже, наши отцы основательно наладили логистику между собой, — не пришел в восторг Максим.

Он вышел из машины, и я последовала за ним, чувствуя, как подгибаются колени.

Одно дело успокаивать родненького отца. Совершенно другое — незнакомого дядю.

У калитки стоял крепкого телосложения мужчина в черном костюме, который не вписывался в деревенские виды.

— Андрей, — кивнул ему Максим. — Как обстановка?

— Напряженная, — отрапортовал тот. — Ваш отец не в духе.

— Он вообще бывает в духе? — бросил ему Макс, а затем повернулся ко мне. — Готова?

— Надеюсь.

Расправив плечи, взяла его за руку, изображая счастливую пассию. Не успел Максим открыть калитку, как на крыльцо вышли наши отцы.

Лица у обоих были мрачнее тучи.

— Наконец-то пожаловали, голубки! — на всю округу громыхнул голос моего папы.

— Здравствуй, сын. Василиса, — сухо поприветствовал нас Воронцов-старший. — Не хотите объясниться?

Я почувствовала, как Максим напрягся рядом со мной, и невольно шагнула ближе к нему, ища защиты.

Однако голос его прозвучал спокойно и уверенно:

— Не понимаю, что здесь объяснять? Мы с Василисой встречаемся.

Формулировка наших отношений вышла очень обтекаемой.

— Да неужели? — рявкнул мой отец.

Воронцов-старший отреагировал гораздо спокойнее:

— Интересно, и когда вы успели влюбиться? Сын, ты здесь находишься всего два дня.

— О любви пока речи не идет. Нам хорошо вместе, и этого достаточно для начала, — спокойно произнес мой названный жених.

К моему изумлению, он наклонился и поцеловал меня в висок.

Я едва не поперхнулась от его импровизации, но сумела сохранить невозмутимое выражение лица.

— Максим — замечательный парень. Мы сразу нашли общий язык, — подхватила я.

— Ты это серьезно, дочка? — прищурился мой отец.

— Абсолютно, — твердо ответила я.

— Ты его совсем не знаешь.

— В этом вся прелесть. Мы постепенно будем узнавать друг друга.

Неожиданно даже для самой себя я обняла Воронцова и прильнула к нему.

Тот не возражал.

Наоборот, подыграл мне:

— Ваша дочь, Олег Степанович, понравилась мне с первого взгляда.

Его горячая ладонь поползла вверх по моей спине, и я почувствовала, как по телу разливается приятное тепло от его прикосновения.

Мысленно приказала себе не заострять внимание на его прикосновениях.

Вроде помогло. В голове прояснилось.

Наши отцы с сомнением переглянулись.

— Вместо того чтобы поговорить со Степанычем, вы решили сбежать? — спросил у нас Воронцов-старший.

— Мы... Точнее, я испугалась, — призналась, опустив глаза. — Думала, папа разозлится и прогонит Максима.

В принципе, я озвучила вполне реалистичные вещи.

Отец обладал крутым нравом и мог выкинуть что угодно.

— Ладно, чего уж теперь, — вздохнул Воронцов-старший, признавая мою правоту. Он не хуже меня знал своего друга. — Встречайтесь на здоровье.

Получив его одобрение, я не нашла, что сказать. Оказалась попросту не готова к подобному повороту событий.

Слишком быстро он согласился.

Зато мой отец нашел, что добавить:

— Но имейте в виду: свою симпатию выражайте за пределами деревни. Здесь ведите себя прилично. Не давайте новых поводов для сплетен.

С последним выходила промашка.

Нам с Максом предстояло разыграть расставание.

— Может, там и до свадьбы у вас дело дойдет, — выдал нам авансом свое одобрение Воронцов-старший.

Я заметно погрустнела.

Наш розыгрыш с его сыном выходил из-под контроля.

— Не торопи нас, отец, — осадил своего родителя Максим.

Дверь в дом с шумом распахнулась, и на крыльцо вышла мама.