Или дело было не в холоде?

— Знаешь, — вдруг нарушил молчание Максим. — Мне начинает нравиться жить в деревне.

Я искоса взглянула на него:

— Правда? Чем же?

— Например, здесь есть одна симпатичная девушка, которая не боится высказывать мне всё, что думает, — усмехнулся он. — После столичного лицемерия это освежает.

— Польщена, — специально грубовато ответила я, но невольная улыбка тронула мои губы.

Дальше на обратном пути в деревню мы почти не разговаривали. Меня слишком переполняли эмоции, чтобы произнести хоть слово: смущение, возмущение, растерянность – всё это бушевало во мне причудливым противоречивым комом.

Если бы ночная прогулка остановилась на том самом моменте у озера...

Но нет, Воронцов зашел слишком далеко.

Я испугалась его напора и растерялась.

Не замечая ничего вокруг, я настолько глубоко ушла в свои мысли, что случайно налетела на препятствие в виде поваленного дерева.

Споткнувшись, я бы неминуемо растянулась на тропинке, если бы не сильные руки Макса, подхватившие меня.

— Поосторожнее, принцесса, — ласково произнес он, крепко придерживая меня за талию. — Не ушиблась?

Я слегка отодвинулась.

Встретившись с ним взглядом, против воли залюбовалась его лицом. Высокие скулы, четкий изгиб губ, влажные волосы, небрежно зачесанные и не успевшие высохнуть. В тусклом свете луны Воронцов выглядел по-мужски притягательно.

Я отогнала эти странные мысли и попыталась высвободиться из его объятий.

— Я в порядке. Ты можешь отпустить меня, авось не хрустальная ваза, не разобьюсь, – бросила я, пряча смущение за дерзкой манерой общения.

— Нисколько в тебе не сомневаюсь, – усмехнулся Макс и отстранился.

Ощутив лишь легкое сожаление от потери тепла его тела, я зябко повела плечами.

Не найдя, что ему возразить, перелезла через поваленное дерево и зашагала по тропинке к дому. По пути к нему нас сопровождал стрекот ночных цикад и мерцание светлячков в траве.

К счастью, вскоре показались первые дома, и возникшая неловкость между нами развеялась сама собой. Ближе к родительскому двору я позволила себе расслабиться.

— Спокойной ночи, — сказала тихо, останавливаясь у крыльца.

— Это всё? — так же вполголоса спросил Максим. — Не постоишь, не полюбуешься со мной на звезды?

Он дурачился, оттягивая момент расставания.

Ему явно не хотелось возвращаться в гостевой домик, где телевизора и того не было.

— Хочешь, чтобы нас увидели мои родители и меня наказали?

— За что?

— Ты еще спрашиваешь? Посмотри на меня! Увидев в мокром платье да в компании с тобой, отец меня лично отшлепает.

Воронцов небрежно облокотился спиной на деревянные перила лестницы:

— Только скажи, и я сам тебя отшлепаю.

От такого хамства у меня буквально приоткрылся рот.

Просто я хотела ему ответить, но не нашла, что сказать.

Увидев моё замешательство, Воронцов весело рассмеялся.

— Ты забавная, Василёк. Тебя настолько легко смутить. Спокойной ночи, — с улыбкой сказал он.

— Спокойной ночи, — эхом отозвалась я.

Поднимаясь по ступенькам, ощущала на себе его взгляд.

Покачав головой, вошла в дом, решив оставить размышления на потом. Сначала следовало переодеться, высушить волосы и хорошенько выспаться.

Обо всем остальном можно подумать и завтра, на свежую голову.

Ночь окутала деревню тишиной, лишь изредка нарушаемой далеким лаем собак и шорохом листвы за открытым настежь окном.

Погружаясь в беспокойный сон, невольно вспомнила о Воронцове. Неудивительно, что он потом мне приснился.

Реальность смешалась с фантазией.

Образ Воронцова то появлялся, то растворялся в тумане, преследуя меня. Его взгляд, прикосновения, шепот — все смешалось в калейдоскоп противоречивых ощущений.

Солнечные лучи настойчиво пробивались сквозь занавески, щекоча мне веки. Постепенно просыпающаяся деревня наполнялась шумом проезжающих машин, голосами прохожих, щебетом птиц.

Я потянулась, с трудом разлепляя глаза. События прошлой ночи нахлынули волной воспоминаний, заставив густо покраснеть.

Об этом категорично думать не хотелось, и я оставила размышления на потом.

Сейчас не мешало собраться с мыслями и решить, как вести себя с Воронцовым.

Наспех умывшись и одевшись в шорты с футболкой, спустилась на кухню, мысленно готовясь к встрече с Максимом.

То, что я увидела, заставило меня застыть на пороге.

За столом, как ни в чем не бывало, сидел Воронцов собственной персоной — до отвратительного бодрый, свежий, в отглаженной рубашке.

Он оживленно беседовал с моим отцом, пока мама суетилась у плиты.

При виде него я почувствовала, как краска заливает мои щеки.

Вот тебе и «подумаю потом»!

Боже, как он здесь оказался? Ведь для городских еще слишком рано!

Заметив мое присутствие, мама радушно махнула рукой.

— Доброе утро, соня! — весело поприветствовала она меня. — Что-то ты сегодня припозднилась. Не заболела?

Промямлив что-то невразумительное, плюхнулась на стул. Максим едва заметно усмехнулся и отсалютовал мне чашкой кофе.

— Нечего было до ночи со Светкой гулять, — продолжала мама, ставя передо мной тарелку с блинчиками. — Вот, бери пример с Максима Андреевича. И выспался, и к работе готов.

Я чуть не поперхнулась чаем.

Если бы мама знала, с кем я на самом деле провела прошлую ночь!

Воронцов с лукавством посмотрел на меня.

От его самодовольного вида у меня чуть щеки не вспыхнули жарким румянцем.

Ну конечно, ему-то весело!

Мне отдувайся.

Чтобы ему жизнь сахаром не казалась, гневно сверкнула глазами в его сторону.

Макс на это лишь игриво приподнял бровь.

— Тоня, не ворчи, — вступился за меня отец. — Молодежь должна отдыхать. Правда, Василиса?

Я кивнула, не поднимая глаз от тарелки.

Воронцов же, к моему удивлению, не стал подыгрывать маминой версии событий:

— На самом деле, Антонина Павловна, — сказал он. — Это я виноват в том, что Василиса поздно пришла. Мы вчера вечером долго гуляли, сходили к озеру и обсудили перспективы развития агрохолдинга. У вашей дочери очень интересные идеи.

На сей раз я едва не подавилась омлетом.

Вот это поворот!

Максим не только не стал меня выдавать, но еще и дал возможность принять участие в семейном бизнесе.

Что он задумал?

— Как интересно, — оживился отец. — И что же она предложила?

Мне не меньше него это было интересно услышать.

— Не стану пока раскрывать секрет, — ушел от прямого ответа Максим.

Я бросила на него быстрый взгляд, желая удостовериться, что он больше ничего не хочет добавить.

К несчастью, он лишь снова лукаво улыбнулся и неопределенно сказал:

— Уверен, вы скоро всё узнаете.

— Раз уж речь зашла об агрохолдинге, — произнес отец. – После завтрака вы с Василисой поедете на сыроварню. Проверите, как там идут дела, и заодно привезете образцы новых сортов для дегустации. У тебя, Максим, появится возможность ближе познакомиться с производством.

Я? С ним поеду? Да ни за что!

— Но папа... — попыталась возразить я.

Отец оказался непреклонен:

— Никаких «но». Максим — наш гость, и он ни разу не был на молочной ферме или в сыроварне. Ты должна ввести его в курс дела, помочь освоиться. Если не возражаешь, конечно?

Сначала я обрадовалась, что отец заинтересовался моим мнением, а потом увидела, куда направлен его взгляд, и сникла.

Он вопросительно смотрел на Воронцова.

— Что вы, Олег Степанович, я буду только рад сопровождению столь очаровательной спутницы, — любезно ответил гад.

Завтрак тянулся мучительно долго. В основном я отмалчивалась. Мне нечего было сказать. За меня и без того отец много чего наговорил.

— Доченька, чего хмуришься? — забрала у меня грязную тарелку мама. — Иди лучше накинь тонкую кофточку. День обещает быть прохладным.

— Не беспокойтесь, теть Тоня. Когда она замёрзнет, я одолжу ей свой пиджак. Он лежит на заднем сиденье машины.