— Я помню, — кивнул Астарот. — Собственно, я поэтому и задумался. Что надо на этих фестах не просто тусоваться и бухать, когда не поем. А потихоньку наводить мосты.

— Стратегически мыслишь, друг мой Астарот! — я подмигнул и похлопал его по плечу. — Ну и тренировочные наши гастроли откатать с шиком-блеском, так ведь?

— Так, — кивнул он. — Хотя какие там в деревнях концерты могут быть? Так, на десяток человек…

— Вот и посмотрим, — сказал я. — Переезд — серьезный выбор. Не факт, что у нас все готовы взять и все здесь бросить. Универы, родителей.

— Наташа уже ушла в академ, — напомнил Астарот. — Бельфегор тоже над этим думает.

— Наташа девочка, — сказала Надя. — Нам проще. Нас же в армию не призывают. А если Бельфегор бросит универ, то… Ну, вы понимаете…

— Да уж… — Астарот вздохнул.

А я подумал, что даже как-то не в курсе, почему и он, да и я сам, в смысле, Вова-Велиал, не пошли служить. При том, что видимых проблем со здоровьем у нас обоих никаких нет. Можно будет как-нибудь осторожно этот вопрос провентилировать. Хотя… У Сани мама врач, наверное, она как-то в этом вопросе поспособствовала. Ему. А мне — хрен знает. Моя мама — тоже та еще железная леди. Но как ни странно, за все время, пока я здесь, среди «ангелочков» ни разу даже не всплыл вопрос армии. Или потому что это уже реально был решенный вопрос. Или тема была негласным табу.

Мы топали дальше. Перед тем, как уехать, мы договорились с остальными нашими, что встретимся там же, возле рок-сцены, а уже потом решим, как проведем дальнейший вечер. Может, завалимся всей толпой в «Петушок», давненько не были, а может нахватаем на хвост каких-нибудь еще музыкантов и вернемся на квартиру к Астароту. Зря что ли у него теперь такие хоромы?

Странное впечатление производил в этот раз праздничный Новокиневск. Даже со скидкой на стихийное бедствие в виде снегопада. Ощущение было такое, что горожане в некоторой растерянности. Долгие годы первое мая праздновалось строго определенным образом — демонстрацией. С транспарантами, украшенными машинами и прочими атрибутами. Под радостные крики «Ура!»

В этот раз демонстрацию отменили. Но какой-то там митинг должен был пройти, но коммунисты сейчас были как-то не в фаворе. Так что на площади собралась довольно невразумительная кучка людей с красными флагами. Во всяком случае, перед рок-сценой народу точно было больше. Причем, утром вроде была еще какая-то первая серия митинга. Потом все как-то разбрелись. И вот когда мы вернулись в центр снова, уже почти к вечеру, митинг снова набрал силу. Красных флагов стало поменьше, а вот самодельных плакатов про «зарплату», «Ельцин — уходи!» и прочими образцами плакатной словесности — побольше.

— О, смотри, там наши тусуются! — Астарот показал пальцем на патлатую компашку на периферии коммунистического митинга.

— Наши? — я посмотрел, куда он показывал, ожидая увидеть там Еву, Кристину и остальных «ангелочков».

— Ну, из рок-клуба, — сказал Астарот. — Совсем наших я пока не вижу. Пойдем поздороваемся.

Первым нас заметил Алишер. Точнее, Надю заметил, конечно.

— О, здорово! — заорал он и распахнул объятия. — Идите к нам, у нас тут прикольно!

— А что это вы вдруг митингуете? — спросил я. — Вам зарплату не платят?

— Да ну тебя, Велиал, ты скучный! — заржал Алишер. Обнял Надю и чмокнул ее в щеку. У той щеки порозовели, она потупила глазки и стала такая миленькая, что просто ути-пути. Ну да, точняк, говорили же, что Алишер к Наде неровно дышит. А она к нему.

— Смотри, объясняю прикол, — сказал Алишер, активно жестикулируя свободной рукой. — Там у них выступающие что-то гундосят, но здесь ни хрена не понятно. А публика — тухляк вообще! А мы вносим в это все живительный шум.

В этот момент мужик, вещавший в хрипливый матюгальник, громко выкрикнул что-то типа лозунга. Неразборчиво. Несколько голосов в передних рядах подхватили лозунг нестройным «Да!»

Рокеры тут же оживились и заорали.

— Да! Долой буржуев!

— Даешь бухла и закуски народу!

— Ельцина — сжечь!

— Да здравствует мир, труд, май!

Задние ряды начали оглядываться в нашу сторону. Но кое-кого эти вопли взбодрили, и они тоже начали орать.

— Вот! — Алишер радостно потряс в воздухе кулаком. — Ты понял, да? Короче, надо орать, когда там впереди орут. А то что это за унылый митинг?

— Даешь революцию! — заорал другой патлатый.

— Ленин жил, Ленин жив! — подключился третий.

— Ленин тохтамыш! — закончил Алишер. Поднял Надю на руки и покружил вокруг себя.

«В любой тусовке должен быть тот дурак, который первым начнет орать», — подумал я. Рокеры выкрикивали разное, иногда начинали хором скандировать. Люди вокруг как-то тоже оживлялись. Потом эти вопли эхом отзывались на другой стороне толпы.

По началу было даже прикольно. Прямо-таки экспресс-курс по психологии толпы на практике. Некоторые митингующие были нашему участию нисколько не рады, пожилой дядька даже пытался нас матом приструнить. Мол, устроили тут балаган из серьезного дела. Но в основном никого наши вопли не напрягали, даже скорее наоборот.

— А, вот вы где! — Ева обняла меня со спины. — Мы уже собирались к Астароту двигать, думали, вы не придете!

Шумная гурьба «ангелочков» и моих коллег из нашего медиа-холдинга примкнула к рокерскому кружочку.

— О, а вот и Ева-королева! — заметил ее Алишер. — Слушайте, братва, а айда с нами на концерт?

— Какой концерт? — оживился Бельфегор. — В рок-клубе разве концерт сегодня?

— Не, в рок-клубе седьмого, — махнул рукой Алишер. — Другой концерт, в «клоповнике».

— В «клоповнике»? — переспросил Астарот. — А я думал, его закрыли еще в прошлом году.

— Ха, хорошее место так просто не закроешь! — заявил Алишер. — Так что? Двинули? А то на нас уже менты начали поглядывать подозрительно…

Стражей порядка и правда стало побольше. С нашим шумным вмешательством унылый митинг изрядно воспрял духом, там впереди уже потрясали кулаками и выкрикивали что-то насчет битья окон в администрации.

— А кто там выступает? — спросил Астарот.

— Вообще мы должны были, — Алишер виновато втянул голову в плечи. — Слушайте, а сколько время уже?

— Половина седьмого, — машинально ответил я. — Если вы здесь, то чей там концерт?

— Да не, там не только мы, — засмеялся Алишер. — Там, короче, «пиночеты» и прочие панки бузят сегодня. А мы… Ну, я, короче, пообещал, что буду… Так что, поехали?

Историю про многострадальный «клоповник» и его закрытие я слышал, конечно. Эти байки так или иначе всплывали чуть ли не на любой тусовке. Все началось с летнего кинотеатра, по факту — просто здоровый такой сарай без отопления, но с экраном. Когда в школе учился, я туда даже ездил, бывало. Под страхом наказания. Прикол был в том, что там были какие-то зверски дешевые билеты для детей. Открывался он в мае, а закрывался в конце сентября. И хитрожопые школьники в эти самые месяцы частенько сбегали туда с уроков. В девяностом кинотеатр закрыли и забили вход досками. Хрен знает, почему.

Легенда же превращения его в «клоповник» звучала так. Шел мимо какой-то музыкант, которого турнули из очередного дома культуры. И тут забитая досками дверь открылась, и оттуда вылез бомж. Насчет личности музыканта слухи в едином мнении не сходились, но бомж в истории всегда фигурировал. В общем, музыкант взял бомжа за жабры, и тот выложил, что, нормальное место этот кинотеатр. Они с корешами даже электричество с магистрали туда прокинули.

В общем, концерт там случился чуть ли не тем же вечером. И все лето девяностого года у новокиневских рокеров, особенно из тех, кого в рок-клуб не приняли, было место для тусовок и сцена. А летом девяносто первого «клоповник» с громким скандалом накрыли менты. Про это даже газеты писали.

Видимо, сейчас скандал подзабылся, и маргинальная рок-площадка снова в строю.

— Даже не знаю… — сказал Астарот и обвел взглядом «ангелочков». — А в этот раз менты его не накроют?

Если бы клоповник собирал буллшит-бинго по неудобствам, то все клеточки точно были бы закрашены. Собственно, по нему можно было бы этот чек-лист составлять. Здесь было по ощущению холоднее, чем на улице. Но при этом душно и накурено. Казалось, что холодный воздух липкий и склизкий. Сквозь дырявую крышу в нескольких местах капала вода. Звук… Ну, в общем, ходят на такие концерты явно не за отличным звучанием. Галдеж в зале периодически перекрывал происходящее на сцене. И, пожалуй, это было и неплохо… Потому что группа, которая там сейчас выступала, кажется, вообще считала умение играть на музыкальных инструментах моветоном. А в качестве ударной установки они использовали дырявую ванну из оцинковки.