Ева пожала плечами, хмыкнула и сделала движение в сторону, но я ухватил ее за руку.

— Милая барышня, — вкрадчивым голосом сказал я. — Кто здесь посторонний — это я буду решать, понятно? Так что давай-ка на берегу договоримся, что ты будешь вести себя вежливо и корректно, как и полагается ассистенту. А я не буду тыкать тебя носом в толковый словарь, чтобы ты прочитала и выучила наизусть определение слова «субординация». Ясненько?

С одной стороны, мне не хотелось по старой памяти как-то цеплять Ирку. Как-никак, меня с этой девушкой связывали весьма эмоциональные воспоминания. С другой — я ее неплохо знал. Не притормозишь ее сейчас, и ее очень скоро вообще сорвет с резьбы. Будет все время качать права и самоутверждаться, а мне такая фигня в пень не уперлась. Наташу она мне не заменит, а про Еву так и вообще слов нет.

— О, вы уже тут, отлично! — Василий выбрался из подъехавшего такси. — Агатка, командирша моя, давай, показывай дорогу!

Агата победно посмотрела на меня и явно еле сдержалась, чтобы не показать язык.

— Я так понимаю, вы сошлись характерами? — тихо спросил я Василия, когда мы оба чуть приотстали от девушек в длинном гулком коридоре конторского вида. По случаю выходного, тут было совершенно пусто. Мы шли вдоль запертых дверей. Куда Агата нас ведет, я пока что не представлял. Она вроде сказала про какое-то радио, но ничего подобного на внешней вывеске не было.

— Старается девчонка, молодец, — усмехнулся Василий. — Шабашников, которые у нас в офисе ремонт делают, построила в три шеренги на подоконнике. Они теперь у нее по струнке ходят. «Здрасьте, Агата Сергеевна! Будет сделано, Агата Сергеевна!» Боятся ее, представляешь?

— Представляю, — фыркнул я. — А что тут такое затеяли-то? Она толком не объяснила, а я не понял.

— А, так мы же, помнишь, говорили про матюгальник на автобусе? — спросил Василий и принялся рыться в карманах. Достал смятую пачку сигарет. Потом несколько купюр. Потом огрызок карандаша. Потом мятый тетрадный листик. — О, вот оно! Короче, мы вот что придумали. Что у нас с автобуса будет вещать типа такое радио. Мы же по всяким деревням едем, а там радио — это первейший источник достоверной информации. Вот и придумали, что у нас будет свое радио.

— Гм… — я почесал в затылке. — Идея хороша, но я-то тут при чем? И Наташа еще? Это же дикторы нужны или кто-то вроде. Чтобы было всякое там «Передаем сигналы точного времени, в Петропавловске-Камчатском — полночь».

— Так вы с Натахой дикторами и будете! — радостно заявил Василий. — Голоса фестиваля, и все такое. Если вас еще на стадионе посадить в будку комментаторов, то вообще будет шик-блеск!

Я молча переваривал полученную информацию. Нет, в чем-то идея была забавной, конечно. Вот только я никогда не имел дел с радийной записью. Одно дело — трепаться со сцены, кривляясь и дурачась, но тут-то другое. Тут нужен поставленный дикторский голос, которого у меня не было. И текст, опять же. И…

— Чего нахохлился, как воробушек? — расхохотался Василий. — Я думал, ты без комплексов на этот счет!

— Да так-то без комплексов, конечно, — хмыкнул я. Подумав, что надо было все-таки сходить на пару уроков Гертруды. А то знаю этот прикол. Мне кажется, что я говорю мужественным баритоном, внушительно и веско, а потом слушаешь запись, а там подростковый тенорок с кучей слов-паразитов, ненужных пауз, и звучит это все… кринжово.

— Ладно, принятно, — сказал я, мысленно представив себе, как мы с Наташей сидим в стеклянной будке на стадионе и обстебываем происходящее в микрофоны. — Только давай договоримся. Если звучание получится не айс, мы по-быстрому найдем нормальных дикторов, лады?

— Договорились, — кивнул Василий.

'Голос фестиваля, значит… — подумал я, примеряя на себя эту новую роль. — И на запись рекламного радийного выпуска у нас всего-то неделя. Даже чуть меньше.

Успеем?

Я полез в карман за записнухой и сделал пометку «позвонить Гертруде». Вслух-то я сказал Василию, что, мол, найдем дикторов. Но внутри себя я как-то даже закусился. Блин, а ведь я уже хочу, чтобы все получилось! Так ведь даже прикольнее, чем со сцены!

Ну, то есть, со сцены тоже прикольно, там живой отклик публики и все такое. Но комментатор… Кажется, когда-то в детстве я был уже фанатом Озерова. И футбол с отцом смотрел, только чтобы комментаторов послушать.

Мы миновали длинный коридор и спустились по боковой лестнице в сумрачный подвал.

— Интересное место, — усмехнулся я, оглядывая комнату, стены и потолок которой были обиты обычными такими полосатыми матрасами. — Звукоизоляция, поражающая воображение.

— А мне кто-нибудь объяснит, что нужно делать? — недовольно спросила Наташа. — Это палата для буйных?

— Ха, — Василий хлопнул себя по ногам. — Можно и так сказать. Короче, друган у меня есть. Так у него дочке вперилось в восьмом классе радиоспектакли делать. Они сначала в ее комнате этот шалман устраивали, а там, сами понимаете, звук такой себе, посторонние шумы всякие, то на толчок кто-то невовремя пойдет, то кошка вой поднимет. Вот он для своей кровиночки это место и оборудовал. Аппаратуры натащил, все дела. Дочка поигралась и бросила. А место стоит бесхозное. Я честно сначала хотел нормальную студию под наши дела взять, но там то очередь, то денег они хотят совершенно нечеловеческих… В общем, вспомнил про другана, позвонил ему, а он говорит: «Да базаров ноль, ключ бери, и пользуйтесь!» За так, и никаких тебе очередей.

«А что, так можно было что ли⁈» — мысленно поржал я, в очередной раз радуясь хитрожопости Василия. В общем-то, ничего нам не мешало пингануть Макса и записать все, что надо, в его студии. Но так тоже было прикольно. Была в этом всем какая-то здоровая маргинальность.

Мы с Василием по-быстрому объяснили Наташе идею.

Она покивала, задумчиво глядя в матрасы на стенах. Кажется, в ее голове сейчас происходило примерно то же, что и в моей несколькими минутами раньше.

— Задача ясна, — сказала она. — Только давайте как-то побыстрее запишем, а то у нас сегодня еще в «Фазенде» вечеринка, и Дарья там будет в первый раз рулить. Надо проконтролировать и побыть на подхвате.

— Девочки, вы бы присели там в сторонку на диванчик, — Василий махнул Еве и Агате в сторону обшарпанного дивана, как будто перемещенного сюда из какой-то бабушкиной квартиры.

Мы с Наташей заняли места за столом у микрофонов. Посмотрели друг на друга.

— Что говорить будем? — спросила Наташа. — Есть у нас какой-то текст или что-то подобное?

— В воскресной схватке двух йокодзун… — простонал я, падая лицом в руки. Все следом за мной, засмеялись. Кроме Наташи.

— Кого? — недоуменно спросила она.

— Йокодзун, — с видом знатока объяснил я. — Мне всегда смешно рядом с йокодзунами…

И меня опять скрутило приступом смеха. Блин, вот реально! Даже не думал, что тот ржачный ролик про диктора и чемпионат по сумо — это такая жизненная штука.

— Очень смешно, но я все равно ничего не поняла, — сказала Наташа.

— Да-да, сейчас, — я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, вытер пот со лба. — Короче, йокодзуны — это такие чемпионы по борьбе сумо.

— Какой борьбе? — спросила Ева.

— Ну, это такой японский вид спорта, — я раскинул руки и покачался всей верхней частью тела, изображая переваливание с боку на бок. — Там два очень толстых чувака сходятся на татами. И побеждает тот, кто вытолкнул другого.

— А! Кажется я что-то такое видела, — Наташа прищурилась. — Они еще в таких смешных трусах типа подгузников. И как, ты сказал, они называются?

Тут я снова не выдержал и грохнулся лицом в руки. И всех остальных тоже утащил за собой в приступ смеха.

— Все-все! — сказал я, как только смог говорить внятно. — Василий, не надо на меня так осуждающе смотреть. Я уже почти собрался. Сейчас отдышусь и прочитаю как надо!

Я снова посмотрел на бумажку с аккуратными круглыми буковками. Чистовая версия творческого тандема Наташи и Василия. Версия четвертая, дополненная.