Но пока лучшие воины мешали врагу закрепиться на стене, они не могли защищать ворота. С южной стороны ворот у Мерани было двое, на самом юге, недалеко от речного берега и с юго-востока. Решительный удар Кро-Кроах направил на первые. Два десятка дюжих варваров подтащили к ним наскоро обтёсанный ствол векового дерева на кожаных лямках, пока другие прикрывали их щитами – убогая защита, которая не спасла бы от летящих стрел и камней, если б не Кро-Кроах, остановившийся прямо перед воротами. Простые смертные, более-менее владеющие оружием, но не закалённые в настоящих битвах, не спаянные ни чувством боевого братства, ни жёсткой дисциплиной, в его присутствии решались высунуться только лишь чтобы выстрелить не целясь или поспешно метнуть камень куда ни попадя. От гулких ударов тарана задрожала, казалось, вся стена, да что там, весь город – хотя на самом деле дрожали те, кто их слышал.

Но сам Кро-Кроах в это время прислушивался к совершенно другим звукам. Он не показывал этого, но его внимание было нацелено на лес позади лагеря курангов. Туда, где прятались в засаде конница курангов и пехота племён, которым он доверял в наибольшей мере, а потому решил поберечь от кровавого штурма. Кро-Кроах нутром чуял, что мераньская княжна не сможет удержаться от попытки помочь родному городу. К этому должны были толкать её и чувства, и разум – если центральный город княжества падёт, все прочие посыплются как переспелые яблоки, прежде чем она успеет сколотить армию, способную потягаться с курангами в поле. Но попытавшись зайти штурмующим в спину, она встретит засаду. И даже если сумеет не попасться, то засада всё равно послужит заслоном.

Так что лишь когда из леса у него за спиной донеслись, сквозь шум битвы, звуки курангских рожков, подающих бойцам сигнал к нападению, мысли Кро-Кроаха действительно обратилось к городу.

*****

С северной стороны Мерань поутру сторожило едва ли полтысячи варваров, медные шапки, да ватага из бродяг без племени, прибившихся к войску Кро-Кроаха в надежде пограбить. Надежда, похоже, не сбывалась – если только кто-то из горожан не решит попробовать бежать через северные ворота. Вождь медных шапок только и говорил о том, что они непременно попробуют, в надежде удержать хотя бы своих соплеменников на месте. Остальные почти наверняка поспешат к южной стене, как только поймут, что она взята. Так или иначе, все только и прислушивались к звукам штурма. Выставленный сторожить отряду спину дозор тоже входил в число этих «всех». Во всяком случае, этот дозор никакого сигнала подать не успел, а основной отряд услышал стук копыт накатывающихся на них сзади всадников слишком поздно. Последним, что увидел вождь, был нацеливший на него окровавленное копьё саклибский всадник в блестящей кольчуге и алом, под цвет крови, плаще – а вождь был одним из немногих, кто не побежал сразу.

*****

Когда полуразбитые южные ворота распахнулись под ударами тарана, курангов подвела жажда крови и наживы, усиленная присутствием их бога войны, разжигавшим все подобные чувства в сердцах его последователей, точно так же, как его вид раздувал страхи в сердцах врагов. И теперь, не видя перед собой больше никаких преград, сотни воинов, которые уже толпились вокруг, в ожидании этого момента, поспешно ринулись внутрь, толкаясь и давя друга на пути.

Но руководители обороны заранее подготовились к тому, что ворота будут пробиты. Пробежавшие через каменный коридор куранги обнаружили все улицы и проходы вокруг ворот перекрытыми баррикадами из повозок. А на баррикадах их поджидал самый мотивированный резерв защитников.

В Мерани, как и в большинстве людских государств, жило некоторое количество окололюдей. В самом стольном городе имелся целый гномский квартал, а в окрестностях – пара деревень полуросликов. Саклибы ещё имели некоторую надежду, что в случае поражения их лишь ограбят и изнасилуют, возможно уведут в рабство, но тем, кто не был человеком не приходилось сомневаться, что они поголовно пойдут под нож. Сражаться на стенах, где зубцы и бойницы были рассчитаны на рост человека, гномам и полуросликам было очень неудобно, но теперь им выпала возможность показать себя и они воспользовались ею в полной мере. В курангов, не успевших принять хоть какое-то подобие строя и сомкнуть щиты, полетел рой стрел, болтов из самострелов, которыми предпочитали пользоваться гномы, дротиков, даже простых камней с крыш. Тем, кто рванулся вперёд невзирая на раны и опасность, полыхнуло в лица чародейское пламя, недостаточно жаркое, чтобы сразу изжарить человека, но достаточно, чтобы ослепить или подпалить одежду. Позади них сверху упала тяжёлая решётка, пришпилив нескольких варваров к полу с омерзительным влажным шмяком. Из надвратного помещения на тех, кто успел протиснуться вперёд перед её падением, посыпался раскалённый песок.

Кро-Кроах счёл, что ему неуместно будет смотреть на это побоище со стороны. Широкими шагами он устремился к проёму ворот, намереваясь разломать решётку собственными руками. Но в паре десятков шагов от неё резко остановился и даже отшатнулся на полшага назад, врезавшись в невидимую стену.

— Это сила безымянных богов! — воскликнул он, обращаясь к окружавшей его охране из избранных. — Не иначе сам их мераньский епископ в башне! Что вы встали?!? Таран никуда не делся, пробейте решётку, зарубите этого попа и откройте мне путь!

*****

— Открывайте ворота княжне, во имя Восьми и спасения собственных голов!

Скорость была сейчас предельно важна. Даже если большая по численности – но не по силе – часть войска Нельяны сейчас успешно отвлекала курангов, новости о появлении её отряда с севера должны были быстро обежать кольцо осады и дойти до Кро-Кроаха. Может не так быстро, как могли бы, уцелевшие не будут гореть желанием лично докладывать своему суровому богу о том, как они сбежали от врага, но всё равно быстро, опасно быстро. Будь у них армия побольше, или не будь у врага Кро-Кроаха, то сейчас можно было бы двинуться за этими беглецами вдоль стен, беря во фланг увлёкшееся штурмом войско курангов. Но с настолько малыми силами, против воодушевлённых присутствием своего божества варваров, они скорее завязнут в массе, чем сломают их боевой дух внезапным натиском с неожиданного направления. Наилучшие шансы давало нападение на самого божка войны. Кро-Кроах, однако, представлялся весьма осторожным ублюдком. Если он вовремя узнает о появлении отборного конного отряда там, где не ожидал, то в первую очередь почти наверняка постарается дополнительно обезопасить свою личную шкуру. Так что сейчас была дорога каждая минута – минута, которая запросто могла быть упущена, если стражники на северных воротах сейчас потеряли голову от страха, не узнали Нельяны даже без шлема и побоятся открыть вооружённому отряду путь в город своей властью…

Так что когда створки начали со скрипом расходиться, Оррик почувствовал огромное облегчение.

Похоже, лучшие силы защитников теперь собрались к южным воротам, не обращая более внимание на то, что творится в других местах. Но, с другой стороны и куранги теперь стекались сюда, загнать их снова на штурмовые лестницы не мог даже Кро-Кроах. Стрелы и дротики теперь сыпались дождём, находя себе цели в толпе, несмотря на то, что воздух плыл сплошным маревом от заклинаний,обманывающих зрение стрелков. Решётка поддавалась ударам тарана быстрее чем ворота, но у неё не было створок, которые можно было бы распахнуть. Несколько особо отважных курангов полезли вперёд, как только была пробита первая дыра и, неуклюже ковыляя по сплошному ковру из трупов и умирающих, были истыканы метательными снарядами. Но избранные Кро-Кроаха быстро навели порядок. Ещё несколько ударов тарана разбили решётку окончательно, и масса воинов двинулась внутрь уже гораздо осторожнее, прикрываясь щитами, и обходя, как могли, отверстие в потолке, откуда в них теперь стреляли. Смести защитников массой и натиском так было нельзя, но за проемом ворот теперь завязался более-менее равный бой, который куранги были обязаны выиграть уже за счёт числа дваждырождённых и прочих опытных воинов. К тому же, их вели избранные Кро-Кроаха, сражавшиеся с хладнокровным бесстрашием.