Не успел Оррик толком объяснить глупость неприятеля в своих мыслях, как поблизости заскрипел куст, за который в темноте зацепилась чья-то одежда. Ещё один куранг!

— Фаргил? — позвал приближавшийся варвар.

В критических ситуациях Оррик думал очень быстро. Нож появился в его правой руке, прежде чем затих первый подозрительный звук. Теперь он видел идущего куранга – пятно чуть более тёмного мрака на фоне деревьев, не более. Оррик мог метнуть нож и на таком близком расстоянии тот ударил бы с силой арбалетного болта – вот только и арбалетный болт редко убивает мгновенно. Даже если удастся выцелить глаз либо горло во мраке, тело всё равно может, скажем, свалиться в ближайший куст, с достаточным треском, чтобы это кто-нибудь услышал. Оррик мог сократить расстояние одним сверхчеловеческим рывком – только тоже не бесшумно.

Поэтому Оррик встал, вышел из-за дерева, показавшись курангу, промычал что-то неразборчиво-вопросительное. Уж если он видел его только как тёмный силуэт, то и куранг вряд ли мог видеть больше, по крайней мере, пока не окажется слишком близко.

— Фаргил? Ты никак с глузду двинулся, дрыхнешь что ли… — приятель покойного Фаргила неожиданно осёкся, видно заметил нечто подозрительное, но было уже слишком поздно. Оррик бросился вперёд со стремительностью и бесшумностью, которым позавидовала бы любая кошка, лезвие его ножа рассекло шею варвара, царапнув о позвоночник и оборвав любой предупреждающий крик на корню. Прежде чем невезучий куранг успел наделать шума хотя бы своим падением, Оррик обхватил его руками и осторожно опустил на землю. Провёл пальцами по своей одежде, на которую брызнула свежая кровь. Её запах мог почуять на расстоянии даже человек, если он был варваром, привычным к охоте на зверьё и других варваров. Но, к счастью, Оррик уже очистил эту сторону маленького неприятельского лагеря от часовых. Пора было действовать, пока ещё кто-нибудь не пошёл проверить посты.

*****

Даже после потерь на мосту, на каждого бойца в маленьком отряде Нельяны приходилось минимум по трое варваров, да и дваждырождённых у них по-прежнему было больше. Даже оказавшись застигнутыми врагом во сне, они имели бы шансы отбиться.

Не будь в числе нападавших Оррика. Как говорится, дваждырождённый на Детстве – по сути лишь очень одарённый и необычайно живучий смертный, дваждырождённый на Молодости – уже настоящий дваждырождённый. В хаосе ночного боя при свете полупотухших костров, больше слепящем, чем освещающем, среди мечущихся в панике людей и курангских лошадей, чьи привязи нападавшие порубили первым делом, Оррик был даже немного благодарен за многочисленность противников – меньше надо было сдерживать удары, опасаясь полоснуть своего. Он прошёл через весь вражеский стан дважды, оставляя позади себя убитых и умирающих. А задержался ненадолго лишь раз, когда рыжий дваждырождённый варвар могучего сложения успел перехватить пробившую его тело шпагу, прежде чем она вышла обратно, и почти снёс Оррику мечом пол-лица, пока он хватался за кинжал, чтобы вогнать здоровяку в глаз. Не удивительно, что уже очень скоро уцелевшие варвары начали разбегаться куда глаза глядят.

Но разбегались не все. Оррик увидел Нельяну, рубящуюся на мечах с предводителем вражеского отряда, узнаваемым даже без шлема и плаща. Надеть доспех у варвара времени не было, но и с одним лишь мечом и щитом он сейчас теснил княжну, которая в неверном свете казалась совсем ребёнком рядом со здоровенным избранным Кро-Кроаха. Один из мераньских юнцов нацелился всадить избранному в спину копьё, но его сбил с ног выскочивший как из ниоткуда куранг.

Земля и трава разлетелись веером из-под сапога Оррика, когда тот устремился вперёд, подобно выпущенной стреле. На такой скорости даже режущий удар шпаги разделил надвое незащищённую шею куранга, который уже замахивался, чтобы прикончить своего противника. Едва Оррик притормозил и восстановил ориентацию, его взгляд вновь метнулся к княжне.

Дваждырождённый на Детстве – по сути лишь очень одарённый и необычайно живучий смертный. В битве между такими доспех часто был решающим преимуществом. Но то ли избранный уже перешёл на Молодость, то ли превосходство в мышечной массе смертного тела было ещё более важным преимуществом, а он одолевал. Страшным ударом он срубил верхнюю часть щита Нельяны и заставил её отшатнуться на несколько шагов. Но затем допустил ошибку, недостойную всякого воина, особенно же дваждырождённого – он отвлёкся посмотреть, что творится у него за спиной.

В тот же миг Нельяна прыгнула вперёд, отвела его поспешный удар искалеченным щитом и рубанула мечом по подставленной левой ноге. Может дваждырождённые, даже самые слабые и были живучи – любое кровотечение останавливалось само, сильная боль приглушалась, ужасные раны заживали – но для такого укрепления плоти и костей, чтобы их не разрубил акцентированный удар острым клинком, даже мастеру воплощения физических изменений надо было подняться весьма высоко. Куранг взревел и рухнул на землю, отдельно от своей ноги ниже колена.

Нельяна сделала шаг назад, пытаясь восстановить дыхание, и остановилась на миг. Это было ошибкой уже с её стороны. Хоть и не сделанные из железа, дваждырождённые были живучи. Куранг неожиданно приподнялся и замахнулся мечом, намереваясь рубануть на уровне щиколоток и достойно отплатить за своё увечье…

Пинок Оррика заставил варвара покатиться по земле, а удар шпагой в сердце оборвал жизнь.

— Жить надоело, княжна?!? — Оррик хотел бросить какую-нибудь ехидную фразочку, но что вырвалось, то вырвалось. Он огляделся – небольшое сражение было, в основном закончено – вытер пот со лба и добавил уже спокойнее:

— Считай дваждырождённого убитым, когда он без головы остался, так надёжнее будет.

Спустя два дня, перед стенами небольшого деревянного городка на восточной границе Мерани, вороны расклёвывали то, что осталось от небольшого варварского отряда, занимавшегося грабежом окрестностей. Нельяна и её уже начавшая разрастаться дружина спали после трудов и победного пира. Ну а Оррик сидел на крыльце дома, принадлежавшего одному из первых людей города, предпочтя ночной холод снаружи духоте внутри, смотрел на звёзды и думал.

Некоторые, с позволения сказать, учёные мудрецы, считали, что предрасположенность ко Второму Рождению, пусть и не гарантировавшая его, но заметно повышавшая вероятность, определяется лишь кровью, оттого-то и столь важно для человека благородное происхождение. Оррик же не видел причин сомневаться в том, что такая предрасположенность в семье – результат наследуемого дара Небес. Как написано – Небесные Боги проклинают до седьмого колена, а благословляют до семижды седьмого. И сейчас, похоже, ему повезло наблюдать за раздачей этого дара своими глазами – среди спутников Нельяны Второе Дыхание открылось уже у дюжины, в основном, конечно, у тех, кто уже мог похвастаться дваждырождёнными предками, но и четверым простолюдинам повезло. Обычно сравнимое количество простых солдат рождалось во второй раз полк в целом полку, за долгую и тяжёлую кампанию. При мысли о том, как преподать хотя бы азы духовных боевых искусств такому числу новичков у Оррика начинала слегка болеть голова. Немного времени будет, пока из окрестных городков съезжаются на брошенный княжной клич люди, знающие как сесть на коня и с какого места браться за копьё. Но вряд ли больше пары дней.