Покровитель взвыл как раненый упырь, махнул второй рукой, широко разводя пальцы – и страшный невидимый удар отшвырнул прочь разом Оррика и Нельяну, заставив проехаться спинами по гладкому полу. Колдун сложил костлявые пальцы в замысловатый знак, творя новые чары – и в этот момент Венша появился у него прямо за спиной, а из его груди вырвался фонтан многоцветного огня. Всё тело Покровителя содрогнулось в агонии.

Но уж наверное древний чернокнижник не сумел бы пережить целые народы, если бы не умел выдерживать боль, раны и удары исподтишка. Прежде чем Венша, успел сделать что-то ещё, Покровитель закончил своё заклинание. На этот раз Оррик чётко расслышал слова Высокого Наречия:

– Гневный оклик!

Судя по тому, как заорал от боли Венша, Оррику с Нельяной сильно повезло, что Покровитель сменил цель в последний момент. Но хоть саклибский чародей и предпочитал нападать со спины, слабаком он тоже не был. Свободной рукой он попытался зажать горло Покровителя, промахнулся, но сжавшиеся в конвульсии пальцы всё же ухватили складки мантии, а правая рука продолжала вгонять в тело врага клинок из волшебного огня.

Нельяна казалась оглушённой. Оррик лишился меча, улетевшего куда-то далеко. Бросив взгляд вокруг, он выхватил из ослабевшей руки княгини Златолист.

Даже Покровителю было не под силу колдовать, когда враг ухватил сзади, а вся грудь охвачена огнём, уже перекинувшимся на чёрную мантию. Однако, он прожил так долго не только потому, что был настоящим бойцом и не только благодаря осторожности, которую отбросил сегодня. Как и всякий древний дваждырождённый, он имел в запасе тайные козыри и особые средства, чтобы ускользать от опасностей. А опасность, о которой задумывается всякий достаточно опытный чародей – это лишиться возможности творить чары, попавшись в хватку врага, путы или ловушку.

Вот и сейчас Покровитель повернул большим пальцем железный перстень на левой руке – и тело его вдруг стало призрачным, неосязаемым, так что Венша со своим огненным мечом прошёл сквозь него и упал лицом вперёд. Покровитель метнулся в сторону лёгкой тенью, несмотря на то, что его грудь под огромными дырами, прожжёнными в одежде, превратилась в тлеющие чёрные угли, его движения оставались быстрыми – но от Оррика уклониться он не успел.

Оррик взмахнул Златолистом – и покрытый золотой вязью клинок рассёк бесплотную шею, как если бы та состояла из плоти и крови. Покровитель успел сделать только ещё один шаг, попытался начать новое заклинание – и упал. Тело звучно ударилось о пол, вновь став полностью материальным – то ли смерть прекратила действие волшебного предмета, то ли это действие было очень ограничено по времени.

На несколько ударов сердца в усеянном телами зале воцарилась тишина, нарушаемая только звуками тяжёлого дыхания. Оррик смотрел на труп чернокнижника с недоверием и опаской. Неужели это всё? Он, конечно, понимал, что без Венши он и волоска на голове Покровителя не смог бы коснуться… впрочем, волос у того было, ну, ладно, не смог бы коснуться лысины. Чародей на ступени Зрелости, вдруг лишившийся своей заблаговременно подготовленной чародейской защиты – всё равно, что воин, которого обезоружили, связали и поставили к врагу спиной. И всё же, Оррик не смел поверить в победу.

– Да что ты встал столбом? – просипел тут Венша. – Хочешь застрять неизвестно где, если я сейчас окочурюсь? Или, думаешь, меня надолго хватит? Тащи сюда княгиню, да посмотри, жив ли ещё кто из дружинников.

Оррик поглядел на Веншу. Саклибский чародей с трудом сумел сесть. Иллюзия развеялась и выглядел он так, что краше в гроб кладут. Глаза налились кровью, и кровь же стекала изо рта. Рана на шее, оставленная клинком невидимого врага в начале боя, была глубже, чем могло показаться. И вновь кровоточила. Для дваждырождённого видимое кровотечение было, верным признаком крайнего истощения сил.

– Ты… ты использовал нас… мою дружину, как приманку, как приманку для зверя.– Нельяна всё-таки не отключилась. У неё тоже не было сил, чтобы встать, но чтобы указать на Веншу обвиняющим перстом, сил хватило.

– Да, а что? – на миг в измождённый голос чародея Венши вернулся наглый тон дружинника Венши – если не считать того, что Венша никогда раньше так не говорил со своей госпожой. – Не попадись он на приманку… не сумей я нанести удар первым, умерли бы все. Кроме тебя, княгиня. Ты бы стала одержимой. Как, понравились те красавцы?

Он мотнул головой в сторону ближайшего мёртвого чудища, прежде чем продолжить:

– Нет времени языком молоть. Оррик, как там дружина?

Как говорится, если ты родился дважды, то и жизни у тебя две. Может эта поговорка и не была верна буквально, но как Оррик не раз убеждался на практике, дваждырождённые порой демонстрировали чудеса живучести. И всё же он удивился, обнаружив, что трое дружинников ещё дышат, хотя их тела слабо отличались от иссушённых мумий.

– Заварите потом это, – Венша достал из своей робы маленький мешочек, пахнущий травами. – Вместе с исцеляющими заклинаниями, сделает их лучше новеньких. А теперь давай Оррик, тащи их сюда. Все должны касаться друг друга. Если повезёт, я смогу переместить всех обратно и не сдохну пока меня тащат до священника.

Оррика тут кольнуло сомнение. Может Венша и выглядел так, что краше в гроб кладут, но он был на Зрелости. Его тело, дух и разум должны были обладать чудовищной сопротивляемостью ко всякому вреду. Сам Оррик даже не отключился, а разве Венше в этом бою досталось настолько уж сильнее? Конечно, направленный на Веншу «Гневный оклик» Покровителя мог быть особенно убийственным заклинанием, но всё же, всё же…

Да и вообще Венша не заслуживал доверия. Тот, кто привык обманывать друзей и товарищей, продолжит это делать. Тут Оррик имел в виду не столько судьбу двенадцати, пришедших с ними сюда, их-то предупредили, что живым вряд ли кто вернётся, сколько его жизнь в роли Венши-дружинника. С другой стороны, если чародей не был истощён настолько, насколько хотел казаться, и таил злой умысел прямо сейчас, у него была масса времени, чтобы без заморочек кинуть быстрое заклинание Оррику в спину.

Пока Оррик, раскладывал Нельяну и дружинников перед Веншей так, чтобы их пальцы соприкасались, у него сильно чесались руки внезапно пырнуть чародея кинжалом. Но предавать до того, как полностью уверен в предательстве и двурушничестве другой стороны… Оррик считал, что уж лучше рискнуть жизнью. Да и события в Высоком Луге недавно напомнили, что c «полной уверенностью» надо быть осторожнее.

Так что Оррик испытал значительное облегчение, когда после нового момента бесконечного падения он вновь обнаружил себя посреди пиршественного зала в Семикамне. И не испытал удивления, когда обнаружил рядом с собой лишь четырёх человек, вместо пяти. Венши с ними не было.

До весны оставалось уже немного, но погода в горах ухудшалась с каждым днём, словно зима была загнанным зверем, ярящимся в преддверии своей гибели. Свирепые ветры день за днём гнали тяжёлые чёрные тучи, сыплющие колючим снегом и градом, дома заметало снегом по крыши, деревья и стены покрывались ледяной коркой сверху донизу.

Большинство собравшихся в Семикамне полагали, что лишь безумец способен повести куда-то войско в такое время года. Оррик, однако, не был в этом уверен. Он тщательно опрашивал курангов-перебежчиков, а особенно тех, что приходили из земли контов, где располагался основной лагерь Норана. То, что этим перебежчикам удавалось преодолеть перевалы, уже говорило об опасности. Где прошёл один, часто пройдут и тысячи. В чём-то им может быть даже проще.