Затем Оррик оглядел безнадёжно испорченный ужин, оглядел испоганенную кровью запасную одежду, сжал зубы и решил, что весьма неуместно будет для искреннего последователя Восьми Небесных Богов сворачивать с пути лишь потому, что на нём стоит какой-то там варварский идол. К тому же, мераньский князь наверняка будет рад купить его шпагу за достойные деньги.

*****

Укрепления Мерани, княжеского города саклибов, поражали большинство тех, кто их видел, своим размером и красотой. Вместо привычных в этих краях валов с бревенчатыми венцами, прочные стены и приземистые башни были возведены из белого камня, над воротами украшенного расписной резьбой. Возвышавшиеся над стенами серебряные купола храмов и многоцветные крыши дворцов, дополнительно подчёркивали их красоту.

Дургал, однако, смотрел на них и видел лишь препятствие, препятствие, за которым укрылись недобитые саклибские трусы, после того, как армия курангов разгромила их в чистом поле. Препятствие, на которое его и его воинов очень скоро могли бросить, не считаясь с тем, что как бы смертные ни были храбры, их рукам не сокрушить камень. А если выразить ту же мысль языком не барда, а полководца – не считаясь с тем, что у курангов и собравшихся под их знамёна менее значительных людских племён был недостаток в умелых стрелках, хороших доспехах и искусстве штурма крепостей. Силой курангов были отважные бойцы, способные опрокидывать неприятеля яростным натиском или стойко стоять в стене щитов. Стены сводили эту силу на нет. Дургал твёрдо считал, что брать Мерань надо хитростью или долгой осадой.

Вот только считал ли так повелитель курангов? При одной мысли об этом у Дургала мороз пошёл по стене. Дургал не боялся ни людей, ни нелюдей, ни зверей, ни злых духов, случалось ему в одиночку нападать на многих и сражаться с гоблинами в их жутких, тесных норах. Не пристало дваждырождённому и одному из военных вождей курангов кого-то бояться!

Кроме бога курангов, бога войны, великого Кро-Кроаха. Ибо сам Кро-Кроах, Туманный Плащ, Кро-Кроах, Владыка Гончих, Кро-Кроах, Кормитель Воронов сейчас шёл во главе своего народа на покорение земель, принадлежащих развращённым сытой жизнью последователям безымянных и чуждых людям богов. И Кро-Кроах презирал любой намёк на слабость и нерешительность.

На миг Дургалу закралась в голову предательская мысль о том, что бог-повелитель предпочтёт увидеть свою армию в земле, чем увидеть в своём народе недостаток доблести. Он стиснул зубы, что придало его загорелому лицу, обрамлённому седеющими чёрными волосами, ещё более мрачное выражение. Говорили, что Кро-Кроах может читать мысли, хотя сам Дургал не был в этом уверен. Но если всё же может, что он сделает, когда увидит в голове одного из своих вождей такие сомнения?

Так или иначе, способа отвертеться от возвращения к нему с донесением не было.

Кро-Кроах не любил ни яркого солнечного света, ни рукотворных построек. Вот и сейчас он остановился в самой тёмной роще, которую нашёл в ближайших окрестностях Мерани. Когда Дургал достиг её, сумерки уже сгущались, но внутри не горело костра. Военный вождь оставил своего коня у молчаливой почётной стражи, днём и ночью окружавшей местопребывание Кро-Кроаха и вошёл в рощу с невольным трепетом. Трепет был, конечно, вызван не тем, что роща пропахла кровью и не развешанными по веткам кусками тел саклибского юноши и девушки, лучшей добычи, преподнесённой богу войны в благодарность за победу. Эти двое легко отделались – курангу, сочтённому отступником, так не повезёт.

Так что когда в полумраке вспыхнули синим огнём два глаза, взгляд которых словно пронзал насквозь, Дургал на миг замер, скованный сомнением и страхом. Лишь когда Кро-Кроах тяжко шагнул вперёд, военный вождь сбросил с себя оцепенение – и с трудом подавил порыв отступить назад.

Дургал был высок ростом и крепок телом, даже по меркам курангов. Он не привык, чтобы на него смотрели сверху вниз. Но здесь уж было ничего не поделать. Даже останься Кро-Кроах вдруг без своего рогатого шлема и старинного доспеха с плащом, которые он не снимал никогда – если они вообще снимались – Дургал всё равно выглядел бы рядом с ним почти что ребёнком. А его оружие казалось игрушечным по сравнению с копьём бога войны, толщиной с молодое деревце. Сейчас фигуру Кро-Кроаха уже окутывал холодный туман – в полумраке сложно было сказать, где кончаются его длинные седые волосы с окладистой бородой и начинается туманная дымка. Пылающие глаза не отбрасывали света. Голос, на удивление, был тихим и высоким, как шелест ветра в кронах:

— Дургал. Говори, что пришёл сказать.

Дургал заранее обдумал, что он пришёл сказать. Совладав с собой, он повёл своё донесение – тщательно избегая всего, что могло показаться советом, но как можно ярче описывая трудности.

— …среди тех, кто вырывался из города по западной дороге, мои передовые всадники заметили один отряд в пару дюжин верховых, но большая часть тех, что сбежали от нас, ещё прячется за стенами Мерани, — закончил он.

— И уж верно твои всадники перехватили тот отряд?

Дургал снова вздрогнул, потому что на этот раз вопрос исходил не от Кро-Кроаха – а он даже и не заметил, когда в роще появилось третье существо. Он позволил себе на миг перевести взгляд с бога войны на главнейшего из служителей бога.

Когда Дургал был молод, жрецами Кро-Кроаха обычно становились старики, которые уже не могли сражаться в первых рядах. Теперь, когда Кро-Кроах обрёл тело и причитающуюся ему власть, он выбирал лучших дваждырождённых бойцов, чтобы служить себе. Его избранные внушали трепет даже в неробкие сердца – а пуще всех человек, на которого Дургал сейчас глянул. Норан пожалуй и сам бы мог неплохо изобразить бога войны, не будь рядом настоящего бога для сравнения. Норан не уступал Дургалу в росте, был пошире в плечах – но сейчас Дургал не услышал его шагов. Мягкая поступь барса, медвежьи рост и сила, волчье чутьё, змеиный язык и холодные синие глаза, которые можно было сравнить разве что с глазами самого Кро-Кроаха – таким был Норан, изгой, бродяга и убийца, ставший сейчас первым из избранных бога войны, его правой рукой.

— Я послал за ними сорок искусных наездников, — отмахнулся от явной попытки уязвить Дургал. — Если они скроются в городе поменьше, то мы будем знать в каком, свернуть на юг, чтобы достигнуть своих родичей по реке, им там негде, а западная дорога через горы уже должна быть надёжно перекрыта.

— Мало. Пошлите за ними ещё сотню отборных всадников. Пусть Колат-избранный её возглавит. Эти двое тоже пойдут с ним.

Дургал чуть не подскочил, едва ли не шкурой ощутив по сторонам от себя присутствие существ, которые словно сгустились из тумана волшебным образом. Псам войны Кро-Кроаха, поджарым гончим с длинной бледно-серой шерстью, нужно было совсем немного поднять голову, чтобы заглянуть Дургалу в глаза, но при движении они не производили ни звука. Дургалу случалось, бахвальства ради, выходить на медведя с голыми руками, но с этими тварями, пожирателями принесённых жертв и охотниками на дваждырождённых, казалось не ведавшими ни боли, ни страха, он не стал бы связываться без крайней нужды, даже не будь они зверями бога. Ко всему, они были ещё и умны, понимали человеческую речь. Сам Кро-Кроах никогда ничего не объяснял, но все говорили, что перерождение в гончих даёт второй шанс отважным и преданным воинам, которые по воле судьбы умерли недостойной смертью, например от болезни.