Иласэ прикусила губу, зажмурилась. Она не хотела видеть, как он уйдет прочь, как ее последняя связь с человеческой цивилизацией исчезнет вдали, а она останется здесь, пока к ней не вернуться силы, или пока что-то хищное не прикончит ее.

Будь он проклят! Будь он проклят за то, что так с ней поступает!

И она… Много хорошего дали ей все выученные заклинания и ритуалы. Когда это действительно понадобилось, она оказалась и недостаточно сильной, и недостаточно умной, и…, - глаза Иласэ вновь заволокло слезами.

Заклятие.

Уже десять дней, как исчезла Иласэ. Как была похищена. Как проклятые Темные предательски…

- Опять не спишь? - прохладная тонкая ладонь легла Ролану на лоб, поворачивая лицом к свече, - ну, не притворяйся, я же знаю.

- Да, мам, - покорно отозвался юноша.

- Значит, вновь не выпил моего настоя. Какой же ты непослушный! - Лилит с ласковой укоризной покачала головой.

- Не хочу, мам, - Ролан сел на кровати, - ты же знаешь, как я ненавижу эти наведенные сны!

- Разве лучше мучиться всю ночь?

Старший Кэйрос стиснул зубы: он вовсе не собирался сообщать матери, что на самом деле бессонные ночи были ему необходимы для поисков. В некоторых отношениях Лилит до сих пор считала своего первенца маленьким ребенком. «Ай-яй-яй, деточка подвергает себя опасности, тайком открывая Порталы в домены Темных, вот ужас-то!». Ролан прекрасно понимал, какой поднимется крик, стоит ей догадаться, чем он занимался последнее время.

Шесть дней назад, когда они с Ильмаром благополучно добрались домой, братец пробормотал нечто невнятное о необходимости вернуть вещи на нужное место, и испарился. И до сих пор всячески избегал объяснений о том, что же это был за Ключ.

В домен Ариада они пробрались две ночи назад, менее удачно, и Ильмар теперь прятал под длинными рукавами следы ожогов - последствия брошенного кузеном Локусты огненного заклятия. Крови никого из Семьи Ариада у них не было, а обычные ритуалы невидимости не сработали. Хорошо еще, что они успели тогда быстро открыть Портал…

- Расстраиваешься из-за Иласэ? - Лилит нежно провела ладонью по щеке сына, - но твоя бессонница ей не поможет.

- Мам, перестань, - Ролан поморщился, - я знаю, что ты никогда не одобряла нашу дружбу…

- Ты ошибаешься, - глава Семьи Кэйрос покачала головой, - мне всегда нравилась эта милая девочка, и против вашей дружбы я не имела ничего против.

- Но…, - мрачно проговорил Ролан.

- Но, - со вздохом закончила мать, - именно дружбы, понимаешь? Она тебе не пара, она не дочь Первых.

- Помню я, помню, - пробурчал Ролан, - «ты не можешь жениться на ней, у вас никогда не родятся дети, ты предашь свой род»… Хотя, как я много раз говорил тебе: род прекрасно продолжит Ильмар, а мы с Иласэ замечательно могли бы усыновить какого-нибудь одаренного малыша из местных. Мам, сейчас это не важно. Иди к себе. Настой твой я все равно пить не собираюсь, и, если я решил страдать бессонницей, то я буду страдать бессонницей, хорошо?

- Какой же ты упрямый! Прямо, как твой отец.

Ролан удивленно посмотрел на мать: предполагалось, что она должна ругать его, а не мечтательным тоном сравнивать с отцом. Прежде такие сравнения всегда считались комплиментом. Лилит и сама заметила свою оплошность, на ее красивом лице появилось выражение растерянности. Потом Лилит Кэйрос встряхнулась, покачала головой:

- Я хотела отложить кое-какие объяснения на то время, когда ты станешь мастером, но…, мир вокруг нас меняется слишком быстро. Иласэ Аллеманд может оказаться лишь первой жертвой надвигающейся катастрофы. Ты должен знать.

- О чем ты, мам?

Ночью в парке очень красиво, особенно когда ты стоишь на краю пруда, похожего на огромное магическое зеркало. В неподвижной воде отражается все великолепие ночного неба, царица луна во всей полноте собственного величия, в окружении ореола звезд.

Если Первые не врали, то каждая сияющая небесная песчинка была пылающим в невообразимой дали солнцем. Иласэ могла рассуждать о строении мироздания часами, а Ролан обычно садился рядом и делал вид, что слушает, втайне любуясь тем, как сияют внутренним светом ее глаза, как нежный румянец оживляет прекрасное лицо девушки. Кое-какие рассуждения Иласэ он даже запомнил, к большому собственному удивлению. Все же старший Кэйрос был не из тех, кого волновали теоретические аспекты существования вселенной.

Но что бы он сейчас ни отдал, чтобы Иласэ, со всеми своими забавными идеями, оказалась рядом. Взяла бы его ладонь в свою, переплела пальцы… И, восторженно вскрикнув, потянула за собой, кинувшись разглядывать очередное магическое безобразие, какую-нибудь летающую или ползающую редкость, которую просто нельзя было оставить без внимания.

Ролан грустно улыбнулся, вспомнив ее причуды.

А с какой легкостью Иласэ вела сложнейшие ритуалы. Словно играла. Словно всего-то строила игрушечный домик из деревянных кубиков. Из всех людей, кого он знал, она - единственная приближалась по Силе к его уровню. Иласэ, казалось, была рождена для него. Даже когда они просто стояли рядом, их магия начинала пульсировать в унисон. Когда они плели заклинания вместе - это было, как божественная песня…

Ролан сел, спрятал голову в коленях. Слова матери, сказанные вчера, продолжали набатом бить в его голове, снова и снова. Поэтому он и пришел сюда, к этому пруду, возле которого они с Иласэ так часто гуляли вместе. Он прощался с ней, со своей первой любовью. Он всегда будет помнить ее, свою кареглазую малышку, он сделает все, чтобы спасти ее, но долг перед Семьей важнее любви. Мать права - долг важнее. Почему он раньше не понимал этого? С каждым часом ощущение собственной былой неправоты проникало все глубже.

А Ильмар, Ильмар… - дыхание пересекло, в горле встал ком. Прежде Ролан и не понимал, что, на самом деле, так сильно любит брата. Если бы только он мог рассказать Ильмару обо всем, предупредить его. Но заклятие Лилит окутывало его волю золотой паутиной - а через несколько часов Ролан все окончательно забудет, он уже начал забывать, детали рассказа матери смазывались, уплывали, и он не мог удержать их в памяти…

- …это случилось, когда ты только несколько месяцев, как родился. Я…, - Лилит глубоко вздохнула, - я гуляла в парке нашего северного домена, когда меня похитили. Твой отец и Аларик искали меня везде, но я словно бы и не существовала больше в нашем мире.

- Как Иласэ? - невольно воскликнул Ролан.

- Да, - кивнула Лилит, - как она. Только вот я три дня спустя оказалась в том же самом месте, откуда исчезла. Для меня казалось, что тот, первый день, так и продолжается; я ничего не могла рассказать о том, где находилась все это время. Однако внешне со мной все казалось в порядке.

Через две недели после того погиб твой отец, а я поняла, что вновь беременна. И родился Ильмар. Сомнения в отцовстве появились у меня еще до родов, но я надеялась…, - Лилит покачала головой, отвернулась, не глядя на старшего сына. - Теперь ты понимаешь, почему не имеешь права оставлять род брату? Он не Кэйрос, более того, по всем признакам, его отцом был Темный. Я поняла это, только когда мальчик родился, и сделать что-то было уже поздно.

- Ильмар - сын Темного? - невольно перебил ее Ролан, - невозможно!

- Сколько раз ты сам говорил мне, что он странный, - горячо воскликнула мать, - Ильмар опасен!

- Но, мам…, - голова у Ролана шла кругом. Неужели она говорила правду?

Мать стремительно наклонилась к нему, сжала ладонями виски, глядя в глаза:

- Ты забудешь Иласэ Аллеманд и выберешь себе достойную пару. Ты будешь следить за Ильмаром и рассказывать мне или Аларику обо всем, что покажется непонятным в его поведении, что может представлять угрозу. Если потребуется, если так решу я или Аларик, ты используешь свою Силу, чтобы…, - Лилит запнулась, словно не уверенная в том, что собиралась сказать, - чтобы нейтрализовать его. И ты ни словом не обмолвишься ни одной живой душе о том, что услышал сегодня. Никому. Никогда.