Почти.

Но не совсем.

И еще - она с ним не разговаривала.

Иласэ шла, подняв подбородок, устремив взгляд прямо перед собой. Ее напряженная спина только что не кричала: «Я игнорирую тебя, Дарен Тартис»!

Дарен шагал следом, намеренно пристально глядя девчонке в затылок, просверлив, должно быть, уже немалую дыру в ее ауре. Иласэ нервничала и старалась идти быстрее, но все равно молчала. И это выбивало Дарена из колеи.

Он был, по своей природе, социальным существом. Юноша наслаждался компанией, общением с другими людьми, он нуждался в этом! Чужое внимание к собственной персоне было необходимо ему, как воздух! Но, к несчастью, единственным разумным существом рядом с ним сейчас оказалась Иласэ. И говорить с ней было тем же самое, что говорить с каменной стеной.

- Ну же, Иласэ, как думаешь, сколько человек радуются сейчас твоему исчезновению? Хочешь, я их перечислю? - Дарен намеренно громко прочистил горло и продолжил лекторским тоном. - Прежде всего, братцы Кэйросы. Особенно красавчик Ильмар. Теперь-то ты не помешаешь ему привлечь внимание его драгоценного Ролана…! Ой!

Следует добавить: каменная стена периодически швыряла в него камнями.

- Знаешь, что бы я с тобой сделал, если бы ты попала?!!

Иласэ продолжала идти вперед, гордо задрав нос.

Ну и ладно. По крайней мере, в этот раз он получил от нее хоть какую-то реакцию.

Весь остаток дня младший Тартис продолжал говорить в том же духе, перечисляя все, что его раздражало. Конечно же, темой его монологов была она, лес, ее друзья, ее волосы, то, как разозлится отец Дарена из-за всего случившегося, и как она должна ему за это; вновь лес, и ее волосы, и ствуры, разваливающие Империю, и плачевное состояние современной армии, в котором виноваты Орден и ствуры…

Иласэ выносила все это в стоическом молчании, но Дарен пару раз замечал, что она готова взорваться и наброситься на него. Это и была его конечная цель: по-настоящему разозлить Иласэ Аллеманд. Однако Дарену этого так и не удалось, а потом произошел случай с лягушкой.

С говорящей лягушкой.

Случилось примерно в то время, когда нормальные люди в цивилизованных местах полдничают.

Иласэ обнаружила ручей и с видимой неохотой подозвала его. Они доставали из сумки Полуденник, чтобы на всякий случай очистить воду, когда Иласэ заговорила:

- От ручья какой-то странный запах. Ты ничего не чувствуешь?

Дарен опустил мешок на землю и подошел поближе: да, определенно, пахло чем-то протухшим.

- Как будто от старого пруда с застоявшейся водой, - девушка задумчиво прикусила нижнюю губу, - но это ведь ручей, вода в нем должна быть свежей.

Дарен неопределенно пожал плечами.

- Может, стоит пойти отсюда? - неуверенно предложила Иласэ. Юноша открыл рот, собираясь запротестовать, когда поверхность ручья пошла рябью, и что-то вынырнуло на поверхность. И тут же вонючая черная жидкость начала распространяться во все стороны по поверхности воды, запах гниения многократно усилился.

Иласэ закричала и сделала несколько шагов назад, но Дарен стоял, как вкопанный, не в силах пошевелиться.

Нечто, размером с хорошо откормленную крысу, покрытое гнойной черной грязью, выбралось на берег. Отряхнулось и стало усердно вытирать себя тонкими передними лапками. Лягушка. Крупная, костлявая, с огромными, выпуклыми желтыми глазами, из которых, не переставая, текла зеленоватая жидкость, похожая на гной.

Дарен обнаружил, что не может дышать. К горлу подкатил комок, его затошнило. Нет, это не могла быть лягушка, разве что она выбралась прямиком из Бездны. К безобидным зеленым квакальщицам это существо не имело никакого отношения.

Лягушка посмотрела ему прямо в глаза и открыла рот:

- Релой эодай мервокс, - произнесла она отчетливо, - релой эодай мервокс.

Слова эти показались Дарену ядовитой кислотой, выжигающей разум. Они отдавались внутри него набатом, проникая все глубже…

- Что…, - попытался он спросить, подавился собственными словами, но все же выговорил, - что это значит?

- Я не знаю! Я не хочу знать! Тартис, уйдем отсюда! - в голосе Иласэ звучал ужас. Но Дарен продолжал стоять, словно превращенный в ледяную скульптуру. Его взгляд был прикован к лягушке, конечности которой дергались теперь в судорожных конвульсиях.

- Релой эодай мервокс, - продолжала повторять амфибия, голос ее поднялся до пронзительного визга, от которого нестерпимо заломило уши.

- Бежим! - крикнула Иласэ, и наваждение, державшее Дарена, исчезло. Он дернулся назад, подчиняясь умоляющим о бегстве инстинктам. Наполовину повернулся к Иласэ, но потом, во внезапной вспышке ярости, бросился к лягушке и с силой наступил на склизкую мерзость.

Она отвратительно хрустнула под ногой, желто-зеленая слизь брызнула на ботинки и нижний край брюк. Гнилостный запах усилился во много раз, в горле запершило, глаза начало резать, тошнота стала невыносима.

Иласэ дернула его за плечо, разворачивая к лесу, и они помчались, словно сама Бездна открылась за их спинами.

Некоторое время спустя они нашли еще один ручей, нормальный, в котором Дарен долго пытался отмыть одежду и обувь, стараясь не касаться крови и внутренностей раздавленной твари. Кое-где слизь прожгла брюки насквозь, оставив на коже красные воспаленные следы. Им обоим потребовалось некоторое время, чтобы придти в себя. Иласэ, кажется, даже плакала, но Дарен не был уверен.

Еще один раунд Игры.

Вот уже пятьдесят лет цитадель Ордена в столице делилась на две неравные части, с того самого дня, когда было заключено Перемирие. Главы всех Семей, и с Темной, и со Светлой стороны, подписали договор и произнесли необходимые по такому случаю клятвы, хотя, по общему молчаливому согласию, Магию Крови решили не использовать: Перемирие - это всего лишь перемирие. И пусть у него нет четко ограниченного срока действия, все маги в душе прекрасно понимали: как только одна из сторон почувствует свое превосходство - война вернется.

А пока в честь мира ежегодно проводились благодарственные службы в храмах, а дети магов зубрили наизусть пункты договора. И каждый год сотни подростков со всей Империи приезжали в столицу, чтобы, как написано в договоре, провести три года в стенах Орденской твердыни, изучая магию и «плетя узы дружбы» между Светлыми и Темными магами.

Что ж, если первое получалось неплохо, то со вторым - намного хуже. Правильнее сказать - вообще никак. Взрослые, Светлые и Темные маги, могли еще как-то сработаться ради общей цели, но подростки, с присущим им максимализмом, яро ненавидели друг друга.

Темным отводилась восточная часть Замка и южное крыло. За детьми присматривали три магистра из Темных, менявшиеся каждый год по согласованию со Старшим магистром Ордена.

А так - просто школа. Книги, уроки, изучение исторических хроник, тренировки по освоению классических и составлению собственных заклятий и ритуалов. Обычная рутина, если бы…

Если бы в воздухе не начало витать предчувствие очередной междоусобной войны.

Локи стремительно шагала по коридору, не размениваясь на взгляды по сторонам, прокручивая в голове разговор с Амадеем трехдневной давности. Когда основные предметы из обещанных будут получены, она раздаст оружие и артефакты самым доверенным из числа своих друзей и друзей Дарена.

Друзей, - Локи мысленно хмыкнула, - единственным своим другом Темная считала Мориту, остальные относились к разновидности «вассал-союзник». Дарен? Если можно назвать другом жениха и будущего мужа, то да, пожалуй, он подходил под это определение.

Дарен, о, Дарен, как же она хотела, чтобы этот коварный, высокомерный, очаровательный нахал вернулся! Он бы изогнул тонкую бровь, посмотрел на нее с привычной самоуверенностью, но тотчас подарил бы особенную теплую улыбку, волшебным образом менявшую его надменное лицо. И сказал бы: «Не волнуйся ни о чем, крошка, я ведь здесь!».

И она бы действительно не волновалась. Когда дело касалось нарушения правил и пренебрежения инструкциями, равных младшему Тартису не было. Сколько раз Локи с восхищением наблюдала, как Дарен умудрялся проворачивать довольно темные делишки прямо под носом у Светлых магистров, и ни разу не был пойман! Он был истинным Темным!!!