Естественно, Тартис не мог позволить, чтобы последнее слово осталось за ней.

Наверное, со стороны это должно казаться смешным. Тартис, конечно же, опять лгал. Он умел делать это в совершенстве: преувеличивал, извращал значения слов, менял правду, как ему было удобно, наощупь выискивал слабые места и впивался в них, как черный клещ, впрыскивая яд. И ведь Иласэ это понимала, понимала, что не нужно было его слушать, нельзя было ему верить, пусть даже на мгновение.

Но как мог он знать, что она иногда (всегда) ревновала к тому вниманию, что Ролан и Ильмар дарили другим девчонкам? Как мог он знать, что время от времени (что каждый раз), когда они смеялись и шутили с кем-то другим, она чувствовала себя такой одинокой? И как мог Тартис знать, что больней всего ей было, если Ролан подходил к Ани? Какой ничтожной Иласэ тогда себя ощущала!

Ани… Обладательница длинных шелковистых волос, отливающих на солнце золотом. Светлая из древнего рода, из могущественной Семьи, дщерь Первых.

Нет, Ролан говорил, что это ему безразлично…

Хватит! Иначе она свихнется!

Последние дни были ужасны и без мучительных размышлений. Никогда в жизни не страдала Иласэ от такой усталости и голода. Они шли до тех пор, пока тело не превращалось в студень, спали на твердой и холодной, как камень, земле. И все время рядом с ней был этот невыносимый Темный.

С хищниками им пока везло, хотя птица-рок напугала ее до полусмерти. А прошлым вечером, когда Тартис, как обычно, убрел по своим непонятным делам, она видела огромного белого волка. К счастью, зверь пробежал мимо, даже не глянув в ее сторону. И еще Иласэ очень напугала говорящая лягушка. Было в мерзкой амфибии что-то противоестественное, словно выползшее из ночного кошмара.

Иногда девушка задавалась вопросом, смогут ли они хоть когда-нибудь добраться домой. Словно они с Тартисом провалились в чужой мир, огромный, пустой, лишенный людей; и обречены вечно блуждать по нему, ища несуществующий выход.

А может, она умерла, и это ее персональный ад? Маленький кусочек Бездны, отведенный лично ей, с Тартисом в роли ее собственного демона-мучителя?

Иласэ тихо фыркнула.

Путешествие с Тартисом было тяжким испытанием само по себе. Даже в лучшие моменты он вел себя вульгарно и вызывающе. И о чем бы Темный ни начинал говорить, оказывалось, что все беды мира происходят от глупых и мерзких ствур, а все его беды - персонально от нее.

Или, что даже хуже, он начинал хвастаться своей Семьей. Иласэ приходилось выслушивать нескончаемые монологи о том, какой огромный и поистине неоценимый вклад внесла Семья Тартис в формирование Империи и нынешнее благополучие всего общества. Сейчас Иласэ знала о генеалогическом древе Тартисов намного больше, чем ее когда-либо могло интересовать. Ей были нужны ушные затычки. Очень!

Однако были порой и действительно любопытные моменты, когда Темный расслаблялся, забывал, с кем именно он разговаривает. Выражение лица смягчалось, на губах появлялась искренняя улыбка. Речь становилась быстрой, образной, наполненной забавными преувеличениями. В такие моменты Тартис очень отличался от себя обычного, от того, каким она привыкла его видеть, и Иласэ начинала понимать, что лидерство Тартиса среди Темных держалось не только на силе и хитрости, но и на присущей ему харизме, на его нахальном обаянии.

Спокойная доброжелательность могла порой длиться несколько часов, но потом Тартис, опомнившись, злился, взрывался оскорблениями в ее адрес, не позволяя забыть им обоим, что они - враги.

Например, сегодня его попытка скормить ее деревьям была просто игрой, Иласэ могла бы поклясться в этом. Как в прошлом году, когда Ролан подхватил ее на руки на верхней площадке Северной Башни и угрожал выбросить в проем бойницы. Она тогда также пиналась и вопила, но на самом деле ничуть не испугалась.

С деревьями был блеф с самого начала, и они оба прекрасно это понимали. Но стоило Тартису осознать, что он, фактически, обнимает ствуру, и его словно молния ударила.

После того Темный злился вдвое больше обычного. Сколько яда было в его словах! Тартис и в самом деле считал, что раз она не потомок Первых, то и не человек! Как можно быть настолько слепым и закостенелым в своих предрассудках!

Не думать о Тартисе! Забыть, что он сказал!

Иласэ повернулась на спину, глядя теперь в усыпанное маленькими бриллиантами ночное небо. Здесь звезды казались дальше, чем в небе Империи, но блуждать среди сияющих узоров было не менее приятно.

Интересно, что происходит дома?

Все наверняка решили, что она похищена Тартисом, раз он исчез вместе с ней. Интересно, о чем думает отец Дарена? Уверен, наверное, в том, что это она, коварная Светлая, украла его сына.

Иласэ истерически хихикнула, представив себе такую картинку. Вот был бы удар по репутации Тартисов: наследник Семьи, похищенный безродной девчонкой!

А как насчет Старшего магистра? Хоть он-то понял, что на самом деле произошло? Несмотря на свою грозную репутацию, он не всеведущ, но все же… Иласэ не раз слышала, что по уровню магической силы Аларик Ташар мог встать на равных с Первыми.

Ролан… Что ты делаешь сегодня, Ролан…?

Иласэ проснулась, закоченевшая от холода, через несколько часов после рассвета. Стоило сесть, как перед глазами резко потемнело; к горлу подкатила тошнота, но в желудке было слишком пусто.

«Пожалуйста, пожалуйста, не дайте мне заболеть!» - зашептала девушка, сама не зная, к кому обращается с этой просьбой. С трудом дошла до реки и долго, жадно пила. Звук за спиной заставил оглянуться: Тартис, пошатываясь, брел к воде. Последнее время его координация движений оставляла желать много лучшего, несмотря на всю хваленую выносливость потомков Первых. Иласэ рассмеялась бы над его видом, если бы ей не хотелось так сильно плакать.

Есть было нечего. Все сборы - затоптать слабо тлеющий костер. И они пошли.

Минут через десять Иласэ начала задыхаться. Мир закружился перед глазами, земля то приближалась, то удалялась, в воздухе заплясали черные точки, а по телу, прямо под кожей, растеклось нездоровое тепло. Девушка осознала, что сейчас в любой момент потеряет сознание. Она приняла это со странным спокойствием, так же, как и понимание того, что не может себе этого позволить.

Если она не сможет идти, Тартис бросит ее. Ему не нужна обуза, он сам так сказал. Со стороны Темного это были не пустые слова, Иласэ поверила им и без всяких доказательств. Тартис просто пойдет один, теперь он знает общее направление и без компаса.

Стиснув зубы, девушка попыталась прогнать нарастающее головокружение. Тартис превратился в мутный силуэт перед глазами. О нет, нет! Ей стало одновременно жарко и холодно, от кончиков пальцев вверх поползло онемение. Все потемнело…

Когда Иласэ вновь открыла глаза, оказалось: она лежит на земле, а Тартис, наклонившись, трясет ее за плечи.

- Что случилось? - спросил Темный, видя, что взгляд девушки сфокусировался на нем. В его голосе смешались страх и раздражение.

- Не знаю, - выдавила Иласэ, попыталась сесть, но даже это усилие заставило капли холодного пота выступить на лбу, - мне плохо.

- Мне тоже не слишком-то хорошо, - буркнул Тартис без всякой симпатии, - вставай!

Иласэ медленно поднялась. Ноги дрожали, желудок сжимался в спазмах. Тартис, решив, что с ней все в порядке, зашагал прочь. Девушка попыталась пойти следом. Ей удалось сделать целых пять шагов, прежде, чем колени подогнулись, и она вновь упала на землю, задыхаясь от слез.

- В Бездну! - с отвращением проговорил Тартис, возвращаясь к ней, - Ты больна? У тебя что, лихорадка?

- Нет, - прошептала она, - просто кружится голова и тошнит. Я почти ничего не ела три дня.

Темный зло выругался, определенно не зная, что делать.

- Тартис, - проговорила Иласэ, глядя в землю, - не думаю, что смогу идти сегодня дальше.

- Ты глупая, бесполезная…, - он произнес длинное сложное ругательство, больше половины слов в котором она не поняла, развернулся спиной и зашагал дальше, на юго-запад.