Наконец, Фёдор останавливает машину:

— Ну вот, мы и приехали. Ничего себе домишко, — присвистнув, он осматривает окрестности. — Такое себе только буржуи позволить могут. Правильно мама говорит, сначала наворуют денег, а потом такие хаты шикарные покупают!

— Тебе тоже спасибо за приятную компанию!

Я выдыхаю и уже собираюсь выйти, как вдруг он кладет свою руку мне между колен, удерживая меня на месте. Моё сердце замирает от страха.

— Анют, ты это, не дури, — нагло смотря мне в глаза, Федя облизывает свои плоские губы. Я вижу, как он вспотел и весь лоб покрылся испариной. — Какие у тебя ножки красивые, и вся сама ты сладкая… Давай ко мне поедем? У меня, правда, мама сейчас дома, но мы по-тихому, в моей спальне перепихнёмся. Ты мне нравишься, а если аборт сделаешь, то я вообще жениться готов. Ты пойми, у нас свои дети будут, за этим дело не встанет…

Меня от его слов просто выворачивает. Он лезет ко мне за поцелуем, и в этот момент я чувствую, как всё внутри меня поднимается от омерзения. Я отталкиваю его, отмахиваясь сумочкой.

— Пошел вон, ублюдок! — вырывается у меня, пока Федор тяжело дыша пытается поймать мои губы.

Я царапаю его щёку ногтями, а потом выбегаю из машины, пытаясь избавиться от этого кошмара. Но в спешке спотыкаюсь, и мои ноги не удерживают меня. Я падаю на асфальт, чувствуя, как боль пронзает ладони и колени. Кошмар, я точно расцарапала левое колено до крови. Как же щиплет!

Фёдор кричит мне в спину:

— Видел я таких гордых! Сама ко мне прискачешь, да только я уже думать буду! Дура! И не мечтай, что так просто от меня отделаешься!

Он закрывает дверь и уезжает, оставляя меня на тротуаре. Я сижу, всхлипывая от несправедливости, и смотрю на свои коленки, покрытые ссадинами.

Даже дотронуться больно!

Из сумочки раздается звонок. Я смотрю на экран — это Максим. На эмоциях я поднимаю трубку, но голос его только усугубляет мою боль.

— Алло!

— Анют, ты плачешь? Что случилось? Тебя кто-то обидел? — спрашивает муж с беспокойством в голосе.

Слёзы наворачиваются на глаза, и я, не сдерживаясь, кричу в телефон:

— Да Макс! Это ты меня обидел, ты! Всё из-за тебя! Если бы не твоя измена, ничего бы этого не было! За что мне всё это? За что?! — шмыгаю носом и утираю слезы пыльной рукой.

Максим пытается меня успокоить, но все его слова для меня как пустой звук… Я не хочу слышать его голос, не хочу, чтобы он говорил мне, что всё будет хорошо, после его предательства! Я кидаю трубку, обратно в сумочку и со стоном встаю на ноги… Ничего, осталось только добраться до дома, а там обработаю раны перекисью.

Я поднимаюсь к квартире. Вставляю ключ в замок, но он не поворачивается — дверь закрыта изнутри. В этот момент я чувствую, как сердце уходит в пятки.

Кто это может быть? Неужели Максим? Но быть этого не может, когда он звонил, я отчетливо слышала шум офиса…

Нервно сглотнув, я звоню в звонок и затаиваю дыхание, ожидая. Вот слышны шаги. Я не знаю, что чувствую — страх или просто полное замешательство.

Дверь медленно открывается, и передо мной встает… Яна. Та самая дрянь, любовница Максима, стоит на пороге моей квартиры с самодовольной улыбкой. Какого чёрта она здесь делает?!

— Что ты… — слова застревают в горле. Я едва могу дышать от гнева, который бурлит внутри. Как она смеет стоять здесь? В нашем доме?!

Я непроизвольно сжимаю пальцы в кулак, давя ногтями в ладонь. Дрянь, как ей хватило наглости прийти в мой дом?!

— Что ты здесь делаешь? — вырывается у меня со злостью.

Она смотрит на меня с презрением, откидывая свои белёсые волосы назад, и высоко поднимая подбородок.

— Это ты что здесь делаешь? Пошла вон!

— Это мой дом! — выкрикиваю так громко, что у меня срывается голос.

Яна, с ухмылкой на губах, бросает:

— Твой дом?! Не смеши меня! Убирайся отсюда, здесь твоего больше ничего нет, усекла?

Я надеялась, что Максима не будет дома, хотела забрать вещи и уйти, не встречаясь с ним. А вместо этого наткнулась на неё — потаскуху, которую муж привёл в наш дом!

Тошнота подступает к горлу, как только я вдыхаю её духи — слишком сладкие, приторные, душащие своей навязчивостью.

— Ты на себя полфлакона парфюма выливаешь, чтобы попытаться затмить свою гнилую натуру? Наверняка, всю квартиру ими уже провоняла, — едва сдерживая рвоту, выпаливаю я.

Яна прищуривается, выпячивая вперед дутые, ярко накрашенные губы. Сейчас она выглядит так, будто собирается меня растерзать.

— Завидно? Это люксовый аромат, — она усмехается, бросив быстрый взгляд на себя в зеркало. — Максим мне их подарил!

Щемящая боль в сердце усиливается. Это правда? Мой муж дарит ей подарки? Хотя чему удивляться, если он трахает её. Но я не собираюсь показывать, как меня это задевает. Я даже киваю равнодушно, словно её слова ничего для меня не значат.

— А мыло он тебе не дарил? Должно быть пытается намекнуть, чтобы ты почаще мылась, — я с усмешкой скрещиваю руки на груди, стараясь вытянуться вверх и казаться по сравнению с ней выше.

— Посмотри на себя, — Яна презрительно оглядывает меня с ног до головы. — Что ты вообще в духах понимаешь? Это от тебя коровником пахнет, деревенщина! Ни рожи, ни кожи! А я молодая, красивая, и здоровая, в отличии от тебя. Ты даже ему ребёнка родить не можешь.

Я закрываю глаза на секунду, чтобы не сорваться и сдержать крик, который рвётся наружу. Это ударяет больнее всего, но я беру себя в руки. Откуда эта мымра знает, что у меня были сложности с зачатием? Неужели они обсуждали моё бесплодие с Максимом?!

— Зато я не сплю с чужими мужьями, — отвечаю, глядя ей прямо в глаза.

Яна смотрит на меня с омерзением, в в её глазах читается полное презрение, но она ничего не может ответить против правды.

— Да, я не такое бревно, как ты! Знаешь, после секса он меня всегда целует и говорит, что я лучшая женщина в его жизни! За ночь, мы по десять раз делаем это.

Я собираю все свои силы, чтобы сказать:

— Нашла чем хвалиться. Пусти, мне нужно забрать свои вещи.

Яна вздрагивает, как будто я произношу что-то абсурдное.

— Ты оглохла? Твоих вещей здесь нет! — отвечает она, с насмешкой в голосе. — Максим все выкинул!

Я чувствую, как внутри меня закипает ярость.

— Если ты, коза, не уйдёшь с дороги, я тебя просто вышвырну с порога! — вырывается у меня, и я сама удивляюсь своей упёртости.

— Сама ты коза! — огрызается Яна, и я вижу, как её глаза прищуриваются в общую, злобную гримасу.

Я пытаюсь пройти вперёд, но она грубо хватает меня за руку, отталкивая обратно.

— Убери свои руки! — кричу, и в ответ толкаю её, не желая больше терпеть эту унизительную ситуацию. — Клянусь, еще хоть раз дотронешься до меня пальцем, я все твои патлы нарощенные вырву!

К моему удивлению, Яна отступает, прижимаясь к стене и ошарашенно глядя на меня. Она явно не ожидала от меня такого отпора.

— Ты не посмеешь! — визжит она, и в этот момент я понимаю, что могу её запугать.

— Ещё как посмею.

Но тут любовница произносит слова, которые заставляют меня замереть на месте:

— Ты ещё не всё знаешь! Я беременна от Максима! У нас будет ребёнок! Максимчик наконец-то станет отцом! Если с ребёнком что-то случится, он от тебя мокрого места не оставит…

Мне словно ударяют под дых. Я стою, не веря своим ушам. В голове всё кружится. Нет, это не может быть правдой…

— Что ты сказала?

— Что слышала! У меня будет ребёнок, а ты так и останешься одна! Никому не нужная. На тебя ни один нормальный мужик не клюнет.

Яна смотрит на меня, и в её глазах я вижу не только триумф, но и какую-то странную радость от того, что она смогла меня сломать.

— Документы вынеси! — произношу потрясённым голосом, в котором слышится осевшая нотка отчаяния. — Мне больше ничего не надо из этого дома.

Яна хмурится, и, не говоря больше ни слова, захлопывает передо мной дверь. Я остаюсь стоять на месте, чувствуя, как во мне всё сжимается от горечи, и слёзы подступают к глазам. Эта пигалица, которая отняла у меня мужа, отняла любовь, отняла дом, теперь ещё и беременна! Где справедливость?